Макс Ридли Кроу - Сага о героях. В поисках Пророка. Том I

Небольшие ворота охранялись всего двумя стражниками, но те, завидев нас, отчего-то насторожились.

– В чем дело? – возмутился брат Рэми, когда стражники преградили ему дорогу.

– Простите, достопочтенный господин, – отозвался один из них, – но по указу барона Хельма мы не можем пропустить более четырех вооруженных человек, если они прибыли единой группой и не предупредили о своем появлении заранее.

– Неслыханно! – воскликнул предводитель нашего похода, – что за странные указы? Я Николас Рэми, при мне письмо Его Преосвященства, предписывающее каждому жителю Дориона оказывать нам всяческое содействие. И барона Хельма это касается в первую очередь.

– Сожалею, господин, – пожал плечами стражник.

В рядах инквизиторов росло недовольство. От целого дня в седле устали все, и теперь никого не радовала возможность остаться перед воротами города.

– В таком случае я намерен немедленно посетить барона, – объявил Рэми.

– Как вам будет угодно, господин, – спокойно согласился стражник. – Но я все равно не могу пропустить более четырех человек.

Рэми оглянулся на своих людей и быстро сказал:

– Оливер, присмотришь за всеми. Господа шраванцы, следуйте за мной…

Естественно, такой выбор сопровождения был сделан не по желанию. Как бы Рэми не относился к Лису, но он не мог игнорировать высокое положение того, а, значит, был обязан обеспечить максимальный комфорт столь значимому спутнику. Но его благие намерения разбились о каменные лица стражников Крейдела.

– Простите, господин, – осторожно сказал один из них, косясь в сторону недовольных инквизиторов, – но мы не можем пропустить их без разрешения барона.

– Даже если я возьму с собой только троих из них? – теряя терпение, уточнил Рэми.

– Мы не имеем права пропускать сармантийцев, если только те не сопровождают своих господ, поручающихся за них, – произнес стражник.

Лязг обнажающихся одновременно пяти мечей был ответом на это заявление. Только короткий миг отделял несчастного вояку от неминуемой гибели. Короткий миг и поднятая рука Лиса, который призвал своих людей к порядку. Я мог поспорить, что сармантиец готов лично отсечь голову человеку, оскорбившему его, но это могло бы привести только к тому, что путь в город нам был бы закрыт. Как же нам повезло, что Лис не обладал буйным нравом Тэда, иначе пришлось бы нелегко.

– Рэми, – сдержанно сказал предводитель шраванцев, – я полагаю, у вас не займет много времени лично посетить уважаемого барона?

Брат Рэми внимательно посмотрел на того и кивнул. Он и впрямь не взял себе в сопровождение никого из инквизиторов и в одиночестве проехал в ворота.

Оливер отвел всех остальных в сторону и разрешил спешиться. Неожиданно прохладный прием заметно подпортил и без того скисшее к вечеру настроение всех участников похода. Рассчитывая поужинать и отдохнуть в городе, мы почти не делали остановок, и все изрядно проголодались.

– Что этот барон о себе возомнил? – возмущался Тэд. – И когда он стал бароном? Я помню его еще братом Хельмом, и никаких там высоких титулов.

– Времена меняются, – глубокомысленно заметил Оливер. – Кто-то становится бароном, а кто-то нет, так уж устроена жизнь.

Мимо нас в ворота заходили горожане и въезжали торговые повозки. Мы провожали их хмурыми взглядами, хотя каждый отдавал себе отчет, что эти люди не виноваты в нашем положении. Прошло не менее двух часов, прежде чем вернулся Рэми в сопровождении какого-то всадника, который при ближайшем рассмотрении оказался мальчишкой лет тринадцати.

– Барон Хельм позволил проехать этим людям, – сообщил паренек стражникам, и те с поклонами разошлись в стороны.

Мы вновь поднялись в седла и въехали, наконец, в Крейдел. Город и впрямь оказался небольшим. Даже главная улица была уже, чем улица Семи Песен. Фасады домов свидетельствовали о том, что люди здесь живут небогато. Неприятный запах отходов сопровождал нас от самых ворот до замка барона. Прохожих было немного, но те, что встречались нам, при виде такого количества всадников пугались и скрывались в густых тенях. Сам замок находился на небольшом возвышении, подальше от городских домов. Его окружал широкий ров, из которого торчали острые колья.

– Похоже, хозяин города не слишком любит гостей, – услышал я негромкий голос Айры. – И очень боится за свою жизнь.

Я был полностью согласен с этим. Внушительные стены, тяжелые ворота, немыслимое количество стражников, встреченных нами при подъезде к самому замку, все это не внушало ожидаемого страха, а напротив, будто кричало истеричным голосом: «Не трогайте меня, пожалуйста!! Я очень грозен!»

Во дворе замка конюх и его подручные приняли наших лошадей. Хотя Бел последние несколько часов вел себя на удивление покладисто, я был безмерно счастлив избавиться от него на время.

Я огляделся по сторонам. Прежде покидать границы Эйнерина мне довелось только раз, в тот год, когда случилась Братская война. Она стала испытанием не только для Эйнерина – для всего Дориона. Гофы совершили подлое нападение на нашу столицу без объявления войны. Северяне окружили Эйнерин плотным кольцом и не выпускали гонцов. В те дни погибло множество мужчин и женщин, сражающихся за свой дом. Говорят, тогда на земле смешалась пролитая кровь защитников, война породнила всех. Потому эту короткую, но ожесточенную схватку позднее назвали Братской войной. Меня в то время не было в столице. Незадолго до памятных событий отец выслал меня в небольшой городок на западе – Гасстен, где я обучался при казарме городской стражи у частного учителя, который некогда служил под началом Рональда Мадока. Целыми днями фехтовал с соломенными чучелами и с другими учениками, чьи навыки не слишком отличались от моих собственных. А потом к нам добрался гонец. От полученных вестей из Эйнерина все пришли в ужас. Стражники, включая моего учителя, выдвинулись на помощь, но к тому времени сражение уже осталось позади, и теперь предстояло восстанавливать разрушенный город. Я получил весточку от отца почти сразу, как снова наладились сообщения между городами. Он всегда был скуп на слова, и написал мне лишь о том, что жив, наш дом уцелел, и я смогу вернуться в ближайшее время. Спустя пару месяцев меня привезли в столицу, которую я сначала не смог узнать. На восстановление ее уходили все силы жителей, но мой отец не отпускал меня работать наравне с крестьянами. «Я плачу достаточно денег в казну, чтобы мой сын не надрывал спину, а учился», – сказал он мне. У него же и без того хватало работы – в связи с разрухой и безденежьем резко возросла преступность. Смутные то были времена, и в моей памяти они покрыты туманом. Все плохое обычно стараешься забыть, и в детстве это удается гораздо проще. А вместе с воспоминаниями о разрушенной столице стерлись и воспоминания о Гасстене.