Евгений Шепельский - Фаранг

— Ормаз-з-зар-р! Все сроки вышли! Именем королевского дома Мэйсов отдай нам Джорека и быстро!

Вслед за Рикетом я мог бы, бахвалясь, сказать: дорого же я стою.

По лицу мастер-мага прошла болезненная судорога, он сдерживал ярость, злость и досаду. Болгат спутал ковену Измавера все карты.

Хм, как же теперь сыграют маги? Я-то свой, я не сдам, но они меня лишаются… А у Орнелы маячит перспектива казни Джорека.

Но Ормазар не стал возражать насчет моей выдачи, может, потому, что за Болгатом маячили солдаты, а может, потому, что время действовать для Джорека еще не настало, ведь акция была назначена на ночь. Без убийства Сегретто ковен Измавера не решался на радикальный шаг — осуществление переворота. А устранить Сегретто без меня не представлялось возможным. Значит, у магов был шанс вытащить меня от Орнелы живым до наступления темноты. Либо каким-то иным образом переиграть всю партию.

Мастер-маг скупо кивнул.

— Джорек здесь, Болгат, как видишь. Я разрешаю его забрать.

Я кинул мешочек с камнями за пазуху и подмигнул мастер-магу — мол, я свой, не продам. А в голове бились сотни вопросов без единого ответа.

Ормазар кивнул в мою сторону со значением — он во мне не сомневался. Уже не сомневался. Уверился, что я не предам — что я мразь, взявшая заказ за огромную сумму. Меня, фигурально говоря, приняли в бригаду.

Голем валялся у входа с расплющенной головой и елозил набалдашниками по мраморному полу. Огромные ступни со следами ржавчины тоже конвульсивно подергивались. Над тушей голема высилась Вако. Макушка перемотана грязными бинтами, шрам на лице сшит грубой ниткой. В руках валькирии был тяжеленный молот на полированной дубовой рукояти. Буквально минуту назад он сплюснул башку голема, вбил внутрь пустотелой грудной клетки, да так, что раструб рта вдавился, став похожим на полураскрытый цветочный бутон. Рядом стоял и орк по имени Рейф — с новой повязкой поверх пустой глазницы и крепко перевязанной бинтами шеей. Когтистые пальцы только что отпустили толстое и длинное стальное копье, пробившее голема насквозь и свалившее на пол — где его и добил молот Вако.

Однако… Да у Болгата отработан способ уничтожения големов!

С генералом явилось еще около пятнадцати воинов — кое-кого я узнал, были в Сумрачье. Выжили.

Мою шею обмотали стальной цепью, навесили тяжелый замок. Болгат сам взялся за конец цепи.

— Двигай, Джорек!

Легче сказать, чем сделать: я едва мог дышать.

— Авэрасса торр! — прикрикнул Рейф.

Очевидно, пока я гостил у магов, Болгат успел навести дополнительные справки и решил не рисковать: а ну как сбегу, если меня, скажем, не взять на поводок?

Мы двинулись по лестницам и переходам. Богато оформленным, позолоченным и так далее. Я уже не особо глазел по сторонам. Я думал, что скажу Болгату и принцессе, когда покину ковен Измавера. Однажды мне почудилось, что сбоку, в каком-то коридоре, мелькнула перемотанная лысина Архея, но Болгат слишком настырно тянул меня за собой, я не успел даже оглянуться. Меня вывели во двор, где находилась крытая повозка с крохотными зарешеченными оконцами. Черная, как и полагается воронку. Затолкали внутрь, в тесное соседство пяти вооруженных до зубов стражей. Повозка тронулась. Цокот копыт сопровождал ее. В оконца мелькали тени конников. Меня везли на встречу с принцессой как какого-нибудь Ганнибала Лектера. Оставалось надеяться, что принцесса выглядит как Кларисса Старлинг, в первой, канонической итерации, где ее сыграла волшебная Джоди Фостер.

Интересно, решится ли Ормазар меня отбить, пока буду следовать ко дворцу Мэйсов? Он не решился.

Через полчаса раздался гулкий бас префекта, повозка качнулась и замерла, меня выпихнули наружу. Мы прибыли куда-то на задние дворы королевского замка — Джорек помнил окружающее, помнил эти глухие кирпичные стены с редкими зрачками бойниц. Он бывал тут. И отнюдь не с экскурсией.

Конюшни, или, как их называют в моем мире, денники, пристроились к стенам, мощеный двор усыпан опилками. Пахнет лошадьми, дымом, едой. Болгат провел меня в жарко натопленную купальню для слуг, отомкнул замок. Под злобными взглядами Вако и Рейфа мне было велено раздеться. Я исполнил, ловко укрыв кошель с драгоценностями в смятой одежде. Как говорится — руки-то помнят! Затем, все так же под надзором, мне велели помыться. Жидкое мыло пахло земляникой. Мдэ… Очевидно, Джорека готовили к свиданию с женщиной и оставалось надеяться, что это не Вако. Затем, когда я обтерся и оделся, умудрившись спрятать кошель с драгоценностями в рукаве, меня вновь куда-то повели. Количество сопровождающих на сей раз было невелико — Болгат, тащивший набор кандалов, Вако с молотом, и орк с зубчатым изогнутым клинком, готовым вонзиться в мое тело. Такой ятаган хрен достанешь — зубья будут мешать. А пока я буду пытаться извлечь его, Вако размозжит мне голову. Болгат просчитал все точно, даже ведать не ведая о моей регенерации.

Я попытался несколько раз заговорить с генералом, но тот постоянно пресекал меня окриками. Служака, что ты будешь делать — умный, но негибкий. Даже мои высокопарные слова о «деле жизни и смерти» не подействовали. Видимо, принцесса дала ему приказ не вступать со мной в разговор.

Меня привели в кузню, где сразу трое работников бабахали молотами, плющили раскаленный металл, готовили подковы, мечи, оголовки стрел. Пятеро подмастерьев раскачивали меха, бросали уголь в три больших горна. Жар углей вытягивал кислород, я словно оказался в финской сауне.

Болгат огляделся и, громогласно выбранившись, молвил угрюмо:

— Духотища… Я сейчас высохну… Где Донко?

Кто-то из кузнецов, оторвавшись от работы, заговорил. Выяснилось, что Донко, умевший заклепывать кандалы, внезапно слег с некой хворью. Сейчас, мол, подойдет Рибент из дворцовых казематов, он уж точно умеет. Рибент — не слишком плотный и, в целом, не особо похожий на кузнеца явился спустя десять минут томительного ожидания. Глаза его бегали, он слишком плохо скрывал возбуждение и страх. Болгат мазнул по нему желчным взглядом, но, очевидно, выбирать не приходилось, и он кинул ему кандалы, указав на меня:

— Работай, тюремная крыса. И быстро! Кем и Орнела ждет! А я схожу промочить горло.

Рибент принялся за дело, но прежде чем он за него принялся, я успел ловко перекинуть кошель за пазуху. Вслед за Болгатом и солдаты вышли подышать, кузня все равно имела лишь один вход-выход, мне некуда было деться.

Руки тюремного кузнеца слушались плохо. Дрожали его руки, иначе говоря. Он заковал мои лодыжки и кисти, соединив ноги и руки общей цепью. Я стал похож на американского зэка, только оранжевой робы не хватало. Вдобавок — с меня успело испариться не меньше литра воды. Не представляю, как люди работают в кузнях, или на заводах, где плавят сталь.