Олег Верещагин - Там, где мы служили...

— Так знаешь?

— Нет, — осторожно ответил Витька. Он не понимал, чего хочет парень, но тон голоса ему не слишком нравился.

— Круча, — усмехнулся парень. — И тебе придётся постараться, если ты вздумал взобраться на неё.

Прозрачная насмешка была лишена дружелюбия. Витька почувствовал, что вспыхнули щёки, а в ушах зашумело.

— Я гость, — негромко, но весомо сказал он. — Но, по-моему, тебе надо извиниться за свои слова. О девушках так не говорят.

— Ты гость. — подтвердил парень. — И я просто хочу тебе помочь.

«Правда?» Нет. Витьке так не казалось. Уж больно зло сказал парень те — первые — слова.

— Почему ты решил, — спокойно начал юноша, — что я чего-то хочу от Брекки?

— А ты ничего не хочешь?

— Чего бы я ни захотел — это только моё дело, — твёрдо сказал Витька, не спуская взгляда с собеседника. — И я не хочу в первую очередь, чтобы так говорили о девушке, которая мне понравилась.

— Я сказал — что думал, — глаза переселенца сверкнули. — И если уж я захочу — так повторю. Смотри, не сверни шею, свалившись с кручи!

В бою Витька привык действовать молниеносно. Но он был не в бою, а в гостях. И ему с детства внушали, что в гостях надо быть вежливым.

До определённого момента.

— По-моему, ты нарываешься, — сказал он спокойно и негромко.

Неизвестно, понял ли переселенец — скорей всего, судя по некоторым признакам, фламандец — слово «нарываешься», сказанное по-русски. Но для него, видимо, требовался лишь повод.

— Ты, я вижу, предпочитаешь болтать, а не действовать, — усмехнулся он. Между тем, соседи по столу начали обращать внимание на заваривавшуюся ссору.

— Вик, хватит, — Майкл положил ладонь на стол рядом с кулаком Витьки. Переселенцу тоже что-то сказали, он огрызнулся… а Витька понял вдруг, что очень зол. И плевать, если даже он перебежал этому парню дорогу.

Подошла сама Брекки, что-то резко крикнула. Парень ей ответил — Витька не совсем понял, что, но девушка побледнела и шумно выдохнула, из-за стола неподалёку вскочили двое очень похожих на неё парней, а все вокруг зашумели уже откровенно-неодобрительно.

Витька тоже вскочил. Он видел бледное лицо Брекки, её пристальный взгляд — она смотрела на явно оскорбившего её парня. И рявкнул по-русски:

— А ну, сучонок, извинись перед ней, живо!

— Сядь! — жёстко скомандовал Джек. — Не хватало ещё — в гостях…

Вскочившего на ноги парня тоже усаживали. Усадили с трудом, но он произнёс оченьспокойно, глядя прямо в глаза Витьке:

— Я прошу у тебя прощенья… гость.

Нюанс, надо думать, оценили все. Брекки за стол не вернулась…

…Витька, кажется, ещё что-то ел и пил, но слабо помнил — что. Он был собран и холоден — поэтому не вскочил, когда парень зачем-то встал и вышел. Нет. Подождал и неспешно выбрался из-за стола, сделав озабоченный вид в ответ на взгляд Майкла — тот понимающе засмеялся. Расслабленно дойдя до выхода, сразу за ним Витька почти побежал — и догнал парня около горной тропы, начавшейся сразу за пещерой. Окликнул его:

— Погоди.

Юноша остановился и повернулся. Витька тоже остановился почти рядом с ним, опершись на стену локтем.

— Мы не договорили.

— Я извинился, — он пожал плечами. Но глаза нехорошо сузились.

— Подотрись своим извинением, мне оно не нужно, — Витька обнаружил, что внутри у него всё снова закипает… и даже удивился себе — с чего это он всё-таки?! — Ты не извинился перед Брекки.

— Чего ты хочешь?

— Чтобы ты сейчас пошёл со мной и извинился перед ней.

— Ну что ж — заставь меня это сделать. Ну? — ладонь парня легла на рукоять ножа.

— У нас тех, кто срываются на девчонок, самих называют — бабы, — с наслаждением припечатал Витька. — Ты баба и есть.

Ополченец хмыкнул. Покачал головой — и в руке у него оказался кинжал — неширокий, длинный. Держа его остриём в землю, он сам посмотрел туда же — а когда поднял лицо — Витька немного испугался. Он уже долго воевал, видел всякое — но такого не видел ещё ни разу.

— Ну держиссссь, — почти по-змеиному прошипел его противник, бесчувственно улыбаясь. И добавил по складам: — Же-ниш-ш-шок.

И взял кинжал шведским хватом. Витька оттолкнулся от каменной стены и выхватил свой нож — слегка пригнувшись и держа оружие по-испански.

Он умел драться ножом. Учился понемногу с детства, тренировался в учебном лагере и уже тут… Но парень неожиданно рубанул ножом, как мечом. на уровне шеи — без разговоров и без замаха. Чтобы сразу убить, первым ударом. Витька еле успел увернуться из-под повеявшего холодком смерти удара, а переселенец явно изумился.

А дальше — дальше думать стало некогда. Клинки столкнулись — раз, другой, третий — высекая удивительно яркие в ночи искры. Страная упорная злость охватила Витьку, он смотрел на этого парня, как на врага, не задумываясь, что же он, собственно, ему сделал-то? Он посмеялся над Брекки, он обругал её и оскорбил — этого вполне хватало для драки насмерть. Судя по всему, его противник думал примерно так же. И, попытайся их кто-нибудь разнять — противники бросились бы на миротворца вместе.

В контратаке Витька распорол противнику левую ладонь — наискось от указательного к запястью, тот закрылся этой рукой. Ответный удар совершенно неожиданно разрубил Витьке правое плечо над ключицей, мякоть — но Витька наполовину потерял способность действовать правой. Отскочив, Витька мгновенно перебросил нож в левую. Кровь стекала на гружь и в рукав, скапливалась в брассарде. Но карман куртки ополченца, куда он сунул пораненую руку, тоже набух тёмным и влажно блестел…

Второй удар Витька пропустил по внешней стороне бедра — с размаху, он еле-еле успел отдёрнуть ногу и уберечь артерию, иначе тут бы ему и конец. Однако — тут же удалось и отплатить. Отскочить противник не успел — и Витька всадил нож ему в бок. Лишь в последний миг словно вспышка мелькнуло в мозгу — « свой!» — и Витька, не повернув клинок, выдернул оружие обратно.

Странно — противник не упал. И не выронил оружия, лишь прижал к ране окровавленную ладонь. Лицо тут же обрисовалось в полутьме белым овалом. Витька, тяжело дыша, стоял напротив и чувствовал, как горит плечо и немеет нога.

— Так, — вытолкнул, покачиваясь, переселенец. — Хорошо. Брекки — твоя. Geluk… voor u, [71] Счастья… вам (фламандск.) — в последних полупонятных словах прозвучала горечь, от которой у Витьки вдруг перехватило дыхание. Он подался навстречу — помочь — но парень повернулся и пошёл куда-то в сторону, при каждом шаге кренясь вбок.

Витька машинально вытер нож о куртку. Ему было плохо, и не только физически. Кажется, парень был в Бркки влюблён… Кровь течёт, надо к людям ближе, потому что сейчас, кажется, я свалюсь… Убирая на ходу нож, он тяжело пошёл обратно в пещеру, морщась на каждом шагу и размышляя, коо бы отозвать потихоньку в сторону, чтобы помог и не наболтал…