Олег Верещагин - Там, где мы служили...

Шли мимо блиндажей, из которых никто не высовывался, мимо пустующих, раскисших самодельных спортплощадок, мимо зачехлённой техники, возле которой мерно расхаживали часовые. Витька уже успел сходить часовым в бронепарк и сейчас повёл плечами, вспомнив тягучие унылые часы дежурства…

Почти с удовольствием они зашли в блиндаж, где размещалась служба связи. Пока Майкл сдавал письма и получал конверт с почтой на отделение, Витька отошёл к «вертушке» со свежей прессой.

Он сразу взял свежий номер «Военного дайджеста» — его оставалось всего ничего, этот журнал расхватывали быстро. Из стойки с книжками — на серой бумаге, в мягких ярких обложках — выбрал с полдюжины новых выпусков русских «Хочу всё знать», «Умелые руки», «Библиотеки приключений», «Библиотеки фантастики»… Собирался уже было идти, тем более, что и Майкл двинулся к выходу — но взгляд упал на номер «Звёздной дороги» за этот месяц. Дома Витька брал этот журнал в библиотеке и однажды упёр номер про Кобрина. [16] Мирослав Александрович Кобрин в конце Серых Войн стал первым человеком, высадившимся на Луну на корабле «Прыжок». И его застукали… и провели от библиотеки прямо до дома с журналом в руках…

Воспоминание было стыдным до последней степени. Но номер Витька не взять не мог — и поспешил следом за Майклом.

Не сдержавшись и прижав всё взятое локтем, Витька начал листать«…дорогу» — прямо на ходу, время от времени стряхивая с листов капли дождя. Нахлынули воспоминания, словно наяву, он увидел всеми правдами и неправдами добытые фотокопии страниц этого журнала, которыми была обклеена его маленькая комната — не очень хорошие фотки великих людей и стремящихся ввысь кораблей, первые шаги в космосе, такие робкие и дорогие — но мальчишки из его класса скопом, безрассудно и совершенно против мальчишеских правил вздули бы любого, кто предложил бы отказаться от этих шагов. Ради чего угодно отказаться. Вспомнились строчки из замечательной песни — они вспоминались всякий раз, когда он глядел на людей на плакатах…

Забывшись, Витька вслух произнёс:

— Ого! Англичане всё-таки решили импульсник строить…

— Я посмотрю?

Голос Майкла и саам вопрос были настолько неожиданны, что Витька вздрогнул:

— А?

— Можно посмотреть журнал? — снова терпеливо повторил Майкл, глядя спокойными, холодными, но сейчас заинтересованными глазами.

— Да держи, конечно… — помедлив, Витька нерешительно спросил: — Увлекаешься?

Несколько секунд Фой смотрел на Виктора, а потом… потом его глаза вдруг залучились и стали глазами обычного мальчишки. Развернув постер, он сказал мечтательно, глядя на снимок похожего на револьверный барабан аппарата на гигантском стапеле:

— Его назовут «Воден». Уже решено, голосование было…

— А? — Витька кивнул. — Ну да… Так значит, правда увлекаешься?

— Увлекался, — признался Майкл, листая журнал. Помедлил, глядя на русского, словно оценивая его. Пожал плечами, словно отвечая «почему нет?» своим мыслям. — У нас был клуб юных астронавтов. Я там занимался. Мечтал о полёте на Марс.

— А почему бросил? — спросил Витька и осекся. Лицо Майкла потемнело, он закусил губу. — Прости…

— Ничего, — Майкл мотнул головой. — Это хорошо даже, что не понимаешь…

— Я понимаю…

— Не понимаешь, — грубо и резко перебил Майкл. — А ты тоже увлекался, да? — тут же уже совсем иначе спросил он. С интересом, живо… И Витька, решивший было всерьёз обидеться и даже полезть в драку, не смог не ответить:

— Да. Правда так… читал, смотрел. Но у меня дома есть книжки Привалова. [17] Сергей Сергеевич Привалов — один из выдающихся инженеров Русской Империи времён Серых Войн, конструктор ядерных ракет. Одна даже с автографом! Он был у нас в школе, я в астрономической олимпиаде участвовал…

— Подумаешь, Привалов! — заносчиво сказал Майкл. — Он даже не астронавт, а просто конструктор! И вообще обс… это… обскурант! [18] «Прыжок» Кобрина совершил свой полёт за: семнадцать часов туда — восемьдесят один час на Луне — четырнадцать часов обратно. В существовавшем тогда при Императоре Совете Космоплавания при голосовании о полёте «за» высказались пять членов из восьми, и среди голосовавших «против» был и Привалов. Решили дело голоса Его Величества и Н.З.Краюхина.

— Ха, так у нас и Кобрин есть! — торжествующе бросил Витька. — И, между прочим, я даже Краюхина [19] Николай Захарович Краюхин — выдающийся лётчик-космонавт-испытатель и инженер-конструктор Русской Империи. В этот период он ещё не известен так, как станет, когда создаст первые фотонные корабли. читал!.. Только мало что понял, — признался он тут же. — Но наш отряд космонавтов — самый лучший!

— Ничего, — почти по-детски обиженно ответил Майкл, которому явно нечем было крыть, — зато мы будем первыми на Марсе! [20] Через полтора года после описываемых событий, во 2-м году Реконкисты, ядерно-импульсный корабль Англо-Саксонской Империи «Воден» высадил первых людей на Марс. Им командовал Джефри Рэнсом Пауэлл.

Витька фыркнул недоверчиво-презрительно. Но вслух неожиданно для самого себя сказал:

— Знаешь, а я из дома сбежал. Мне шестнадцати ещё нет.

Странно, но сделав это сверхнеожиданное признание, Витька испытал облегчение — словно сбросил наземь тяжеленный рюкзак в походе. Чувство хорошо знакомое… Теперь можно было распрямиться…

— Да я давно догадался, — просто сказал Майкл. — У тебя погиб кто-то?

— Брат остался без ног, — Витька задержал дыхание.

— Вот что… — Майкл вздохнул. — А у меня погибла вся семья.

— Вообще все?! — вырвалось у Витьки. Майкл кивнул:

— Да. Мы переехали на самую границу, отец был инженером, мать — агрономом… Жили в посёлке на фронтире. А потом напали бандиты. Не ожидалось даже, что там остались такие большие банды… Мне тогда было четырнадцать лет… Я был в школе, когда всё случилось. Да мы все там были. И мой брат, младший… ему исполнилось девять. Нам надо было обороняться, школа строилась, как крепость… А мы сглупили. И мы, и учителя… Отбили первый натиск и рванули в посёлок. К семьям. А они только этого и ждали… — Майкл кривился, когда говорил всё это, хотя, наверное, сам не замечал того. — Отца я больше и не видел никогда. А с мамой мы даже встретились, смогли. Бежали к горам. Я помню, что выстрелил в одного урода — они там все настоящие мутанты были — и меня… по голове. А пришёл в себя с мамой в предгорье. Пока она меня тащила, младший потерялся… Там, в горах, мама и умерла.

— Отчего? — выдохнул Витька, не сводя с Майкла глаз.

— От голода, — тихо ответил Майкл. — Там ничего не растёт ещё. И почти нет воды. Мы скитались больше месяца. Она всё, что находила, подсовывала мне, потому что я первое время был очень слабый, трещина в черепе, крови много потерял… А однажды она просто не проснулась… Я даже не мог её толком похоронить. Сперва просто сидел рядом с ней. Не плакал, я разучился. Потом кое-как завалил камнями и пошёл… ну так — пополз почти, потом по-настоящему пополз… А потом как-то раз — и вокруг ополченцы. Незнакомые. Они меня случайно нашли, ну я с ними и остался. Воевал, мы очень долго вытесняли ту банду, больше года. Они, наверное, дальше на юге тоже издыхали от голода, потому так упорно и цеплялись за наши земли… Навидался, конечно, всякого… Через три месяца нашёл своего брата.