Олег Верещагин - Там, где мы служили...

— Держи. И не выпускай… — потом повернулся ко всем сразу. — Похоже, добрый дух вернулся в наш дом, леди и джентльмены!

Майкл, улыбнувшись в ответ, ловко снял пальцы Джека с гитары и…

Аппаратик Дэниэля запищал, когда все одевались.

Вообще Дэниэль был рукастый. Но большая часть его умений уходила в какие-то глупости. Вот и этот аппаратик он собрал по каким-то чертежам из древнего журнала — назывался он каким-то японским словом, которое никто толком не мог запомнить. Да это и неважно было, потому что электродрянька пищала, орала и вопила в самые неподходящие моменты. Вот и сейчас Елена вздрогнула и сказала:

— Слушай, да заткни ты его!

— Он жрать хочет, — Дэниэль любовно давил на кнопки.

— Умори его голодом нахрен, — предложил Эрих, — всё равно в патруль его не возьмёшь.

— А? — Дэниэль нахмурился. Почему?

Эрих посмотрел на него, как на больного, махнул рукой.

— Потому, — с видом великомученика пояснил Джек, — что будем мы лежать в каких-нибудь мокрых кустах и даже писать в штаны. Пойдут мимо злобные махди с ружьями и ножами. А твой… э… ОГРЕГАТТ жрать захочет и заорёт.

— И как результат — сожрут нас самих, — заключила Елена. — Так что ты думай… Да, сегодня к Майклу делегаты от «Наймитов» приходили! Били челом, чтобы ты заполнил брешь в их рядах. В ногах валялись.

— Ну-у?! — поразился Эрих. — Эй, ты согласился? — он с интересом посмотрел на Майкла.

— Ну… да, — смущённо пожал он плечами. — Да, они ещё передали, что завтра будет спектакль…

— Посмотрим, — милостиво кивнула Елена.

Ник перебирал на столе пулемёт. Пётр сидел рядом, наблюдая за руками канадца, который патриотично насвистывал старую «О, Канада!».

— Как по-болгарски «он»? — прервав свист, спросил он.

— Она, — ответил Пётр.

— Она? А она?

— Он, — улыбнулся парнишка.

— Свет свят, как по-русски, только наоборот? А… гора?

— Гура.

— Человек?

— Човек.

— А как будет… — Ник посмотрел в потолок ()пальцы продолжали работать сами по себе), — …сосна?

— Бор.

— Бор? Это же markwood… ну, густой лес.

— По-русски, а по-нашему — сосна.

— Ха! А волк?

— Вук.

— А мама, дом?

— Майка, дом, — Петру разговор явно доставлял удовольствие.

— Да, совсем похоже на русский… Всё-таки очень трудные ваши языки, — Ник отложил боевую пружину. — Я русский начал учить ещё в младшей школе. Из интереса… мой дед — он… — Ник чуть смутился. — Короче, он тоже учил русский когда-то. Ну и я заинтересовался.

— А отец у тебя в армии? — поинтересовался болгарин. Ник покачал головой:

— Нет. В Северо-Западной Королевской Конной Полиции. Они так называются, но сейчас почти все на юге… на фронтире.

Болгарин вскинул брови:

— Это такие… ну… в красных куртках? Я кино про них смотрел.

— Они самые… Я когда из армии вернусь, тоже туда пойду.

— Мой отец тоже был шерифом, — Пётр вздохнул. — Два года назад его убила банда. Мама осталась со мной и с двумя младшими братьями…

— Ты подделал бумаги?

Пётр замер, тревожно глядя на Ника. Тот смотрел без напряжения, дружелюбно, и болгарин покачал головой из стороны в сторону:

— Да. Только не я, а мама. Исправила четырнадцать на шестнадцать.

Ник присвистнул и прищемил себе палец. Посасывая его, покачал головой:

— Молодец она у тебя.

— Да, — гордо ответил Пётр. — Она сказала: «Иди, отомсти за отца!»

— Правильно, — кивнул Ник энергично. И неожиданно заинтересовался ещё: — Эй! А правда, что у вас «да» — вот так, — он помотал головой, — а «нет» — вот так? — и закивал. Пётр покраснел:

— А я всё так? Я думал, что приучился… В лагере была беда просто — соглашаешься, а головой мотаешь. Потом скажешь, что был за, а на тебя смотрят, как на больного: «Ты же головой мотал сидел?!» Или наоборот… — он вздохнул. — Морока. К концу лагеря вроде бы отвык, а теперь маму вспомнил… — Пётр умолк, нахмурился и закончил, не глядя уже на Ника, — и заволновался немного… Домой вернусь, — уже веселей сказал он, — та же история будет. Обратно переучиваться.

— Да-а… — Ник протёр затвор в последний раз, с масляным клацаньем вставил его на место, ещё раз протёр сверху. — А ты кем собирался стать?

— Резчиком по дереву.

— Ке-ем?! — изумился канадец. — Столяром, что ли? Я не понял…

— Резчиком по дереву, не столяром, — пояснил Пётр терпеливо. — В одном селе под Ловечем живёт дед Петко, знаменитый резчик на всю даже Империю. Он старый, как мир, всё на свете пережил. К нему ученики отовсюду едут, а он берёт ещё и не всякого, может одного из десяти… Но меня возьмёт, точно. Я уже и сейчас неплохо режу.

— Он хорошо зарабатывает? — поинтересовался Ник.

— Кажется да… — неуверенно пожал плечами Пётр. — Разве это главное?

— Да нет, конечно, — согласился Ник. — Да, эй, кстати! Ты из пулемёта хорошо стреляешь?

— Восемь из десяти на пятьсот, — коротко ответил болгарин.

— Неплохо, — оценил Ник.

— А ты? — поинтересовался Пётр. Ник хмыкнул:

— Здесь так не меряют… Но я очень редко промахиваюсь по одиночной цели, пока могу видеть хотя бы корпус. И легко накрываю огнём обратный скат холма… Да ты ещё глянешь сам, как я стреляю… А ствол быстро меняешь?

— Давай попробую, — вместо ответа предложил Пётр, расстёгивая чехол. Ник захлопнул пулемётную крышку и отступил в сторону, словно давая место на сцене новому артисту. Раз! Раз! Петру понадобилось чуть больше двух секунд, чтобы поменять ствол, и канадец, изобразив аплодисменты, шутливо понизил голос:

— Джек меня медленней…

— Капрал? — удивился Пётр. Ник кивнул. — А он был вторым номером у тебя?

— Был. Так получилось. Я прибыл на замену его первому старшему, того убили в какой-то деревне…

Пётр помолчал. Потом нерешительно спросил:

— А как он… вообще?

— Отличный парень. По всем статьям, — тут же ответил Ник. — А что он такой… ну, ты видишь… так это у него гад один застрелил девчонку. А потом погиб лучший друг… из-за того же гада.

— Мечтает отомстить? — спросил болгарин понимающе. Канадец покачал головой:

— Мы того… нашли. Нас было четверо, их — полста. И Джек ему вогнал пулю в лоб, за ту операцию его и произвели в капралы. Тот бандос знаешь сколько крови из нас выпил? Ой-я… Но девчонку этим уже не вернёшь…

— А Елена давно сержант? — задал Пётр новый вопрос.

— Да чуть больше недели. До этого у нас был Иоганн, швейцарец, он сейчас в Айсонскую школу пошёл. Здоровенный был… — Ник покачал головой, — ну неописуемо. В рукопашной запросто хватал противника, поднимал над собой и швырял в других. Как в балладе, честное слово.