Олег Верещагин - Там, где мы служили...

— И всё-таки некто Ник его побил, а теперь скромно молчит, сказал Джек через плечо, не отрываясь от одной из книжек, принесённых Ревком.

— Правда? — спросил болгарин жадно.

— Ну… не в обхватку же боролись… так… — не стал вдаваться в подробности Ник, а Джек добавил, перелистывая страницу:

— Сама скромность.

— Что, неинтересная книга? — сердито спросил Ник.

— Интересная, интересная… Но жизнь — всё-таки интересней, — Джек отложил книгу и усмехнулся. — Честное слово.

Форты Большой Шлем, Каменная Стена и Стрела составляли собой систему обороны на берегу моря Чад. Построенные трудом рабов ещё в начале Серых Войн, под командой «синих беретов» они превратились в мощные укрепления. Основные помещения были упрятаны в скальных массивах, подходы защищали минные поля, рвы, надолбы, цепь бастионов и батарей. Около тысячи «синих беретов» составляли гарнизон. Блокировав во время недавнего наступления Большой Шлем, северяне рассекли линию обороны, прикрывавшей путь к бандитской столице. О сдаче речь, конечно, не шла — её никто и не предлагал.

По приказу командира 10-й сводной дивизии Бачурина, назначенного временным командующим межсоюзническими силами на этом участке фронта, была спешно разработана и уже осуществлялась операция «Шейкер». Переброшенный вертолётами с побережья океана взвод англосаксонских морских пехотинцев-«командос» — только добровольцы, и только отобранные из их числа «хускерлы» «Фирда» — ночью, выбрав погодку поотвратней даже по нынешним временам (штормовой ветер, дождь, снежные заряды) ещё раз подтвердил квалификацию «джолли», [22] Прозвище англосаксонских морских пехотинцев. не утерянную даже в годы Безвременья — диверсанты взорвали створы орудийных и ракетных батарей, обесточили электростанцию, расстреляли решётку единственного радара, после чего без потерь ушли в море, где их подобрал гидросамолёт. Орудия начали перемешивать с землёй бастионы. После десятиминутного обстрела в атаку пошли англосаксонский батальон пехоты и семь Конфедеративных Рот — четыре стрелковых, две танковых и инженерная.

Наступление развивалось быстро и успешно, пока атакующие не упёрлись в скальное подножие Большого Шлема. Часть бандитского гарнизона, засевшая в скальных казематах, оказала упорнейшее сопротивление и остановила наступление. Ближе всех смогли подойти инженеры… Позже наступление возобновилось, но всё, что удалось сделать — разбить обороняющихся на несколько изолированных очагов сопротивления. Однако и в этих самых очагах они дрались с бесноватым упорством и огрызались контратаками.

Генерал-майор Бачурин решил ввести в дело штурмовые группы рот «Волгоград» и «Эдельвейс».

Всё произошло страшно быстро — в сущности. Витька опомнился уже в вертолёте, когда Елена инструктировала своё отделение. Мальчишка был прочно зажат между Эрихом и Дэниэлем. Немец думал о чём-то своём, Дэниэль явно боялся, хотя сдерживался — из-под шлема время от времени выползали капельки пота, глаза лихорадочно поблёскивали…

… - Всё, как в лагере, только боевые не одна на десять, а все, — закончила Елена. — Держитесь за ветеранами и быстро выполняйте, что скажут и чем учили — и ваш первый бой последним точно не станет.

— Это не относится к Эриху, — заметил Ник, — если кто-то вздумает в бою послушаться этого немца, то накроется наверняка. А он как всегда вывернется — полоумным в бою везёт.

Эрих, не меняя выражения лица, поднял средний палец, показал всем и опустил. Но пикировка, неизбежная после данного жеста, так и не возникла — Пётр, сидевший у левой двери, завопил то ли с ужасом, то ли в восторге:

— Небе-слънце, вижте, че даре! [23] Небо-солнце, смотрите, что творится! (болгарск.)

Все повернулись — кто к двери, кто к иллюминаторам. Да, это должно было произвести на новичка незабываемое впечатление.

Вертолёты приближались к полю боя. Пожары, воронки, трупы, подбитая техника отмечали путь, которым этот бой прошёл. Скала Большого Шлема возвышалась надо всем этим на фоне серого бурного моря, словно памятник ужасу — из многих щелей и нор хлестал жидкий огонь, каменные струи текли по склонам, как расплавленный воск, курились разноцветные густые дымы. Похоже было, что Большой Шлем превратился в вулкан, каким он был когда-то — два десятка лет назад.

— Похоже, нам тут делать нечего, — оптимистично заявил Дэниэль. Кажется, с облегчением. Витька, хотя и промолчал, но мысленно согласился с ним — и удивился, когда ветераны дружно захохотали, и Джек сказал:

— Ты просто не знаешь, на что эти твари способны. Тем более, что они-то как раз знают, что их ждёт в наших руках… — кто-то захрипел и заколотил по полу ногами, имитируя повешенного, раздался булькающий звук перерезанной глотки. Джек щёлкнул магазином, взвёл автомат и поставил на предохранитель. Процедил: — Ну так даже интересней…

По левому борту «вагона» вдруг словно железным прутом хлестнули, машина вздрогнула.

— Что это?! — побледнев, Пётр невольно отшатнулся от двери. Тут же покраснел, но никто и не подумал смеяться.

— Стреляют, — спокойно ответил, не поворачиваясь, бортстрелок, сидевший в бронекапсуле за шестиствольной двадцатимиллиметровкой в правой двери. — Не дёргайся, сейчас уже сядем…

Земля наплывала снизу — взвихриваясь водой и грязью, среди разогнанных винтами смерчей дождя; согнутые спины солдат внизу казались холмиками глины.

— Мазл! Наружу! Быстро! — закричала Елена. Витька чуть не упал со скамьи — вертолёт ещё только приземлился и подскочил, а часть взвода уже выбросилась. Выскочил и Витька, стремясь к одному — не упустить спину Эриха. Споткнулся обо что-то, чуть не упал, на него заорали:

— Ё…й в рот, под ноги смотри! — кричал солдат в обычной форме, но с большим знаком Красного Креста в белом круге на спине. Он поддерживал под голову лежавшего прямо в грязи парнишку с иссиня-бледным лицом — лязгая зубами о край большой фляжки с широким горлом, тот пил, а рядом лежала оторванная по локоть правая рука со скрюченными пальцами — бурый обрубок перетягивал кусок троса. Рядом, держась обеими руками за живот, сидела и сквозь зубы стонала белокурая девушка. Её полуобнимал раненый в лицо парень — справа у него всё было разворочено, веко над чудом уцелевшим глазом свисало кровавыми лохмотьями, но он говорил по-немецки:

— Потерпи, Магди, потерпи, сейчас нас заберут, солнышко моё…

Офицер-лейтенант — сам раненый в плечо и шею — говорил с пилотом соседнего вертолёта, и говорил не о себе — отделяя себя от раненых:

— Вы их возьмёте? Возьмите их, вы обязаны их взять…

— Возьмём, всех возьмём, грузите на первый борт, — успокаивающим тоном отвечал вертолётчик.