Мэтью Мэзер - Кибершторм

Отель по-прежнему сиял, словно рождественская елка, и у входа собралась огромная толпа; все хотели попасть внутрь, их не пускали плечистые швейцары. Стоял страшный крик.

– Нет, тот, что рядом с ним, – ответил Чак.

Я прищурился.

– Отличный внедорожник. Жаль, что так высоко.

Гараж стоял на углу «Ганзеворта» и Десятой авеню, у въезда на Вестсайдское шоссе. Идеальное место для того, чтобы быстро свалить из Нью-Йорка – если ваш автомобиль не стоит на пятом этаже.

Чак зарычал и снова выругался.

– Я же просил отогнать машину на первый уровень!..

Парковка представляла собой набор из нескольких открытых платформ, каждая их которых была рассчитана только на один автомобиль. И эти платформы были подвешены между вертикальными металлическими балками. Платформы перемещались гидравлическими подъемниками, но, конечно, подъемники нуждались в электричестве.

– Может, угоним другой внедорожник? Из тех, что стоят на дороге?

– Нужна именно моя машина. Другая нас отсюда не вывезет, особенно когда вокруг столько льда и снега.

Чак с тоской посмотрел наверх – на своего «малыша».

– Wolf ’94 XD 110, бронированный, приспособлен для форсирования рек, мощная лебедка, 36-дюймовые зимние шины IROK…

– Да, круто, – согласился я. – Но слишком высоко. И даже если мы его спустим, залезет ли он на тот сугроб?

Я указал на груду снега и льда высотой восемь футов. Единственная преграда, отделявшая гараж от Вестсайдского шоссе, но серьезная.

Чак пожал плечами.

– Залезет как-нибудь.

– Нам пора. – Температура упала, и я сильно дрожал. – Подумаем после. По крайней мере, его не угнали.

Чак еще посмотрел на свой автомобиль, затем кивнул и развернулся. Мы выбрались с площадки и двинулись обратно по Девятой авеню. С наступлением темноты толпа у «Ганзеворта» рассеялась.

Люди, мимо которых мы проходили, глядели на нас чересчур внимательно – очевидно, их очень интересовали наши рюкзаки. Чак сжал револьвер в кармане пуховика. По счастью, обошлось. Облегченно вздохнув, мы пошли дальше. Витрины магазина «Эппл» были разбиты, внутрь намело снега.

– Кому-то совсем не вовремя понадобился новый iPad, – пошутил я.

Потом я обратил внимание на кое-что еще.

– Снега все больше.

Мы шагали по самой середине Девятой авеню. На улицах, по которым курсировали снегоуборочные машины, снега было по щиколотку.

Теперь мы увязали по голень.

Я прищурился, вглядываясь в сумрак, но не увидел света фар.

– Если перестали убирать снег, значит, городские службы в полной жопе, – заметил Чак. – Весело.

– Может, работа просто замедлилась?

Чак пожал плечами.

Мы решили забрать все пригодное из ресторанов Чака, пока это не сделал кто-то другой, поэтому взяли из ближайшего все, что сумели унести. Когда мы вышли на улицу, стояла непроглядная темнота.

Пока мы брели обратно к Двадцать четвертой улице, я со страхом думал о том, что ключи не откроют замок, что мы не войдем в дом. Холод был невероятный.

Мы можем тут умереть.

Я ускорил шаги.

Не успел Чак повернуть ключ в замке, как дверь открылась сама по себе, и на пороге, глуповато улыбаясь, возник Тони.

– Ох парни, как же я рад вас видеть!

– Но не так, как мы рады видеть тебя!

Мы с Чаком включили фонари – Тони сидел в темноте.

Мы спросили его – почему.

Чтобы не привлекать внимания, ответил он.

Тони остался внизу, чтобы запереть дверь и убраться в холле. Он сказал, чтобы мы поднимались наверх, что женщины умирают от беспокойства. В радостном настроении мы пошли по лестнице, расстегивая одежду, снимая шапки и перчатки. Мы наслаждались относительным теплом и предвкушали горячий ужин, кофе и теплую постель.

На шестом этаже, глубоко вдохнув, я открыл дверь.

И наткнулся на толпу напуганных, незнакомых мне людей.

На диване у моей квартиры лежал большой бродяга, а на диване Бородиных сидела женщина с двумя маленькими детьми. Еще не менее десятка незнакомцев толпились в коридоре.

Молодой человек, закутанный в одно из дорогих одеял Ричарда, встал и протянул мне руку, но тут вошел Чак и наставил на него пистолет.

– Что вы сделали со Сьюзи и Лорен?

Юноша поднял руки и указал в сторону квартиры Чака.

– Все в порядке. Они там.

За нами по лестнице бежал Тони.

– Стойте, стойте, я забыл!

Когда в дверях появился запыхавшийся Тони, Чак еще целился в голову юноши. Консьерж отвел ствол вниз.

– Их впустил я.

– Что ты сделал?! – завопил Чак. – Тони, не тебе решать…

– Так решила я, – сказала Сьюзи. Она выбежала из своей квартиры и крепко обняла Чака. За ней выскочили Лорен с Люком.

– Я думала, с тобой что-то случилось, – шептала Лорен, обнимая меня и плача от радости.

– Все хорошо, малышка. Все хорошо.

Вздохнув, она отпустила меня, и я наклонился поцеловать Люка, который вцепился в мою ногу.

– Все нормально? – спросил юноша, все еще стоя с поднятыми руками.

У него был такой вид, словно за последнее время ему пришлось несладко.

– Наверное, – ответил Чак, убирая пистолет. – Как тебя зовут?

– Винс, – сказал юноша, протягивая мне руку. – Винс Индиго.

Через окно в комнату лился солнечный свет. Было утро, но я понятия не имел, сколько сейчас времени. Мобильник разрядился, а наручные часы я уже много лет не носил.

Потом до меня дошло – голубое небо. Я смотрю на голубое небо.

Лорен свернулась в клубок под одеялами, а между нами вклинился Люк. Перегнувшись через него, я поцеловал жену в щеку и попытался вытащить свою руку из-под ее головы.

Она сонно запротестовала.

– Извини, малыш, мне пора вставать, – шепнул я.

Она надула губы, но отпустила меня. Я встал и аккуратно подоткнул вокруг них одеяло, а затем, дрожа от холода, натянул на себя жесткие холодные джинсы, надел свитер и тихо вышел из запасной спальни Чака.

За окном успокаивающе рычал генератор, однако маленькие электрические обогреватели боролись с холодом не очень эффективно.

И все равно я снова посмотрел в окно, чтобы полюбоваться голубым небом.

Оно было прекрасно.

Я взял из шкафа стакан и наклонился к раковине, чтобы набрать воды из крана.

Синее небо, меня ждет только синее небо.

Я повернул вентиль, но ничего не произошло. Нахмурившись, я повращал вентиль в обе стороны, затем попробовал пустить горячую воду – безрезультатно.

Входная дверь со скрипом отворилась, и в квартиру ворвался голос радиоведущего. В дверном проеме возникла голова Чака.

– Воды больше нет, – подтвердил он, ставя на пол две канистры. – По крайней мере, в кране.

– Ты, что, никогда не спишь?

Чак рассмеялся.

– В пять часов, когда я встал, воды уже не было. Не знаю, то ли в водопроводе давление слишком маленькое, чтобы поднять воду на шестой этаж без помощи насосов, то ли трубы замерзли, то ли авария. Одно ясно…