Владимир Свержин - Трактир «Разбитые надежды»

Он махнул рукой, достал из вещмешка тонкие длинные плетеные струны из жил убитого им живоглота. Чутье подсказывало, что где-то здесь, таясь в лесу, обитают мелкие, но вполне съедобные зверьки. В своих прежних странствиях он таких не видел и не чувствовал, но в принципе мог описать. Немного крупнее большой речной крысы, не хищные, питаются всем, чем попадется: травой, корнями, зерном… Он быстро связал затягивающуюся петлю, примотал ее к согнутой ветке, зацепил за воткнутый в землю сучок, положил в середину кусок лепешки, прихваченной из селения. «Надо будет сделать таких несколько. Поставлю вокруг лагеря, не помешает».

Утро опять началось до рассвета, с возмущенного стрекотания пойманного зверька. Тот висел на раскачивающейся ветке, суматошно размахивая лапами, щелкая торчащими из пасти двумя длинными, тупыми клыками.

— Это же байбак! — невесть чему обрадовался Марат. — Он безвредный.

— Нет, — отвязывая от ветки силок, покачал головой Леха. — Он не безвредный, он полезный. Мы его съедим.

— Зачем, мы же захватили лепешки и вяленое мясо? — недоумевал юнец.

— Сухой паек еще долго не испортится, и свежатина всегда лучше.

— Но он же такой смешной! — чуть было не взмолился Марат, умиленно разглядывая негодующего толстобрюхого зверька.

— Вы же человечину ели!

Мальчишка вскочил, ожесточенно размахивая чешуйчатыми руками.

— Ели, это давно было! Сейчас другое время! В нас же драконья кровь — поедать врагов в нашем обычае. Но мертвых и врагов! А байбак — не враг.

— Убей его и освежуй, — Лешага протянул дракониду вырывающийся завтрак, пытающийся избегнуть уготованной ему участи. — А я воды наберу.

Он снова достал брезентовый рукав и начал выгребать золу из костра. Вернулся Леха быстро, едва наполнил свою и Маратову фляги да смыл с лица остатки ночного сна. Мальчишка сидел на корточках, старательно глядя на огонек, пожирающий шалашик из тонких веточек.

— Где байбак? — подозревая недоброе, спросил ученик Старого Бирюка.

— Убежал, — не поднимая глаз, сообщил юнец. — У него на задних лапах такие когти, вывернулся и убежал.

— Убежал, говоришь? — страж неспешно подошел к вещмешку чешуйчатого, развязал и вытряхнул содержимое на землю.

— Что ты делаешь?

Лешага молча отложил надкусанную лепешку, несколько длинных пластин сушеного подкопченного мяса, покрутил в руках небольшой короткоствол со звездочкой на рукояти, осмотрел запасную обойму к нему, хмыкнул и бросил обратно в мешок.

— Что ты делаешь?! — вновь закричал драконид, предчувствуя недоброе.

— Это я беру себе, — пояснил воин, завернул в какую-то тряпицу мясо и хлеб и сунул в карман. — Остальное твое. Вот тебе вода — ступай назад.

— Это что — все из-за какого-то байбака?! — возмутился Марат.

— Беги домой, иначе ты сдохнешь в пути. Из-за какого-то байбака, — сухо отрезал Леха. — Возвращайся, ты и так далеко зашел. Иди к Зарине.

— Не говори, что мне делать! Раз не хочешь учить меня, значит, мы сами по себе. Я просто иду в ту же сторону, что и ты.

Ученик Старого Бирюка покачал головой.

— Ну-ну. Иди. Пообедаешь тем мясом, что нынче отпустил.

— Ну и пообедаю! — хмуро огрызнулся мальчишка.

Страж молча зашнуровал поножи и наручи, проверил крепление ножей и, не оглядываясь, зашагал в сторону оставленного совсем недавно прорвами лагеря. Марат плелся за ним. Изредка до Лешаги доносились всхлипы и обиженное ворчание. Он вспомнил, как много лет назад вот так же тащился за Старым Бирюком, не рискуя обсуждать с побратимом накопленные за день обиды. Наставник шел молча, словно забыв о них, утопающих по колено в снегу, едва-едва различающих мелькающий впереди темный абрис широкой спины немногословного учителя. За три дня пешего похода он, кажется, вымолвил только одно слово: «Плохо». И, конечно, имел в виду не погоду и не самочувствие.

Сегодня было тепло, и солнечный жар казался вполне терпимым, благодатные тучи медленно ползли блекло-голубым небосводом, словно тучные коровы на выпасе. Как Леха и ожидал, лагерь оказался пуст. Несколько заброшенных кострищ и то самое место, где стоял шатер. Леха припал всем телом к земле, вслушиваясь и внюхиваясь, каждым сантиметром кожи стараясь ощутить след Бурого. След чувствовался, очень слабый, но все же явный, вовсе не похожий на следы волкоголовых тварей. На мгновение ему даже показалось, что он увидел небольшую, всего дюжина самцов, прорвью стаю, ведущую невесть куда толпу пленников, и между ними привязанного к телеге, стянутого ремнями по рукам и ногам побратима. Воину показалось, что он увидел еще кого-то, но лишь со спины. И в тот миг, когда он попытался обогнать неизвестного, взглянуть ему в лицо, словно туман затянул округу. Черно-серый густой мрак, перекатывающийся валами, точь-в-точь едкие зловонные облака, когда жгут обувки от колес.

Ему однажды довелось видеть такое — у границ Мосбунка: раздольники пытались напасть на откочевавших к дальним выпасам скотоводов, однако те, недолго думая, подпалили целую пирамиду таких вонючих круглых штуковин, загодя оставленных у места ночевки. Впрочем, тогда он и вовсе не знал, для чего еще они могли предназначаться. Дым, поднявшийся над степью, оказался до того ядовито-гнусным, что дыхание перехватывало. Отчаявшись закончить дело внезапным нападением, раздольники благоразумно отступили. А тут еще на помощь ему и Бурому подтянулся сторожевой отряд из Бунка, так называемый омон.

Нынешнее видение ему не понравилось, совершенно не понравилось. Но сколько ни силился он обогнать туманное облако или обойти его — впустую. Оно тянулось от горизонта к горизонту, так что Лешаге даже показалось, что он чувствует знакомый мерзкий запах. «Ну ладно!» — Леха с негодованием сжал кулаки, но тут же разжал и начал разминать пальцы. «Не злись, — звучали у него в голове слова учителя. — Враг только и ждет, чтобы ты разозлился. Он специально дразнит, пытается разбить щит твоего спокойствия. Старается подсунуть тебе наживку и скрыть главное. Злоба лишает разума. Слепец тянется за приманкой, точно котенок за собственным хвостом. Тянется за хвостом, а остается с носом. Злоба всегда заодно с врагом — убей ее сразу, и ты расправишься с ним в удобное для тебя время».

«Ладно, так, значит, так. След есть, и этого хватит, а сейчас надо внимательно осмотреть местность, ощутить незнакомую округу, быть может, где-то удастся обогнать этого, — Лешага запнулся, не зная, как обозвать неизвестного, — Темного Властелина». Он скосил глаза назад. Марат лежал на земле, шумно дыша и загребая когтями грунт. «Вот же упертый», — без прежнего недовольства подумал он, вытащил из мешка надкусанную лепешку и, отломив себе кусок, положил остальное на камень, словно забыл. Старый Бирюк за такое, пожалуй бы, треснул палкой по рукам, но ему вдруг почему-то стало жалко этого дракона-недоростка. «Скорей бы уж летать научился, — мелькнула в голове мысль, вызвавшая улыбку на загорелом лице. — Я-то иду куда быстрее, чем толпа пленников. Если б этот молокосос не плелся за мной, еще вчера был бы здесь».