Сергей Демишев - Диверсанты Хроноса

Командир "палачей" бросил в мою сторону виноватый взгляд. Мол, вот с такими людьми приходится работать, чего же вы от меня хотите?

— Шляпа! — позвал дон Педро, — У нас осталось что-нибудь после вчерашнего?

Партизан уже вновь прикорнувший у телеги, встрепенулся, встал и неопределенно помотал головой.

— Поищи, давай, — распорядился командир. — Я, кажется, вчера специально припас для опохмела. Посмотри во второй телеге под брезентом.

При этих словах Шляпа заметно оживился, а командир шагнул в землянку вслед за мной.

Честно, говоря, я бы предпочел остаться на улице. От хозяйских ароматов под низким потолком землянки резало в глазах. Еле удержался, чтобы не опустить забрало и начать дышать через фильтры.

Быстро, без приглашения сел на чурбан, который служил, видимо стулом. Внизу дышать было несколько легче.

Кроме чурбана в землянке был низкий стол, грубо сколоченный из нетолстых бревен, столь же неказистый топчан, покрытый сплющенными мешками с неизвестным содержимым, видимо заменяющих матрац. Какие-то ящики, аккуратно составленные у дальней стены до самого бревенчатого потолка, венчали нехитрый интерьер. На них же стоял осветительный прибор, работающий на органическом топливе. Как я, впоследствии, узнал, называется — керосиновая лампа. Подобные штуки и в средневековье использовались, только работали на масле.

— Это вам теперь такую амуницию выдают? — спросил дон Педро, и почтительно прикоснулся к скафандру.

Печально вздохнул и продолжил.

— А я уж думал, центр совсем про нас забыл. Первое время и оружие прислали и взрывчатку. Даже радиостанция где-то была. Да у нас ни с радиостанцией, ни с взрывчаткой никто обращаться не обучен.

Присылали как-то к нам и инструктора по взрывному делу и радиста, так в тот же день неприятность приключилась.

Мы гостей, как положено, встретили, ничего не жалели. Все на стол выставили. То ли вино не свежее оказалось, то ли печенье трофейное. На самогонку не грешу. Сами гоним — сами пьем.

Вообщем, наши к разносолам особым не привыкшие, покрепче оказались. Поболели дня три-четыре и как новенькие, а вот радист со взрывником не сдюжили. Когда их через два дня хватились, они уже и холодные оба. Так и похоронили от лагеря подальше.

В центр я ничего писать не стал. А чего писать-то. Они мне не пишут, а я им с какой стати. Сначала все требовали отчеты слать. Сколько мы фашистов уничтожили, или там поездов и мостов взорвали. А чего взрывать, коли взрывать некому.

— А фашисты, что же? — я попробовал симпровизировать на полученной информации. — Они-то вас как терпят?

— А чего им до нас то. Немцы в наших краях не зверствуют. Людей попусту не трогают, — старательно отводя взгляд в сторону, рассудительно произнес дон Педро. — Вот ежели зверствовать начнут, тут мы и подымимся и покажем себя во всей силе. А так что толку с ружьем попусту бегать, только зверя травить.

Вон один добегался. Хахаль Барбарин.

Только в отряд пришел, так сразу на "операцию" в город с пистолетом поперся в одиночку. Слава богу, пристрелили его быстро, а то бы выдал еще наш отряд с головой. А так нас для немцев как будто и нет вовсе.

Тут в землянку бодро ввалился Шляпа, неся в руках неполную бутыль мутноватой жидкости. Судя по всему, между неполнотой бутыли и удовлетворенно блестящими глазами партизана существовала отчетливая связь.

— Ну что по маленькой, за встречу, — скорее констатировал чем, предложил командир отряда и потянулся за парой грязных алюминиевых кружек, валяющихся прямо на земляном полу.

Памятуя о судьбе связиста и взрывника, я отказался, сославшись на строжайший специальный приказ, запрещающий мне принимать спиртное до выполнения особого секретного задания.

— Так ведь никто не узнает! — озадаченно произнес дон Педро и даже разливать перестал от удивления.

— Приказ — есть приказ, — твердо ответил я, и, к великой радости Шляпы, встал из-за стола.

Шляпа бочком, как бы пропуская меня к выходу, навострился на мое место за столом, дабы разделить с командиром утренний коктейль, но командир задумчиво посмотрел на бутылку и уверенно произнес.

— Ну и я тогда не буду…. пока что.

И, заткнув бутылку пробкой, махом выпил уже налитое в кружку пойло. Не пропадать же добру.

Выйдя на воздух за погрустневшим Шляпой, я порадовался разгорающемуся дню. Терморегуляция в обесточенном скафандре не работала и я понял, что пора сменить прикид, на что-то более соответствующее местной моде.

Барбару я нашел возле одной из телег, капающуюся в каких-то вещах, и не успел я открыть рот, как она подвинула в мою сторону, уже отобранные шмотки.

— Это вещи моего Антонио, все чистое, сама стирала. — сказала она грустно, но без особой трагедии в голосе. — Я там консервы в угли поставила. Наверное, уже готовы. Пойдем, позавтракаем.

Так началась моя партизанская жизнь.

Наследство Антонио оказалось слишком тесным, и из всего шмотья я выбрал штаны пошире и жилетку с подбоем. Ее, по крайней мере, застегивать не надо было. Нашелся еще прорезиненный плащ-накидка с капюшоном, на случай мокрой погоды. Обувь оставил от комбеза, свою. Правда, пришлось повозиться, что бы отделить ее от остального скафандра, не испортив соединения, но это того стоило. На мою ногу в лагере все равно ничего не нашлось. Пришлось еще подрезать и без того коротковатые брюки.

Барбара посоветовала и тут же побежала за ножницами.

— В Европе, — заявила она с видом знатока, — перед войной бриджи как раз в самой моде были.

И обкорнала штанины аж до колена. И не шорты и не штаны. Но надевать и носить сразу стало удобнее. Ладно, хоть лето на дворе.

Второй проблемой оказалось жилье.

Местные аборигены, как оказалось, вполне обходились минимумом, ночуя, кто на телегах, кто под ними, а кто просто возле костра под навесом. Единственные апартаменты занимал Дон Педро.

Он гостеприимно предложил мне ночевать вместе с ним в штабной землянке, но я благоразумно отказался, сославшись на секретность моей миссии.

Подобрав, валявшийся у костра топор, я часа за три соорудил два добротных шалаша. Навалив ветки и траву, я накрыл их найденным в телеге брезентом. Получилась, довольно удобная лежанка. Аналогичное спальное место я организовал во втором шалаше.

Это для Барбары. Бедная девчонка, видимо, раньше ночевала, прижавшись к своему Антонио, где придется. А когда того не стало, отказалась переехать под крышу любвеобильного Дона Педро. Раз уж я лишил ее возможности героически погибнуть, то пусть хотя бы жилье у нее будет.

Пока я работал. Вокруг начали собираться остальные члены героического отряда "Палачи фашизма". Бравый командир с трудом разыскивал их по лагерю, и чуть ли не пинками отправлял строиться перед штабной землянкой. Когда лесное воинство, наконец, было собрано, дон Педро, торжественно, чуть ли не строевым шагом подошел ко мне, и, вскинув руку к козырьку, доложил.