Сергей Демишев - Диверсанты Хроноса

Внутренним зрением он проводил пятисоткилограммовую чугуняку по баллистической дуге, дико веря, что ее конец упрется куда надо.

Он дал, пологий правый крен, и, что бы не сломать машину, пошел в плавный набор, сбрасывая скорость до приемлемой.

Мгновением позже Марк понял, что сделал ошибку. Необходимо было уходить низами, на бреющем. Но самолет мог не выдержать, и… уж очень хотелось посмотреть на результат сброса. А любопытной Варваре, как известно…

В мессершмитт тут же ударило, да так, что машину поставило на левое крыло. Марку во всей красе открылся незабываемый вид протянувшихся к нему с земли ярких шнуров эрликонов, как минимум с шести установок.

В то же мгновенье одна из трасс, как бы походя, хлестнула по мотору, заставив тот взвизгнуть и замолчать, а вторая разрывом снаряда аккуратно размочалила законцовку крыла.

Земля смешалась с небом в бешеной круговерти. Но Марк успел заметить, как скальный зев гигантского дока выдохнул вместе с сорванными с мясом воротами гигантское облако ядовитого пламени и обломков. Так могло рвануть только ракетное топливо.

"Попал", — отметил мозг, а руки в этот момент совершали почти неосознанные действия.

Рычаг сброса фонаря…

В кабину ударил ураган спрессованного воздуха.

Отстегнуть привязные ремни…

Перегрузка во вращающейся машине прижимает к креслу, не давая подняться.

Марк бешено дернул рулями.

Спиральная траектория падения самолета сломалась на мгновенье, но этого мгновенья хватило, что бы пилот выдернул себя из кабины и, едва не столкнувшись с килем самолета, рванул спасительное кольцо.

Хлопок раскрывшегося купола, почти совпал по времени с треском ломаемых телом веток в кронах высоченных сосен.

Парашют рванул болтающегося на стропах человека, зацепившись за верхушки деревьев, и пилот, словно маятник на свободном подвесе, со всей дикой амплитудой приложился о шершавый ствол двухсотлетней сосны.

"Лишь бы не напороться на сук", — мелькнула мысль.

И едва успев оценить анекдотичную неоднозначность данного умозаключения, он потерял сознание.

Джованни шел, спокойно и широко шагая по бетонной дорожке. Рот его непроизвольно наполнялся слюной, и ее приходилось периодически сглатывать. И это было объяснимо, так как причину данного рефлекса любого здорового организма он нес в собственных руках.

В левой руке, зажатые между фалангами пальцев тихо позвякивали при каждом шаге четыре бутылочки холодного баварского, а в правой висел армейский котелок, доверху наполненный хорошо обжаренными и щедро приправленными зеленью немецкими колбасками.

На краю бетонки Джованни остановился, и стал озираться по сторонам, как человек, не уверенный в правильности избранного им маршрута.

Наконец он заметил метрах в тридцати от конца бетонной дорожки двух часовых из фольксштурма, коротавших свою смену в мелком окопчике, на бруствер которого был установлен пулемет.

Пост был предназначен для обороны базы в случае внешнего нападения, и поэтому ствол пулемета смотрел за периметр. А двое часовых, толи бывшие уголовники, толи еще, что похуже из тех, кого командование не рискнуло отправить на фронт, уже несколько минут рассматривали рослого, но, сразу видно, тупого лоха, который приперся в охраняемую зону и теперь шагает в сторону поста.

— По-моему этот олень гребет копытами прямо сюда, — лениво сплюнув, произнес один из часовых по кличке Гнус. Свое погоняло он получил во время последней отсидки за мародерство.

Гнус ухмыльнулся. Так бы и сидел, если бы доблестной немецкой армии не понадобились такие парни как он и Ухо.

На фронт их не послали, а дали вполне даже теплое местечко. Наряд кое-как отлежал за пулеметом, и в город. На фронте пускай патриоты котелки под пули подставляют. А ему и здесь хорошо.

— Заблудился, наверное, — предположил Ухо, и поправил висевшую на плече винтовку Маузера. У него было вполне приличное немецкое имя — Рето, но необычно далеко торчащее левое ухо с детства приклеило ему эту кличку.

Рето предполагал, что именно из-за этой торчащей особенности в его жизни все пошло наперекосяк. И в городскую тюрьму он попал именно из-за нее. Подельники сказали, что раз у него такое классное ухо, то и стоять ему на шухере. Там же его и повязали. И ухо не помогло.

— А что это он там в руках тащит, — насторожился Ухо, — не гранаты?

— Какие к черту гранаты! — с ухмылкой процедил Гнус. — Не слышишь, как стекло звенит? Да я уже чую запах жареных колбасок.

С этими словами Гнус стащил с плеча напарника винтовку и, щелкнув затвором, скомандовал: "А ну стой!"

Здоровяк в рабочей одежде остановился и удивленно посмотрел на часовых.

— Господа солдаты, — неуверенно произнес он, — кажется, я немного заплутал. Недавно здесь работаю в мастерских.

Он сделал шаг в сторону. Бутылки призывно звякнули.

— Стой, тебе сказано!

Гнус направил винтовку на нарушителя.

— А вдруг ты диверсант и у тебя бутылки с "коктейлем Молотова"! — часовой судорожно сглотнул слюну. Колбаски пахли восхитительно, а на бутылках он успел разглядеть узнаваемые даже издали этикетки баварского пива.

— А ну подойди! Я проверю.

— Да какой коктейль! — испуганно проблеял здоровяк, — пива с колбасками попить хотел.

Он сделал несколько шагов к посту, на ходу протягивая часовым бутылки и котелок, давая убедиться, что ничего опасного в них нет.

Гнус, опустил ствол, уже предвкушая ранний завтрак, как вдруг к его ужасу, парень спотыкнулся, котелок с разлетающимися колбасками взлетел в воздух, а бутылки полетели на землю.

Провожая глазами вожделенные сосуды, Гнус и Ухо не заметили, как только что занятые ношей руки нарушителя одновременно сделали резкое движение и, щелкнувшие словно плети, кисти рук выбросили вперед коротко свистнувшие в воздухе острия.

Джованни несколько мгновений стоял, вправляя на место кистевые суставы и проверяя работу пальцев. Оба часовых тихо лежали рядом с окопом. У каждого из правой глазницы торчала квадратная шляпка остро заточенного и тщательно сбалансированного железнодорожного костыля.

Подобрав одну из упавших бутылок, он свернул пробку и сделал большой глоток прохладного пива. Огляделся, подобрал жареную колбаску, из тех, которые упали на траву, а не в пыль, обдул и с наслаждением откусил.

Мелкие желания должны исполняться, — дожевывая, философски подумал Джо и вытер жирные пальцы о штанину.

Именно этот пост был выбран Джованни при планировании операции по двум причинам.

Первая — то, что он плохо просматривался со стороны базы. Полутораметровый бугорок отлично скрывал часовых от посторонних взглядов, а невысокие, но густые березы от случайного взгляда охранника с северной пулеметной вышки.