Мёртвый континент

Бункер огромен, почти в половину футбольного поля. Покатый потолок поддерживают железобетонные дуги, сходящиеся в одну точку в середине купола. Пространство заполнено многочисленными контейнерами, железными ящиками в несколько рядов. Тут и там разбросаны детали механизмов, стоят покосившиеся мачты, стрелы подъёмных кранов и горы разнообразного хлама. По периметру крыши горят прожектора, заливая неярким светом огромный бункер. Не везде освещение исправно. Резкие, угловатые тени чёрными сколами лежат на бетонном покрытии. Напротив, под стеной, расположились жилые и лабораторные модули. Там темно, тихо и ни одного огонька не видать в круглых окнах. Но самон главное – в бункере нет ракет! В центре пустая поворотная площадка для железнодорожной платформы или вагона. Злой и вконец расстроенный, Павел не скрываясь подходит к поворотной площадке. Хорошо заметный радиоактивный след ведёт к воротам напротив, второй, слабее, ведёт назад. Этот след от платформы с первой ракетой, что удалось уничтожить. Две оставшихся уже на пути к пусковым шахтам. Или уже там.

- Нет, ну зашибись. Просто полный пипец! Столько дряпаться по этим сраным подземельям, сто раз чуть не убился и на тебе, шиш без масла вместо ракет! – громко произнёс Павел. - Ну, и чего теперь?

- Дедушку надо разыскать, - неожиданно пропищал знакомый голос снизу и сбоку.

Павел обернулся, ласково посмотрел на девушку сверху вниз.

- Это само собой, Машенька, дедуган твой отыщется. Ты, кстати, уже можешь начинать поиски. Но я-то здесь по другой причине!

- Разыщем дедушку, он поможет, - упрямо повторила Маша.

- Ну, идём, - согласился Павел.

Шаги гулко звучат под высокими каменными сводами бункера, старый бетон хрустит под железными каблуками. Павел полностью погружён в думы, пальцы бессознательно сжимают осколок бетонной плиты. Засохшая смесь цемента и глины с треском крошится на мелкие кусочки, словно сахарный кубик. Девушка опасливо отодвигается, со страхом и восторгом смотрит на человека в броне. Павел задевает ногой вывернутый бордюрный блок, спотыкается. Со злости так поддаёт носком сапога, что блок разламывается на две части, половинки тяжело гупаются на пол. Павел идёт дальше, а девушка поражённо качает головой, глаза округляются.

- Ну, где может быть дедушка? – хмуро спрашивает он, останавливаясь возле первого модуля.

- Не знаю, - пискнула Маша.

- Понятно, - вздохнул Павел.

Без замаха тычет кулаком в дверь. Пластиковый прямоугольник вылетает вместе с железной рамой и с ужасным шумом падает на пол. В комнатке поднимается облако пыли. Видно, что здесь давно никто не живёт. Таким «макаром» Павел проверяет всё помещения на первом этаже. Маша идёт за ним, зажимает уши ладошками, изредка трясёт рыжей гривой волос, стряхивая пыль. Когда первая линия модульных блоков кончилась и Павел собрался было учинить расправу со второй, девушка робко спросила:

- Может, посмотрим там? – и показала пальцем на дверь в стене.

Павел равнодушно жмёт плечами, шагает в указанном направлении. Едва он поднимает руку, как вперёд выскакивает девушка и, размахивая перед лицом руками, кричит:

- Не надо стучать, я знаю, как открыть!

Поворачивается, маленькие пальчики быстро бегут по кнопкам на пульте. Павел терпеливо ждёт. Несколько секунд ничего не происходит, потом надрывно воет старый электромотор, створка медленно отъезжает. Маша входит внутрь, раздаётся громкое «ой»! Павел шагает следом, видит разбросанные по полу бумаги, следы борьбы и труп в углу. Пробитая голова лежит в луже засохшей крови. Девушка обессилено садится на пол, слышен плачь. Павел оглядывается. Стены пробиты, из оконной рамы торчат осколки стёкла, вещи, приборы разбиты, перевёрнуты. Комнату буквально изрешетили пулями.

- Похоже, что дед не захотел открывать дверь и тогда его жилище расстреляли, - задумчиво произнёс Павел. – Ой, извини, Маша, я сочувствую твоему горю.

Девушка ничего не ответила, только махнула рукой и отвернулась. Павел смущённо развёл руками. Взгляд случайно упал на вывернутую при падении руку убитого. Пальцы сжимают клок бумаги. Павел взглянул на плачущую девушку, осторожно потянул бумажку за уголок. Это оказался носовой платок. Он развернулся, Павел увидел неровные строчки, написанные второпях плохой ручкой. Расстелил платок на столе, пригладил концы. Буквы плохо видно, но прочесть можно. В записке дед Маши сообщал, что сумасшедшие физики погрузили ракеты на платформу и повезли на северо-восток, к стартовой шахте – номер неразборчивый – мотодрезина спрятана в ангаре шестнадцать. Далее дед предлагает Маше догнать психов и помешать старту ракет. В конце идут цифры и буквы – коды для открывания ворот в бункере и на стартовой площадке. Павел не поверил такой удаче. Он ещё раз прочитал записку, посмотрел на убитого. Судя по прыгающим буквам, отсутствию некоторых окончаний и корявому почерку, дед писал второпях, под пулями. Чудо, что он успел дописать до конца.

Павел наклонился, жёсткая ладонь коснулась вздрагивающих рыжих волос.

- Перестань плакать, Маша. Твой дед успел сообщить самоё главное. Вот, посмотри, - тихо произнёс он.

Не переставая всхлипывать и вытирать слёзы, девушка посмотрела на записку.

- Он рассчитывал на меня, а я, как последняя дура, гулять пошла … Никогда себе этого не прощу!

Слёзы полились потоком, рыдания становятся ещё сильнее. Павел от бессилия машет руками.

- Маша, пожалуйста, перестань плакать, это уже не поможет. У нас нет времени! Скажи, где ангар шестнадцать?

- Там! – девушка неопределённо махнула рукой за спину.

- Где там? – терпеливо спросил ещё раз Павел.

- А вы что, хотите догнать их? – подняла заплаканные глаза девушка.

Павел вздохнул.

- Ну не кататься же, Машенька.

Девушка молча поднимается с колен, на ходу вытирает слёзы. Павел спешит следом. Они переходят на другую сторону поворотной платформы, останавливаются возле железнодорожного контейнера с номером шестнадцать. Павел сбивает замок, двери распахиваются. Внутри небольшая тележка на железных колёсах, два жёстких сиденья, сзади простенький бензиновый двигатель, похожи на лодочный мотор.

- Ты поворотной платформой управлять умеешь? – спросил Павел.

- Да.

- Разворачивай в нужную сторону, а я тачку на рельсы поставлю.

Тяжкая, словно смертный грех, стена железа неторопливо ползёт вверх. Пальцы сжимают рукоять газа, мотор нетерпеливо взревывает, расстреливая тишину очередями голубого дыма. Педаль тормоза давит ногу, словно говорит – отпускай, хватит давить! Павел отпускает педаль, дрезина плавно трогается с места. Тотчас рядом оказывается голубой комбинезон, писклявый от возмущения голос верещит прямо в ухо: