Кристофер Паолини - По ту сторону звезд. Книга 2 [litres]

Фалькони пошевелился:

– Так и будешь стоять или…

– Тсс.

Сосредоточившись, Кира велела Кроткому Клинку вбуриться в дерево, но с одним условием, с одной направляющей мыслью: исцелить . Кора, заскрипев, треснула, тонкие черные нити заскользили по стволу. Кира ощупывала внутренние структуры дерева, слои коры (и внешний, и те, что под ним), годовые кольца, твердую сердцевину, каждую тонкую веточку, пружинистые черенки всех хрупких, серебристых листьев.

– Эй! – Фалькони поднялся.

– Погоди, – сказала Кира, все еще надеясь, что «скинсьют» исполнит то, о чем она просит.

Там и сям сломанные веточки стали прирастать куда им следовало, поднимались, выпрямлялись – и вот уже горделиво топырились в разные стороны. Запах скошенной травы усилился – по стволу тек древесный сок. Сморщенные листья разгладились, отверстия в них закрылись, а там, где листьев недоставало, появились новые почки, прорвались, засверкали новой жизнью серебряные кинжалы. Постепенно перемены замедлились и прекратились вовсе. Кира убедилась, что причиненный дереву ущерб исправлен. Кроткий Клинок мог бы поработать еще – он хотел поработать еще, – но первоначальная цель «исцелить» явственно сменялась новой – «расти», а это казалось Кире неправильным. Алчным. Было бы неразумно так испытывать судьбу.

Она отозвала чужь.

– Вот! – сказала она, поднимая руки.

Дерево вновь было красиво – восстановленное, здоровое, как прежде. Из него словно била энергия – энергия новорожденной жизни , сверкающая и переливающаяся.

Киру охватило изумление перед тем, на что оказалась способна чужь. На что способна она сама . Она сумела исцелить живое – изменить форму плоти (растение ведь тоже обладает плотью), унять боль, а не причинить страдание, сотворить, а не уничтожить. Свободный, радостный смех вырвался из ее груди. С ее плеч словно сняли огромное бремя. Словно ускорение внезапно упало до половины g , а то и меньше.

Это дар: драгоценная способность, сулящая так много. Сколько всего Кира могла бы сделать на Вейланде, в садах родной колонии! Помогла бы отцу выращивать Полночное созвездие. Или на Адрастее – на каменистом гребне той луны под ее руками распространилась бы зелень…

Жизнь! Во всем ее многообразии! Глаза Киры наполнились слезами торжества и благодарности, и сквозь слезы она улыбнулась – вполне счастливая.

Такое же изумление перед чудом проступило на лице Фалькони, смягчило его.

– Как ты этому научилась?

Он осторожно коснулся листа кончиком пальца, словно не в силах поверить.

– Перестала бояться… слишком сильно бояться.

– Спасибо, – сказал он, и впервые его голос звучал так серьезно.

– Да, конечно… пожалуйста.

Фалькони подался вперед, обеими ладонями охватил ее лицо и – прежде чем Кира сообразила, что происходит, – поцеловал ее.

Губы его отличались на вкус от губ Алана. Они были солонее, и Кира чувствовала, как трется о ее кожу острая щетина.

Пораженная, она замерла, не понимая, как реагировать. Кроткий Клинок проступил на ее руках и груди рядами тупых шипов, но они, как и сама Кира, замерли неподвижно.

Фалькони прервал поцелуй, и Кира с трудом овладела собой. Сердце частило, температура в каюте, похоже, подскочила.

– Что это было? – спросила она и осталась недовольна тем, как охрип ее голос.

– Извини, – сказал Фалькони. Он и сам вроде бы растерялся. Раньше она такого за ним не замечала. – Похоже, я несколько увлекся.

– Угу. – Она облизала губы – автоматически – и тут же обругала себя за это. Черт побери!

Лукавая усмешка появилась на его лице.

– Обычно я не пристаю к членам экипажа и пассажирам. Непрофессионально. Портит бизнес.

Сердце Киры удвоило скорость.

– Именно так.

– Да, так… – Он допил остатки самогона из пакета. – Останемся друзьями?

– А мы друзья? – с вызовом уточнила Кира и наклонила голову, ожидая ответа.

Фалькони с минуту присматривался к ней, словно что-то взвешивая.

– Каждый, кому я доверю прикрывать меня в бою, мой друг. Так что, по-моему, – да, мы друзья. Разве что ты считаешь иначе.

– Нет, – ответила Кира после такой же долгой паузы. – Мы друзья.

В глазах его вновь появился резкий блеск.

– Что ж, рад слышать, что с этим мы разобрались. Еще раз приношу извинения. Выпивка задурманила мне мозги. Даю слово – это не повторится.

– Да… хорошо

– Оправлю его в стазис, – сказал Фалькони, забирая бонсай. – А потом и сам отправлюсь в криосон, пока «Рогатка» не перегрелась из-за нас. А ты что собираешься делать?

– Как обычно. – Кира пожала плечами. – Только на этот раз я бы устроилась у себя в каюте, если не возражаешь.

Он кивнул:

– Увидимся по ту сторону звезд, Кира.

– По ту сторону звезд, Сальво.

Вернувшись к себе, Кира протерла лицо влажным полотенцем и зависла в воздухе перед раковиной, изучая в зеркале свое лицо. Хотя инициатива поцелуя исходила не от нее, она чувствовала себя виноватой. Она ни разу не посмотрела на другого мужчину – в этом смысле, – пока была с Аланом. Внезапная атака Фалькони застала ее врасплох, но вместе с тем вынудила задуматься: как она распорядится своим будущим, если, конечно, будущее у нее будет?

Самое ужасное: поцелуй ей понравился.

Алан… Прошло девять месяцев со дня его смерти, даже больше. Не для нее – бо́льшую часть этого времени она проспала, – но для всей Вселенной. Такова реальность. И с ней нелегко смириться.

Ей хотя бы нравится Фалькони? Кира как следует подумала и в итоге пришла к выводу, что да, нравится. Он привлекателен на свой лад – плотный, смуглый, волосатый. Однако само по себе это ничего не значило. Она не готова вступать в новые отношения, и тем более с капитаном корабля – тут только и жди беды.

Эгоистическая мысль: хорошо, что Грегорович не стал свидетелем этой сцены. Было бы неловко. Он бы без конца издевался на свой странный манер над ней и над Фалькони.

Наверное, надо будет еще раз поговорить с Фалькони, окончательно прояснить, что между ними ничего не будет. Черт, ему еще повезло, что Кроткий Клинок не перестарался, защищая ее… то ли Фалькони очень храбр, то ли попросту глуп.

– Ты молодчина, – шепнула она, глядя вниз, на Кроткий Клинок. И на миг ей показалось, что чужь ответила ей – чужь была довольна собой. Но это было мимолетное ощущение, может быть, она все нафантазировала.

– Морвен, – позвала она, – капитан уже отправился в крио?

– Да, мисс Наварес, – ответил искусственный разум. – Он только что сделал первую серию уколов. Он уже недоступен для общения.

Кира разочарованно выдохнула. Ладно. Наверное, повторный разговор и не требовался, но, если придется, можно поговорить и тогда, когда они доберутся до места назначения.