Рон Бейтс - Гора проблем [litres]

И увидел, что газонокосилка наконец остановилась – но успела выстричь на главном дворе гигантские буквы ГАДЁНЫШИ-БУДЁНЫШИ .

Следующие недели вошли в историю лагеря Вопплер-Крик как «Великая война розыгрышей». Лагерь против лагеря, боец против бойца – и перед каждым стояла цель поставить врага на колени.

Нетам лихорадочно пытался хоть что-то исправить.

– Это уже слишком! – сказал он своему отряду. – Вы разрушаете оба лагеря и зря тратите лето. Пожалуйста, прекратите немедленно!

Но уже было слишком поздно. Жернова разрушения пришли в движение и останавливаться не собирались. Жестокие выходки превратились в ежедневные события, и все уже давно сбились со счёту – где заканчивается предыдущий розыгрыш и начинается новый.

Однажды Чашек во главе с маленьким отрядом из Вопплер-Крика пробрался в лагерь гаденбуден во время празднования дня рождения. У них на глазах баронесса фон Бон-Бон зажгла свечи на огромном торте, а те, в свою очередь, подожгли длинный фитиль, который тянулся по всей столовой. У этого фитиля обнаружилось весьма интересное свойство: он был соединён с целым рядом петард, которые – удивительно, правда? – кто-то подложил в ботинки всем гаденбуденам. Петарды взрывались одна за другой, и ребята вскакивали на ноги, опрокидывая столы и срывая украшения, а в конце концов в полёт отправилось и огромное лакомство.

Этот инцидент получил название «Вопплер-Крикские Горячие Пятки» и завершился полным успехом.

Вскоре после этого гаденбуденам удалось подменить настоящий топор Кружека резиновым. К сожалению, Кружек этого не заметил, пошёл рубить дрова, размахнулся и… БЫН-Н-Н-Н-Н-Н-Н-Н-Н-НЬ!

Топор ударился в бревно, потом в голову Кружека, потом снова в бревно и снова в голову – до тех пор, пока не вбил Кружека в землю, словно колышек.

Это происшествие назвали «Выруби Дроворуба» и, конечно же, тоже сочли полным успехом.

Шли дни, выходок становилось всё больше и больше, и в конце концов все просто бросили считать. Запомнить их все было тем более невозможно, но несколько всё-таки заметно выделялись среди прочих:

Однажды Чаша открыла корзину для пикника, ожидая найти в ней сэндвич с арахисовым маслом, но вместо этого на неё выскочил живой медведь гризли.

Однажды петух гаденбуденов протрубил в горн, созывая всех на утреннюю линейку, но вместо того, чтобы сыграть мелодию, осыпал собравшихся тучей канцелярских кнопок.

Однажды гаденбудены спрятали бомбу-вонючку в воланчик во время турнира по бадминтону в Вопплер-Крике, куда собрался почти весь лагерь.

Однажды вопплеркрикцы облили тропинку быстросохнущим цементом как раз перед тем, как гаденбудены отправились в поход на природу.

После этого последнего розыгрыша Чашек, Кружек и Чаша возвращались в лагерь, с удовольствием вспоминая, какие лица были у гаденбуденов, когда им пришлось идти с большими кусками цемента вместо ботинок на ногах.

– Так им и надо, – сказала Чаша. – Может быть, хоть теперь они задумаются, прежде чем снова лезть в лагерь Вопплер-Крик!

У этих слов была единственная, но очевидная проблема: они звучали после каждого розыгрыша. И пока что не было ни единого доказательства, что гаденбудены вообще задумываются, стоит ли в отместку тоже устроить какую-нибудь гадость. Так что вражда длилась, длилась и длилась.

Тем не менее хороший розыгрыш есть хороший розыгрыш, так что у ребят было замечательное настроение.

– Что меня особенно радует – в этих цементных ботинках они даже не смогут за нами погнаться! – сказал Чашек. – Но давайте всё-таки на всякий случай вернёмся назад длинной дорогой.

Мера предосторожности была вполне оправданной. В конце концов, никогда не знаешь, где на дороге наткнёшься на хитроумную ловушку, которую поставили гаденбудены – или даже они сами (а потом забыли). Так что троица решила не ходить обычными дорогами и вместо этого отправилась по длинному, извилистому маршруту через вершину горы, чтобы точно избежать любых возможных проблем.

Когда они забрались повыше, Кружек обернулся и посмотрел на далёкую точку, в которую превратился лагерь Гаденбуден.

– Помните, каким он был замечательным, когда мы в первый раз его увидели? – спросил он.

– О, помню, конечно, но мы с этим разобрались. Теперь это настоящая помойка! – гордо ответил Чашек, умолчав о том, что на самом деле вражда превратила в помойки оба лагеря. – И ведь они ещё так беспокоились о каком-то там «проклятии горы». Ой, что за кучка дураков! Если им и надо было беспокоиться, то о проклятии Вопплер-Крика!

Они впервые шли обратно в лагерь через гору, так что им понадобилось немало времени, чтобы сориентироваться, и солнце тем временем уже село. Впрочем, вместо солнца взошла луна. Они смеялись, шутили и напевали песенки, поднимаясь всё выше и выше, но когда они уже почти вышли на вершину…

– Эй, хватит пялиться на луну! Смотри, куда идёшь, здоровяк!!

Не стоит и говорить, что Чашек очень удивился. Голос донёсся словно из ниоткуда. Он посмотрел налево, потом направо, потом поднял ногу.

И там, недружелюбно грозя кулаком, стоял самый маленький человечек из всех, что доводилось видеть Чашеку.

– Гномы! – воскликнула Чаша.

Чашек осторожно убрал ногу от маленькой фигурки и не менее осторожно поставил её на землю. В конце концов, все знали, что наступить на гнома – очень плохая примета (по крайней мере, для самого гнома).

– Мне ужасно жаль, – сказал Чашек. – Боюсь, я вас не заметил.

– Не заметил меня? Трудно в это поверить. Может быть, стоит зрение проверить? – рявкнул гном, погрозил кулаком и вытряхнул пыль из длинной белой бороды. – Бродишь где попало, по сторонам зеваешь, и плевать тебе, на кого наступаешь!

Чашеку было, конечно, очень неловко, но он отнюдь не считал себя виноватым.

– Ну, тут темно, – сказал он. – А вы в самом деле очень маленький.

Ой-ой-ой. Если вы хоть что-то слышали о гномах, то знаете, что так говорить ни в коем случае не стоит. Рост для гномов – очень щекотливая тема, и им очень не нравится, когда всякие незнакомцы напоминают им, что они меньше всех в лесу. Конечно же, гном жутко разозлился. Он хмурился, ворчал и последними словами ругал «ногастых клоунов» и «здоровенных неуклюжих простофиль». А потом, для пущего эффекта, сдёрнул с головы длинную остроконечную шапку и театральным жестом швырнул её на землю.