Павел Корнев - Эпицентр [СИ]

О-хо-хо…

Конспирация. Я знал это слово из детективов и фильмов о саботажниках и шпионах, но сам выявлять слежку не умел и уж тем более не обладал навыками избавления от хвоста. К счастью, Альберт Павлович мою бестолковость учёл, переданные через Ольгу инструкции оказались крайне подробными и предельно понятными.

Я прошёл пару кварталов по бульвару, свернул в переулок, пересёк проходной двор и проскочил через сквозной подъезд на другую сторону дома. Нырнул в дыру в заборе, добежал до здания напротив и поднялся на второй этаж. Коридор там тянулся через весь дом; спустился по боковой лесенке во двор-колодец, через арку вышел на соседнюю улицу и окончательно потерялся в незнакомом районе. Добрёл до сквера и сел на лавочку в надежде, что ничего не напутал.

Но — нет, выполнил инструкции надлежащим образом, поскольку уже минут через пять рядом присел Альберт Павлович собственной персоной.

— Моё почтение, Пётр! — мягко улыбнулся консультант, а когда мы обменялись рукопожатием, положил на колени снятую шляпу и спросил: — Принёс?

Я полез было в карман, но меня остановили.

— Нет-нет, в этом нет нужды.

Нет нужды? Я опешил. Неужто речь шла о банальной проверке?

Ага, как же! Не тут-то было!

— Ключи закажешь сам, — предупредил Альберт Павлович. — И придержи их у себя, не отдавай Оле. Вообще с ней по возможности не встречайся, она сама при необходимости тебя найдёт.

— Да что происходит-то?! — вспылил я, враз позабыв и о благоразумии, и о намерении вести собственную игру, от возмущения даже голос сорвался и дал петуха. — Вы во что меня впутываете, а?

— Мог бы сказать, что не впутываю, а уже впутал. Только нет, не впутал, а привлёк к негласному сотрудничеству, — улыбнулся консультант, но улыбнулся бесстрастно, просто приподнял уголки рта; в целом на его округлом лице не отразилось ни тени эмоций.

Холодный тон собеседника заставил вспомнить об осмотрительности, и я задумался, как повести разговор, но проявлять инициативу не пришлось.

— Пообщался уже с Олеженькой Друзой? — спросил вдруг Альберт Павлович.

Слух царапнуло очень уж фамильярное упоминание дознавателя, и я с удивлением посмотрел на собеседника и с кислым видом подтвердил:

— Имел удовольствие.

— Он из наших, из институтских, — пояснил консультант. — Пытается проявить себя в корпусе — так землю и роет, так и роет. Отсутствие опыта энтузиазмом компенсирует, вот, бывает, и заносит на виражах.

Мне показалось, будто я верно расценил содержавшийся в словах собеседника намёк, и сказал, намеренно оставив фразу незавершённой:

— А вы с ним…

— Ну нет, ну что ты! Олеженька всегда был себе на уме, служебное рвение вкупе с карьерными амбициями делает его излишне категоричным в суждениях. Впрочем, я бы в любом случае не стал просить за тебя. Уж извини, не в моих принципах расхолаживать коллег. Так и до беды недалеко.

— И что дальше?

— Решай, Петя. Решай. Этап «ты мне, я тебе» мы уже переросли. Я могу поговорить с нужными людьми, и в понедельник на Кордон уйдёт ответ о чрезвычайно высоком риске летального исхода в случае твоего допроса с использованием спецпрепаратов, но взамен попрошу уже не о содействии, а о лояльности.

Я кисло улыбнулся

— Сделать ключи, хранить их у себя, вломиться в кабинет доцента Звонаря?

Альберт Павлович пожал плечами.

— Возможно. А возможно, во всём этом не возникнет нужды или понадобится сделать что-то иное. Просто помни: мы действуем не в собственных интересах, а в интересах республики. Работаем на будущее. Наше собственное будущее, а не то, которое нам пытаются подсунуть реваншисты и капиталисты. Рано или поздно сделать выбор придётся всем, но тебе — раньше других. Решай, с нами ты или сам по себе.

Никакого выбора у меня, по сути, и не было, но и вот так сразу капитулировать я не собирался. Учувствовать в непонятной интриге против Звонаря нисколько не хотелось, и вдвойне опасно было влезать в столь сомнительное мероприятие вслепую.

— Зачем это всё? Как связано противодействие вражеским агентам… — Я на миг задумался, затем ввернул формулировку, почерпнутую во время одного из теоретических занятий по правовой подготовке в комендатуре: — с незаконным проникновением в служебное помещение?

Консультант кафедры кадровых резервов заложил ногу за ногу и обхватил ладонями колено.

— Не в моих принципах использовать людей втёмную, но в данном конкретном случае излишняя откровенность может выйти боком нам обоим, не говоря уже о том, что окажется поставлен под удар труд многих людей, а преступники уйдут от законного воздаяния. Не стану брать подписок о неразглашении и грозить страшными карами — не маленький, сам всё понимать должен. Просто учти: о нашем разговоре не должна узнать ни одна живая душа. И с без пяти минут покойниками тоже не откровенничай. Я тебе доверяю, Петя. Если решишь отказаться, просто обо всём забудь. Принимаешь такие условия?

Мне вполне могли навешать лапшу на уши, но я счёл, что сумею отделить правду от дезинформации, и кивнул. Альберт Павлович вздохнул и, как показалось, без особой охоты произнёс:

— Ты ведь в курсе, что есть квота на инициацию иностранных соискателей, так? — А после моего утвердительного кивка продолжил: — Помимо этого, оператор может настроиться на другой источник — например, у института действует официальная программа обмена с айлийскими коллегами.

Тут я вновь кивнул, поскольку сам сопровождал делегацию иностранцев к Эпицентру.

— Из этого проистекает два момента. Во-первых, попасть в программу могут далеко не все желающие приобщиться к энергии Эпицентра. А во-вторых, процедура подстройки к другому источнику чрезвычайно сложна и редко когда обходится без тех или иных осложнений. Просто прими это к сведению. Это важно.

Я принял, но от решения при первой же возможности разузнать условия участия в обмене отказаться и не подумал. Пусть не в самом ближайшем времени, но рано или поздно для меня это станет единственной реальной возможностью кардинальным образом увеличить свои сверхспособности, а для этого все средства хороши. Ну — почти.

— Одной из задач корпуса является предотвращение нелегального доступа к Эпицентру. Такие попытки фиксируются практически ежедневно, при этом зачастую речь идёт не об операторах-одиночках, а об организованных группах, прекрасно обученных и снаряжённых по последнему слову техники. Это война, Петя. Необъявленная тайная война.

По спине побежали мурашки, но я постарался не подать вида, что заявление собеседника проняло меня до самых печёнок. А заодно осознал вдруг, зачем вообще затеял этот разговор, если в любом случае не собирался отвечать отказом. Просто не желал оставаться подневольным исполнителем, хотел ощутить сопричастность ко всем тем вещам, о которых говорил Альберт Павлович в нашу прошлую встречу.