Саша Ино - Зверь. Слёзы Неба

— Зверь означает животное. Значит, я… Ты мне зарядишь, а? — пустым и отстраненным голосом начал Натан.

Кресо напрягся и даже потерял нить форумной переписки.

— А ты хочешь? — наконец, сумел выговорить серб.

— Я должен кое-что проверить…

— Сравниваешь меня с Каруманом?

— Нет. Провожу исследование внутренних аспектов личности.

Сербский вампир сжал в руках костлявые запястья Натана, столь вальяжно обвившие его шею.

— Так и быть, я возьму тебя, — тихо произнес Кресо.

Натан поспешил высвободить руки.

— Мне не нужны одолжения, я ни о чем не прошу! — заявил вампир.

— Правильно, ты просто нагло и неприкрыто меня совращаешь. Но я не прочь развлечься.

Кресо подмигнул, что стерло с лица Натана тень некой душевной озадаченности.

— Слушай, друг, — заговорщическим шепотом выдохнул он в самое ухо Дметра, — а где у тебя здесь душ?

— Прямо по коридору и направо, первая дверь, — отозвался вампир и посмотрел на Джулиани с хитрым прищуром.

— А полотенце у тебя есть? — Натан тоже сделал лукавую мину.

— Возьми любое…

— А чистое?

— Тебе-то что до гигиены… Чистоплюй, блин. Не привередничай, вампирам любая человеческая зараза все равно нипочем.

— Мне для галочки, — пожал плечами Натан. — Противно после алкаша пользоваться вещью.

— Ты часом не аристократ? — съязвил Дметр.

— Еще какой, не видно разве? Голубая кровь, — захихикал Джулиани.

— Не скажу, что видно, но некая синева чувствуется, — загадочным тоном ответил серб и изобразил слащавую улыбочку.

Натан отвесил ему шутливый подзатыльник.

— Не заигрывай, — буркнул Кресо, — успеешь.

— Я для затравки, — вампир медленно облизнулся.

— Иди уже, а то я не выдержу! Полотенца все новые, я же тебе не свинья какая-нибудь, я почти все обновил и постирал.

Натан хихикнул и исчез во мраке темного коридора, в котором последний раз горела лампочка в день полета Гагарина в космос.

К закату первой половины дня Каруман был по-настоящему взволнован и атакован беспощадными волнами лихорадочной дрожи, накатывающими одна за другой и не выпускающих его душу на свободу. Так вампир мог переживать только из-за Натана.

Чтобы хоть как-то скрасить свое жалкое состояние, Тремерс спустился в столовую к Стасу. Парень не получал директив бросать колледж и все также продолжал изображать из себя простого поварешку.

— Вы сегодня в черном, что-то случилось? — спросил охотник, удивленный мрачностью облачения вампира.

— Натан исчез… — обреченно произнес Каруман и буквально упал на стул, беспомощно опрокидывая туловище на поверхность стола.

Стас подсел к вампиру и не без интереса стал его разглядывать. Серые глаза Тремерса помутнели от тоски и сожаления, уголки губ смотрели вниз, как на театральной трагической маске, на лбу вампира пульсировала нервная жилка, столь свойственная ему в моменты неприятностей. Черная одежда лишь подчеркивала особенную бледность кожи, чуждую даже древнему бескровному существу.

— Сбежал? — переспросил парень, отвлеченный изучением внешности собеседника.

— Я так отвратительно выгляжу? — Каруман поймал взгляд охотника.

— Как в воду опустились, — признался Стас и тут же смутился.

— Вот как… — кивнул вампир, поправляя очки. — Спасибо за откровенность, мне, действительно, плохо. Я не знаю, что и думать, но чувствую беду. Мой Натан затевает что-то нехорошее, очередную безумную выходку мне назло.

— И вы не знаете, какую?

— Нет.

— Я думал связь нуклеаров куда крепче…

— Я не могу ломать его барьеры. Натан скрывает от меня свои пути, он слишком закрытая система. Всегда был таким… Я думал, что смогу его раскрепостить и научить доверять мне, но, видно, я плохой нуклеар, у меня ничего не вышло.

— Может, ничего и не случилось, например, он ждет вас дома? — воскликнул Стас, чувствующий себя неуютно от откровенности Тремерса.

— Я ездил туда. Натан давненько не появлялся в квартире, — Каруман покачал головой.

— Вот черт! И вы не знаете, куда он мог пойти?

— Нет, — неуверенно ответил вампир.

— Каруман? — Стас вопросительно заглянул вампиру в глаза, чувствуя подвох.

Тремерс дернулся и потупил взгляд.

— Каруман! — настойчиво повторил парень.

— Он с Кресо, я чувствую ауру серба рядом с Натаном, — с горечью выпалил вампир и тут же потряс головой, как бы желая скинуть с себя дурное предчувствие.

— Как? — Стас был ошеломлен. Будь он барышней из девятнадцатого века, точно незамедлительно хлопнулся бы в обморок.

— Да, они вместе…

— Но Дметр пытался убить Натана, он его ранил…

— А потом напоил своей кровью и донес до штаба спецразведки, — добавил Каруман. — Я сразу понял, что у Натана в душе маленькая революция.

— А? — Стас сидел, разинув рот.

— Я боюсь, Стас, — тихо признался Каруман.

— Чего?

Вампир со всей силы хлопнул ладонями по столу, его руки и подбородок дрожали.

— Натан присоединился к Кресо, — отрывисто заговорил Каруман, нервно потряхивая своими белыми волосами. — Он мог объединиться с сербом и начать строить «слезу». Натан, мой любимый, обладает чертой Герострата. Он такой… Он настоящий вампир. Но я так боюсь за него, и я не хочу видеть его бунт против охотников и законов человечества… Мне снова придется выбирать между любовью и принципами. Я боюсь этого выбора!

— Это очень плохо! Получается, Натан в опасности! — воскликнул Стас.

— Люди в намного большей беде, окажись правдой то, что Натан снял с себя все ограничения и запреты. Если он с Кресо, значит, он наплевал на свои обещания, данные мне. В таком состоянии он способен на все что угодно!

— Черт… — протянул Стас и тоже схватился за голову.

Неожиданно Каруман успокоился и вернул своей фигуре аристократическую осанку.

— Стас, помните, вы спрашивали меня, за что я полюбил Натана? — тихим размеренным голосом спросил вампир, одаривая охотника ровным блеском серых глаз.

— Да, конечно, — кивнул парень.

— Так вот, я готов ответить, — уверенно произнес вампир. — Три тысячи лет я скитался по свету, полный боли и одиночества, а быть может, и чудного смешения обоих чувств. И мне казалось, что нет ничего страшнее, чем пустота в моей душе. Но, знаете, когда я встретил Натана… Когда только взглянул на него, в его вечно светящиеся черные глаза, я понял, он особенный. А в тот момент, когда мои клыки пронзили его кожу, выжимая сок жизни, я ощутил его душу. И почувствовал на собственной шкуре, что его боль и его одиночество были намного страшнее и ужаснее, чем мои… Этот мальчик… Он пережил такое, что никто не в силах вынести, а Натан умудрился выжить… Он очень сильный, но в то же время отчаянно ранимый. Стас, я не мог его не полюбить! Мне так хотелось заслонить его от ветра разочарований и скорби, спасти из пропасти одиночества, стать для него опорой во тьме, куда его насильно ввергли… Но я не смог, я до сих пор не понял, как мне к нему подобраться…