Саша Ино - Зверь. Слёзы Неба

Натан отклонился к кровати и увлек за собой Карумана. Вампиры повалились на постель.

— Каруман, — снова произнес Натан, нежась в объятиях Тремерса, чьи ласковые руки гладили его спину и шею, оставляя следы горячего возбуждения, струящегося мурашками по коже.

— Натан, я с тобой, — отозвался Каруман и тут же снова был атакован внезапными поцелуями его вечно грубого нуклеара.

Тремерс, едва контролируя себя, стал раздевать своего странного любовника. Вскоре на пол полетел мокрый от сладострастной испарины свитер Натана и точь-в-точь такой же свитер Карумана. Вампиры прикоснулись друг к другу оголенной кожей, и удушливая волна прокатилась по их телам с одновременной мощью.

Тремерс запустил руку в штаны любовника, невольно вызывая тихий стон. Натан зажмурил глаза, отворачивая лицо в сторону.

— Ты так возбужден, — удивленно проговорил Каруман, ощущая на своей руке жаркий сок сладострастия. — Я никогда тебя таким не видел…

Натан повернулся к нуклеару, и его глаза широко распахнулись, обжигая вампира яростью и страстью.

— Каруман… — Натан опять прошептал имя любовника.

Тот не заставил себя ждать, он кинулся на тело Джулиани и стал покрывать его шею и грудь нежными поцелуями. Натан снова застонал, вздрагивая от каждого прикосновения.

— Натан, твои щеки пылают, такого никогда раньше не было, — тихо произнес Каруман, дотрагиваясь до лица возлюбленного со всей нежностью рук. — Мне кажется, твое вечно холодное тело сейчас тоже горит…

Вместо ответа Натан наградил любовника долгим и страстным поцелуем, передавая языком свое неистовство.

— Я люблю тебя! — вырвалось у Карумана от самого сердца.

— Ты… Ведь уже знаешь про меня и Кресо, — прошептал Натан, жадно ловя ртом воздух.

— Не говори…

— И ты… принимаешь меня после… всего?

— Ни слова об этом, — Каруман приложил палец к губам Натана. — Я люблю тебя!

— Каруман… — простонал тот и сорвал очки с любовника, разбивая об пол.

— Опять? — улыбнулся вампир. — Я все равно люблю тебя! Не спорь…

Тремерс с пылающей страстью погрузился в терпкие ласки тела возлюбленного.

— Возьми меня, Каруман, — молящим голосом попросил Натан, — прошу! Сделай это со мной сейчас… Умоляю… Убери собой его следы во мне. Давай же!

Тремерс замер, его руки неподвижно лежали на сердце нуклеара, оно бешено стучало, нагоняя непонятный страх. А сам Натан был доведен до крайней степени возбуждения, волны бежали по его коже, заставляя задыхаться от жара и содрогаться от неистовой страсти, льющейся по венам сотней химических соединений.

— Натан, — произнес Каруман, прикасаясь губами к уху возлюбленного, — я не могу…

— Каруман, ну пожалуйста, сделай это со мной! Овладей моим телом, — сбивающимся голосом выпалил Натан, не открывая сомкнутых сладким страданием глаз.

— Нет, я обещал тебе, что больше ни разу не позволю себе взять твое тело, — Тремерс боролся с искушением, но был тверд в своем решении.

— Придурок, — вырвалось из уст Джулиани. Но в его голосе прозвучало больше благодарности, нежели укора.

— Я люблю тебя, Натан, поэтому из уважения к тебе я не смею… Ты ведь, потом меня никогда не простишь.

Его нуклеар снова застонал и изогнулся, сводя за спиной лопатки. Горячая волна обожгла его тело, и он бессильно распластался на кровати.

Каруман погладил лоб любовника, мысленно поблагодарив Натана за то, что он, потянувшись всей душой к нему, даровал истинное счастье. Только вот дурное предчувствие не покидало Тремерса, ведь не с пустого места его нуклеар так себя вел… И измена отнюдь не главная причина.

Тем временем Натан стал приходить в себя. Он повернулся к Каруману спиной и свернулся калачиком, тихо произнеся:

— Спасибо…

— За что? — изумился Тремерс.

— За все, — хмыкнул Натан.

Каруман крепко обнял его, обхватывая руками за живот и привлекая к себе.

— Давай пролежим так всю ночь, — проговорил он, гладя нуклеара по голове.

— Именно так и надо, — ответил Натан, ловя рукой ладонь Карумана и прижимая ее к своей щеке.

Тремерс с любовью посмотрел на белоснежное тело своего возлюбленного, и его душа отозвалась грустной тревогой за нуклеара. Вампир понимал, их близость была столь яркой и неожиданной, что она вряд ли сулит спасение от проблем, скорее, наоборот, Натан что-то решил и теперь хотел дать понять, что он серьезен. Его случайная страсть была лишь следствием тяжелого выбора.

Каруман вздохнул. Его подбородок лег на плечо Джулиани. Вампир наслаждался мгновениями с любимым и не хотел думать о будущем, он просто хотел любить.

Желтый листок, неряшливо вырванный из какого-то потрепанного альбома, все еще хранил запах Натана. Нуклеар вывел карандашом страшные для Карумана слова, звучащие скорее приговором.

Но, что готовит для него нуклеар, Тремерс знал, точнее, догадался еще вчера. Пожар, охвативший душу Джулиани в последний момент перед расставанием, говорил лишь о серьезности его намерений.

«Я ухожу. Я больше не твой нуклеар. Натан Джу» — гласил размашистый и резкий почерк, буквально вдавливающий буквы в лист.

Каруман приложил записку к губам и закрыл глаза. Напало ощущение гнетущей тоски и пустоты, да и небо в тот день давило тяжестью облаков, как будто вторило душе вампира.

Неожиданно Каруман отбросил листок на кровать и, спешно одевшись, выбежал из квартиры. Он направлялся в штаб охотников, во-первых, с дурной новостью об исчезновении нуклеара, так как надо было спешно что-то предпринимать и не допустить бесчинства двух безумных вампиров, во-вторых, он хотел разрешить ситуацию самостоятельно, прежде, чем полковник успеет настроить совет категорически против Натана.

Однако Каруман в глубине души рассудил, что Джулиани и сам был виноват. Он сорвался, бросил вызов мировому укладу, нарушив хрупкое равновесие между двумя расами. Каруману было больно от осознания такого добровольного самобичевания. Но задавать вопросы «зачем и почему?» стало уже слишком поздно, они бы не изменили сути.

Натан сделал то, что ему причиталось. Он, в конце концов, не выдержал экспансии в свою природу и взбунтовался. И Тремерс видел здесь лишь одного виновного — самого себя.

Поэтому, пока ситуация не окрасилась в черные цвета фатальности, ее надо было стремительно исправлять, что Каруман незамедлительно и начал делать.

— Так ты будешь делать меня своим нуклеаром? — нетерпеливо спросил Дметр, дрыгая ногами.

Он сидел на сваленном стволе могучего дуба.

— Ты достал! — сердито буркнул Натан и присел на корточки, чтобы в следующую секунду начать выводить пальцем по снегу непонятные иероглифы.