Борис Конофальский - Оазисы

– Ваша уже приходила.

– Что? Какая ещё «ваша»? – Недовольно спрашивает Горохов.

– Бабёнка вчерашняя из банка… Вас искала. – В слова «бабёнка» девочка вкладывает тот смысл, какой могут вкладывать только взрослые женщины.

– Она меня спрашивала?

– Нет, зашла, поглядела, что вас нет, ничего заказывать не стала и ушла. Сразу ясно, кого она искала.

– Может, она искала не меня?

– Ага, – язвительно говорит мелкая дрянь и кивает. – Меня. Только у меня того нет, что ей нужно.

– Откуда ты знаешь, что кому нужно? – Недовольно говорит Горохов.

– Да уж вчера видела, как она с вами водку глыкала.

– Мало ли кто с кем водку пьёт.

– Не мало ли. – Говорит упрямая девочка. – Она вас завлекала…

– Много ты понимаешь, мы просто разговаривали.

– Это вы просто разговаривали, а она вас завлекала.

– Чушь это, – он смеётся.

– Никакая не чушь.

Геодезист смотрит на девочку.

«Сколько тебе лет, такой умной? И почему ты лезешь не в свои дела?»

– Уж я тут не первый год работаю, уже распознаю, когда бабы мужиков завлекают, – вдруг говорит эта мелочь.

– Не первый год? А сколько же тебе лет? – Спрашивает геодезист.

И тут хлопает входная дверь.

Ёзге покосилась в ту строну. А после победно уставилась на Горохова, весь её вид так и кричал: «Ну, что я говорила?»

Геодезист тоже поглядел на дверь и увидал, как через зал, снимая с себя максу и очки, к нему идёт Людмила.

– Пойду я, – томно и с убеждением в собственной правоте сказала девочка и, достав тряпку, пошла протирать столы от пыли.

Людмила подошла и в своей манере, не поздоровавшись и не спросив разрешения, уселась на соседний стул:

– А я вас искала, – сказала она.

– А мне уже об этом сообщили, – ответил он без всякой радости.

– У меня к вам дело. – Продолжала Людмила. – Серьёзное дело.

– Да? А некоторые считают, что вы меня завлекаете.

– Что? Кто так считает?

Горохов покосился на Ёзге.

– А, эта, – женщина бросила на девочку взгляд.

Та старательно тёрла стол и на них не смотрела.

– Короче, вам нужны деньги? – Спросила у него красавица.

Деньги Горохову были нужны. У него, кажется, созревало одно дельце, которой могло потребовать немалую сумму. Но связываться с банкиршей ему по-прежнему не хотелось:

– Я свои деньги получу на буровой.

– И сколько вам заплатят на вашей буровой рублей? Сорок-пятьдесят?

– Двадцать шесть рублей месячный оклад, плюс премия за проходку и за скважины, и хорошая премия, если найдём линзу.

– Двадцать шесть рублей? – Она смеётся. – У вас есть возможность сделать дело и сорок месяцев не работать. Или вы из тех, кто любит попотеть на буровой в пятидесятиградусную жару?

– Сорок месяцев? – Спрашивает геодезист удивлённо.

– Ну, не сорок, ну, тридцать восемь, – отвечает она.

Да, деньги ему были нужны. Но, скорее всего, она предложит ему такое дело, от которого ему придётся отказаться и о котором он, скорее всего, даже и знать не захочет.

«Сейчас попросит завалить своего мужа, потому что он мерзавец и полный урод, жулик, обращается с ней не так, как она того заслуживает. И за это… Интересно, сколько она предложит?»

Он молчал. Не говорил ничего. И Людмила сказала:

– Тысяча рублей золотом и медью. Можете тридцать восемь месяцев не ходить на буровую.

«Тысячу? Тысячу?! За тысячу можно найти людей, которые перебьют всю семью банкира, включая двоюродных братьев и сестёр. Да, девушка умеет заинтриговать».

Теперь он смотрел на эту красотку с неподдельным интересом.

– Может, выпьем? – Говорит она.

– Нет. – Сухо отвечает геодезист и качает головой. – Вы что, алкоголичка? Вы всё время пытаетесь выпить.

– Я мало пью.

– Я вчера видел, как вы мало пьёте.

– Я волновалась. Я и сейчас волнуюсь.

«Никогда бы не подумал».

– Дело-то опасное. – Говорит она.

– Любое дело на тысячу рублей будет опасным. – Говорит Горохов. Теперь ему кажется, что она действительно волнуется.

Она сидит, тискает кепку в пальцах. А вчера катала рюмку по всему столу. И это не от удали или пантов.

– Ёзге, – говорит Горохов, – принеси две по сто.

Девочка престаёт тереть стол, кивает и уходит к стойке, за которой стоит Катя. Они о там чём-то тихо переговариваются, пока Катя наливает водку. Ёзге поглядывает на Горохова и Людмилу.

Людмила ему благодарна за то, что он сдала заказ. Она сидит спиной к ним, не видит ни татарки Кати, ни презрительных взглядов девочки.

Когда Ёзге принесла выпивку, красавица, не дожидаясь схватила свою рюмку прямо с подноса, дав лишний повод Ёзге ещё раз презрительно поджать губы.

– Не пейте всё сразу, – говорит Горохов, вспоминая, как лихо она опрокидывает стаканы. – Утро ещё.

Людмила выпила половину, даже не запив ничем, и сказала:

– Дайте руку?

Она кладёт на стол свою красивую руку с длинными тонкими пальцами с ярким маникюром ладонью вверх.

– Нет. – Он трясёт головой. – Что вы выдумываете?

– Пусть думают, что у нас роман. – Негромко говорит она.

– Нет, – твёрдо отвечает геодезист.

«Криминальные банкиры людям и за меньшее простреливают головы, таких любовничков, что заводят шуры-муры с банкирскими жёнами, потом даже не находят, ведь в такой дыре, как Губаха, ничего ни от кого не утаишь, уже завтра будет известно банкиру, что его жене прилюдно ручку пожимали».

– Говорите, что у вас за дело, или закончим наше общение.

– Ладно, – она вздохнула и приблизилась к нему, заговорила негромко. – Мой муж и его дружок Ахмед недавно, на днях буквально, кинули каких-то лохов на хороший хабар.

Горохов начинает понимать, что речь пойдёт не о простом убийстве. Кажется, дело будет поинтереснее.

– Эти люди не работали с Колей-оружейником, поэтому он дал добро, и их прибили всех. – Продолжает красавица. – А товара взяли на две тысячи рублей. Брин…

– Этот банкир, ваш муж?

– Да. Он поехал на биржу, договориться о продаже.

– В Яйву?

– Да, – она кивнула, – так что пару дней его не будет. А весь товар лежит в банке в хранилище.

– А ваш муж-банкир, я смотрю, крут, людей мочит.

– Мой муж ничтожество, – говорит она. – И сам он ни за что не отважился бы.

«Конечно, оно всегда так, впрочем, ничего другого я от тебя про твоего мужа услышать и не рассчитывал. Ну, ладно, давай, рассказывай дальше, какое твой муж ничтожество».

– Он собирался у них всё купить, но они заломили цену, нормальную цену, захотели две тысячи. А денег у него и на половину не было. И тогда этот урод Ахмед предложил их завалить. Они пошли к Коле-оружейнику, а тот сказал, что это не его люди. Брин пошёл к старателям и сказал, что собирает деньги, чтобы ждали. А Ахмед стал им наливать бесплатно как партнёрам, ну, те выпили, а затем люди Ахмеда их всех и перебили прямо у него в кабаке.