Борис Конофальский - Оазисы

– Он и оперирует в клинике, или у него ещё где места есть?

–Ну, про то мне неизвестно, но иной раз соседка Агафья говорила, что пришла к нему, а он в отъезде, ездит по больным, на рудник, на цемзавод, на буровые.

Горохов понимающе кивает. Он подводил бабку к разговору о санатории, была у него мыслишка насчёт санатория и доктора Рахима, но спрашивать об этом у старухи он посчитал небезопасным. Вообще-то он уже планировал зайти к доктору.

Тем более что причина у него была.

– Зайду сегодня к этому хвалёному доктору, – сказал Горохов.

– Зайди, зайди, милок, только сначала сходи за саранчой, а то посохнет. Сходишь, ты ж обещался…

«Какая ж нудная бабка».

– Схожу, схожу… Ведро у тебя где?

– Дам, ведро дам. – Она кинулась греметь старыми вёдрами, что стояли за комодом.

– Ножницы тоже давай.

– Ножницы? – Старуха остановилась. – Так ты что, её ещё и почистишь?

– Дашь ножницы – почищу.

– Дам, дам, всё дам, – радуется бабка.

Он не был большим специалистом по ловле саранчи. Но это дело не хитрое. Доставать из мелкой сетки саранчу несложно, хотя и немного скучно. Если лапы и крылья останутся в сетке – ничего страшного, они только портят паштет, это даже хорошо, меньше возиться с ножницами. Если лапы и крылья зацепились за нити сети, то остаётся только отрезать голову. Жвала у саранчи сильные, она даже в состоянии грызть степную колючку. Она даже может прокусить кожу, если ты не в перчатках. Горохов кинул здоровенное насекомое в ведро. Последнее. Без головы и без задних мощных лап оно всё равно продолжало шевелиться, как и многие его собратья в ведре.

В принципе, неплохой улов, полведра за полчаса, и главное – саранча хорошая, все перчатки от неё жирные. Сеть он снимать не стал. Взял ведро и пошёл на север, к дороге. Утро, шесть, всего тридцать пять градусов. Отличная погода, дымка на востоке. Может, сегодня не будет так печь, как вчера.

А на дороге жуть творится, один за другим проезжают мотоциклы и квадроциклы. И электрические, и дизеля, что работают на рыбьем жиру – пыль осесть не успевает. Часть из них едет к озеру, часть уже оттуда. Горохов пошёл на запад по обочине дороги. Настроение было хорошее, рука совсем его не беспокоила. Кажется, пальцы работали также хорошо, как и раньше, и в мышцы возвращалась сила. Тем не менее, он не спешил снимать перевязь. Он всё нес свою руку на тряпке. Так будет лучше.

Он осматривался. Нет, ничего не искал, просто машинально разглядывал следы ног и протекторов на дороге и на обочинах. Как ни странно, следов было предостаточно, они были свежие. Их даже ещё не присыпало дорожной пылью. И опять он увидал следы ребёнка в солдатских ботинках. Следы уходили на север, проходили меж двух придорожных барханов. Он остановился. Поставил ведро на землю, потянулся к фляге. Вода тёплая. Горохов отпил несколько маленьких глотков. Что-то не давало ему покоя. Ему казалось, что он должен что-то знать о том, кто эти следы оставил. Но вспомнить ничего не мог.

Геодезист подумал и, взяв ведро, пошёл по следу. Отойдя от барханов метров на двести, снова остановился. Тут следы были хорошо видны. Он присел на корточки, чтобы рассмотреть их получше.

– Э, мужик, – раздался за спиной грубый голос.

Горохов обернулся, в двести метрах от него, на гребне невысокого бархана, стояли два человека с оружием. Из-под респираторов торчали чёрные бороды.

– Ты чего тут шаришься, а? – Прорычал тот же голос из-под маски.

Геодезист встал и, стянув респиратор, крикнул:

– Да вот, смотрю, где сеть можно поставить. За дорогой вся степь на участки разбита, а тут ни одного столба, ни одной сети нет. А саранча тут хорошая. Смотрю, может, тут сетку на ночь поставить.

Эти типы переглянулись, спустились с бархана, подошли и заглянули к нему в ведро. Потом один из них спросил:

– А ты кто такой? Не видел я тебя тут ни разу.

– Я на буровые приехал работать, а пока у бабки Павловой живу. Она попросила сеть поставить, вот сегодня собрал уже. И думаю, может, тут ещё одну поставить.

– Севернее дороги сетей никто не ставит, – сухо сказал бородатый.

– Понял, просто барханы тут хорошие, тут и ведро саранчи можно одной сетью брать, вот я и…

– Иди уже, ещё раз тут увидим – застрелим, – закончил разговор бородатый.

– Понял, – сказал Горохов, забирая ведро, – просто я не знал…

Он повернулся и пошёл к дороге. Пошёл, не оборачиваясь.

Бабка была радёхонька, что вот так, палец о палец не ударив, получила полведра отличной чищеной саранчи. Хвалила Горохова и говорила, что если он и завтра за саранчой сходит, то и завтра может не платить. Тот кивал, а сам думал, что ночевать тут ещё одну ночь с клещами ему вовсе не хочется.

Хотелось есть, последний раз он ел вчера в обед. Горохов вышел и пошёл по улице к центральной площади. Улицу чистил пылесос, а за ним опять шёл бот с огромной лопатой. Горохов уже не воспринимал это как какую-то невидаль. Тем более что на площади ещё один бот с метлой сметал мелкую пыль в большой совок и складывал её в пластиковый бак, что таскал за собой.

Есть уже хотелось, но вместо того, чтобы повернуть к «Столовой», он остановился у красивого дома, мимо которого проходил много раз.

«Хирургия и терапия доктора Салманова».

Рано, конечно, может, доктор ещё не принимает. Геодезист чуть подумал и решил проверить – нажал на кнопку звонка, поесть он ещё успеет.

– Добрый день, приёмная доктора Салманова. – Донёсся из динамика приятный женский голос.

– Я на приём к доктору, – сказал он в коммутатор на стене под кнопкой.

– Вы записаны? Вы бывали уже у доктора?

– Нет, я не записан, я первый раз.

– Что вас беспокоит? – Спрашивал голос.

«Глянь, не хочет пускать просто так, прямо на улице начала опрашивать».

– Огнестрел.

– Вы сейчас ранены? У вас кровотечение?

Дверь по-прежнему не открывается.

– Нет, рана уже зажила, но рука работает плохо, хотел поговорить с доктором.

– Вам оказывали медицинскую помощь или рана заживала сама?

«Идиотка, ты откроешь дверь?»

– Оказали, но я не удовлетворён тем, как меня лечили.

– Хорошо. Вы страдаете проказой, холерой, сифилисом, гепатитом?

– Нет, ничем таким я не страдаю. – Горохов старался говорить спокойно, хотя это удавалось ему всё труднее.

Во-первых, он хотел есть, а во-вторых, он торчал тут под дверью на солнце и на глазах людей, это ему не нравилось.

– Первый приём у доктора, только осмотр, без анализов и без средств диагностики, стоит семьдесят копеек, вы располагаете такой суммой?

«Семьдесят копеек? Один приём? Валера-генетик мне две сквозных дыры за два с половиной рубля залатал. Вы там не офигели?»

Горохов прикинул, сколько у него осталось денег после того, как он продал винтовку и заплатил два рубля механику за ремонт мотоцикла и пообедал, у него едва набирался рубль с двадцатью копейками. Но он хотел посмотреть на этого доктора: