Борис Конофальский - Оазисы

– Да, я располагаю такой суммой. – Сказал он и вздохнул.

– Хорошо, доктор сможет принять вас через пятнадцать минут. Поднимайтесь на второй этаж.

Коммутатор запищал и в двери щёлкнул замок. Она приоткрылась.

Горохов вошёл и сразу оказался в прохладе. Хорошо, свет с улицы почти не проникает. Всё же от яркого солнца устаёшь. Он поднялся на второй этаж. Там, за стойкой, девица вся в белом. Сама вся сбитенькая, невысокая, с хорошей грудью, темноволосая и кареглазая. Миленькая. Совсем молодая, лет восемнадцати. Улыбается ему деланой улыбкой. А сама про себя, скорее всего, морщит свой очаровательный носик. Горохов грязен, его пыльник пробит, левый его бок чёрен от засохшей крови. На ботинках пыль в полсантиметра. Даже руки он давно не мыл, они черны.

– Вам нужно немного подождать, доктор примет вас, как освободится. – Улыбаясь, говорит девушка.

На щеках у неё ямочки, очень приятная девочка. Даже ущипнуть её хочется за щёчку. А ещё из приятного… В углу стоит увлажнитель. Струйка прохладного пара бьёт из него вверх, там же кулер. Это явные признаки роскоши. Он кивает и идёт к кулеру. Да, вода тут такая, какой и должна быть – ледяная. Он пьёт один стакан за другим. Надо же отбить хоть немного денег из тех, что с него возьмёт доктор.

– Вы готовы сейчас заплатить за приём? – Спрашивает она почти ласково.

Горохов допивает воду, ставит стакан на место, идёт к стойке.

– Да, золотце, я готов заплатить.

«Такой милашке всё бы отдал».

Он достаёт из кармана рубль.

– Минутку, я сейчас выдам вам сдачу.

Она быстро отсчитывает деньги и кладёт мелочь перед ним. Мерзавка, милая, хитрая мерзавка. Он дал ей полноценный серебряный рубль, а она на стойку кладёт только железки. Могла бы дать сдачу тремя серебряными гривенниками, но выложила перед ним шесть железных пятаков, да ещё таких, каких не везде примут. Но ему совсем не хочется с ней рядиться. Не хочется выглядеть сквалыгой. Он молча забирает железки, идёт и садится в мягкое кресло. Вытягивает ноги. Да, тут хорошо. Тут очень хорошо.

Доктор Рахим чернявый, поджарый, невысокий человек неопределённого возраста в больших очках. В самом деле, невозможно понять, сколько ему лет, может, сорок, а может, пятьдесят.

– Значит, подвижность пальцев после восстановления тканей в плече не вернулась?

– Не вернулась, – врёт Горохов.

– Сожмите пальцы. – Говорит доктор.

Горохов сжал, но не сильно.

– Сильнее сожмите.

– Не могу. – Опять врёт геодезист.

– Не болит нигде?

– Немеет рука.

– Где, в кисти? В предплечье?

– И в кисти, и в предплечье.

– Странно, – говорит доктор Рахим и вертит руку Горохова, осматривая её со всех сторон. – На первый взгляд кровообращение восстановилось в полном объёме. Кость тоже.

– Может, что-то с нервом?

– Может, может, – задумчиво говорит доктор. – Нужно смотреть.

– Мне через шесть дней выходить на буровую, а там с одной рукой не очень-то поработаешь.

– Понимаю. Понимаю.

– Вы сможете помочь?

– Ну, попробуем. Следующие посещения будут стоить для вас гораздо дешевле, а вот анализы, рентген и термограмму нужно будет оплатить.

– Ну, раз нужно, – говорит Горохов и вздыхает. – Надо было сразу к вам идти, а не к этому костолому.

– И кто же вас лечил?

– Да, этот демон… Валерой его зовут.

– Да, я его знаю… Таких в старину называли коновалами. Зачем же вы с ним связались? У него ведь и лицензии нет.

– Да мне не до лицензий было, я ж кровью исходил. Уже почти не соображал, где я. Эти двое, Адылл и его мамаша, меня волокли, я едва ноги переставлял.

– А, вот в чём дело, – доктор понимающе кивал. – Жаль, что вас ко мне не привели.

– Они сказали, что у вас дорого.

– Ну, вот вам и пример экономии на здоровье. Руку придётся лечить дальше. А как Валера вас лечил?

– Даже не знаю. Не помню. Сделал мне укол, и всё… А когда я очнулся, так оказался в ванной с какой-то дрянью. Типа крахмальной каши, но не каша. Он называл её протоплазмой, там у него ещё и червяки плавали вместе со мной.

– Да, он так лечит. – Понимающе кивает доктор.

– А вы знаете, как он лечит?

– Имею представление. Это новое направление в медицине.

Горохов задумался, а сам взял рубаху, надел её и стал размышлять вслух:

– Он называл эту жижу протоплазмой, по-моему. Я вот думаю, это не повредит мне? Ну, что там у него в ванной, может, мне это повредит… Ну, на генетическом уровне. Думаю, может жалобу на него написать? Только не знаю, куда лучше обратиться.

– Нет-нет, это вам не повредит. Эти технологии лечения уже распространены повсеместно, – успокаивает его доктор Рахим.

«Да, повсеместно? И где же такие технологии распатронены? Где? В каком месте они повсеместны? Да ни в каком. Кроме как в вашей забытой Богом дыре, в других местах ничего подобного нет».

– Думаете, не повредит? – Сомневается Горохов. – Червяки там плавали у него.

– Ничего страшного. Разве что антисанитария, что у него там царит, но вас эта беда уже миновала. У вас же температура нормальная?

– Да, не жалуюсь.

– Значит, раны зажили хорошо. Воспалений нет? Нет, всё с вами в порядке. Для волнений не вижу причин. А рука… Руку я вам восстановлю. Причём сделаю всё быстро и… – Доктор на секунду задумался. – И бесплатно. Так сказать, в компенсацию за местного коллегу.

«Вот оно как, и с чего бы такая щедрость? Я даже ещё не придумал, куда жалобу на Валерины технологии писать, а тут вот как всё обернулось».

– Вот за это спасибо вам, доктор. Огромное спасибо, а то знаете, меня тут ещё и обворовали, с деньгами у меня не очень…

– Потом, потом будете благодарить, а к этому Валере вы больше не ходите, он не доктор, у него даже и лицензии нет. Жалобу на него никто даже не примет.

– Понял, понял, зайду, только долг ему отдам потом, когда деньги получу, а жалобу писать не буду, раз вы меня вылечите.

– Всё, идите, запишитесь у моей медсестры на рентген и томограф, и кровь на первом этаже сдайте, но только не сегодня сдавайте, кровь сдавать нужно натощак.

– Всё бесплатно? Анализы тоже? – На всякий случай переспросил геодезист, надевая пыльник.

– Всё бесплатно, бесплатно, – заверил его доктор.

Горохов вышел на улицу. Даже на градусник не поглядел. Сорок. Думал, что сегодня жарко не будет. Нет, ничего подобного. Ещё и десяти нет, а уже пекло. Он постоял секунду и пошёл завтракать в «Столовую».

Казалось, крахмальную кашу с луком испортить невозможно. Нет, возможно, возможно. Такое впечатление, что часть старой каши прикипела к кастрюле, а в ней сварили новую и подали ему. А чай подали такой старый и терпкий, что его пить невозможно. Нет, нужно искать новое место для питания. Местная жратва – трата денег. Никакого удовольствия от еды.

А эта маленькая дрянь Ёзге ходит по пустой столовой и заглядывает ему в тарелку, а потом ещё фыркает. Раз прошла, второй прошла, а потом подошла и сообщила: