Андрей Валентинов - Нестор [litres]

Кремль настоящий повидать не удалось, хоть и совсем рядом была.

Ученики жили в кельях по двое и по трое. Зофи прикинула, с кем ее могут поселить. Наверняка будущая соседка уже получила нужный инструктаж…

Подумала – и ужаснулась. Еще бы полгода назад такая мысль и в голову не могла прийти. Нельзя! Нельзя думать о людях плохо!..

– Пришли!

Сопровождающая постучала в дверь, заглянула.

– Заходи, Ган!

Длинная узкая комната, окошко под потолком, две кровати, тумбочки, стулья, маленький истоптанный коврик.

– Я – Зофи. Здравствуй!

– А я – Хильда. Очень рада, а то по ночам одной страшно.

Сначала – тумбочка. Зофи придвинула ее к стене, чтобы не оставалось зазора, и достала из рукава пальто маленькую серебряную иконку. Как сумела сохранить, сама удивлялась. Наверное, Она и помогла – Святая Дева Монсальватская. Отец взял ее с собой на Старую Землю.

Прислонила к стене, перекрестилась.

– Pater noster, qui es in caelis; sanctificetur nomen tuum; adveniat regnum tuum; fiat voluntas tua… [82] «Отче наш» на латыни.

Дочитав, вновь перекрестилась, с изумлением заметив, что соседка, маленькая, худая и белобрысая, последовала ее примеру.

– Я не очень верующая, – шепнула белобрысая, оглянувшись на дверь. – Мама верила, они из-за этого с папой все время ссорились.

Зофи Ган вовремя вспомнила, что вопросы лучше не задавать.

– Я никому не скажу, но… – Хильда замялась. – Может, картинкой прикрыть? У меня первомайская открытка есть, очень красивая, с салютом.

Вновь поглядела на дверь, на этот раз с тревогой.

– Понимаешь, Зофи, комнаты иногда проверяют.

Рыцарственная дама покачала головой.

– Пусть! Я не боюсь. И ты не бойся.

Ночью навалилась тишина, все умолкло, слышно лишь, как дышит соседка. Тихо-тихо… Зофи лежала на спине, укрывшись кусачим одеялом до подбородка. Не спала, вспоминала. А потом стала мысленно писать очередной «ПЛАН», первым пунктом обозначив радиоприемник. Хорошо бы прямо сюда, в келью, только не позволят. Значит, следует договориться, чтобы пускали к приемнику сразу после подъема. «Говорит Клеменция! Доброе утро всем, кто сейчас на Старой Земле…»

Вдруг отзовутся? Вдруг каким-то чудом папа подаст весть?

Вторым пунктом – латинский язык. Здесь его не преподают, значит, нужно достать учебник. «Quo usque tandem abutere, Catilina, patientia nostra? quam diu etiam furor iste tuus nos eludet?» Язык Цицерона в отечестве мирового пролетариата ни к чему, а вот ей пригодится. Монастырские стены ее не удержат. Не сможет убежать – улетит, нет крыльев – найдет. А если не получится, улетит без них! Маленький солдатик не в отставке, он просто прилег отдохнуть.

Все еще впереди!

А потом черная тьма исчезла, сменившись ярко-голубым огнем. Регул, Сердце Льва!

Она поняла, что спит, и улыбнулась во сне.

– Годишься, парень, – задумчиво молвил Фостер Три Колеса, оттирая ветошью масло с пальцев. – С грузовиками этой марки ты точно не возился, но машину чувствуешь, это главное. Подучим!

Поглядел на Вайса, пытающегося встать с цементного пола (третья попытка!), и покачал головой.

– И подкормим.

Номер 30970 облегченно вздохнул. Получилось! С «даймлер-бенцем», почти угробленным нерадивым шофером, мучились два часа. Под конец руки уже еле двигались. Считай, сдал экзамен. Дядюшка Фостер (то ли фамилия, то ли кличка) в гараже на правах главного механика, пусть и не эсэсовец, обычный армейский отставник. Без его слова тут ничего не делается.

Гараж Бухенвальда, главный из трех, больше напоминал самолетный ангар. Сколько здесь машин, Вайс даже не пытался представить. Много! И все должны ездить, причем четко по графику. Зачем столько, ему уже объяснили. Бухенвальд это не только главный лагерь, но и два десятка филиалов. А там делом заняты, не землю из кучи в кучу перекидывают, а строят заводы, склады, подъездные пути. Целый промышленный район, чуть ли не новый Рур. Привезти, увезти, загрузить, разгрузить – без этого никак. Потому и механиков не хватает. Ему очень повезло.

Умылся, стянул черный комбинезон, надел свое полосатое, поправил перед зеркальцем, что на стене, нелепую и неудобную шапку. Отражение смотрелось скверно. Прикрыть глаза – и точно труп. Да, повезло!

– Красавец ты, парень, – подтвердил дядюшка Фостер. – Даже в гроб не положишь, испугаются. Не по-умному здесь, работника, даже паршивого, кормить следует. Ну, иди к директору, ждет.

Кабинет главного спрятался на втором этаже, куда следовало подниматься по пристроенной железной лесенке. Ступени под ногами, одна, другая, третья. Точно как в «Колумбии», только силы уже не те. Четвертая, пятая, шестая…

– Никогда бы не брал криминальных, – поморщился мордатый толстяк, восседавший за огромным, под стать самому гаражу, столом. – Но политических нельзя, а цыган и сам не возьму. Какой у тебя опыт, Вайс? Машины угонял?

Полосатая шапка в руке, ноги на ширине плеч.

– Не понимаю, о чем вы, господин директор. Мне чужое ни к чему, свое бы на горбу утащить. Но если очень надо, могу попробовать.

Толстяк ухмыльнулся.

– Скажу – попробуешь. В общем, так, Вайс. Спросил я о тебе у кого надо, там посоветовали взять. Но учти, порядок здесь строже, чем в банде. Не воровать, не болтать и не бездельничать, иначе обратно в команду «Шоссе-2» поплетешься на всех четырех.

Рецидивист Вайс горестно вздохнул:

– Обижаете, господин начальник! Или я без понятия?

Директор скривил губы.

– Поглядим. За тобой следить будут, Вайс, так что ты работай – и бойся! Из «блока» тебя переведем, отныне подчиняешься только мне.

Поглядел, словно плюнул:

– Па-а-ашел!

Иоганн Вайс сидел на корточках, прислонившись к холодной стене. Ноги не держали, а всего-то выпил кружку чая и угостился бутербродом с тушенкой. Отвык от еды… Хорошо хоть в покое оставили, на работу только завтра с утра.

Он вдруг понял, что Фостер Три Колеса чем-то напоминает дядю Николая из школьного гаража. Тоже отставник, суровый с виду, но не вредный и справедливый. При таком можно выжить. О большем пока не мечталось.

– Привет, Шпицмаус!

Парень в полосатой робе, присев рядом, толкнул плечом. Вайс почему-то не удивился.

– Привет, Майсель! А я голову ломаю, кто за меня директору поручился?

Бывший сосед по палате махнул рукой.

– Понял – и забудь. Меня к тебе люди прислали. Ты хоть представляешь, куда попал?

– Много машин, – задумался Вайс, – много груза… Будем возить сало?

Майсель хохотнул.

– Ну ты и скажешь, Шпицмаус! Почему именно сало?

Номер 30970 улыбнулся – впервые за много-много дней.