Андрей Валентинов - Нестор [litres]

Белов удивился.

– Почему? Бываю, когда время есть. Месяц назад нам на курсах крутили «Веселых ребят» с Орловой.

– Голливуд, подогретый к ужину, – женщина, фыркнув, вернула рюмку на место и вновь взяла бутылку. – Вы что, еще и русский? Хотя документальное кино у вас снимать умеют, Дзига Вертов – мой кумир. Надеюсь, вы его не расстреляли?

Шнапс вновь наполнил рюмки, но замполитрука покачал головой.

– Больше не буду. Все равно, когда вы закроете за мной дверь, я оглянусь и увижу желтую бумагу с печатями.

– Почти тост, – рассудила она, поднося свою рюмку к губам. Выпила, ударила донышком о столешницу.

– Ерунда! Просто я сплю и вижу глупый сон. С утра перебрала, зашла в бар, там встретила одного очень симпатичного мужчинку по имени Лекс, обмыла это дело. Сейчас проснусь, залезу под душ, а потом пойду снимать Рейхсминистра, чтоб он пропал. А вы просто заглянули в мой сон.

В холле было шумно. Парни в камуфляжной форме заняли все диваны, возле входных дверей скучали вооруженные постовые, администратора заменил офицер, пытавшийся говорить сразу по двум телефонам. Александр спускаться не стал, понаблюдал немного с лестничного пролета – и побрел на свой этаж.

Теперь он жалел, что отказался от побега. На ледяных полях ему делать нечего, но можно подняться повыше, затаиться и дождаться ночи. А потом по долине, а еще лучше прямиком в соседний городок. Гарнизон оттуда вывели, можно попытаться проскочить. Документов нет, денег, считай, тоже, но это не Рейх, а Швейцария. Вдруг бы помогли?

Он грустно улыбнулся. Мечты! Конечно, поймали бы сразу – и наверняка посадили под замок. И тогда бы он даже Мокрую Лени не встретил.

– Добрый вечер, камрад!

Александр не слишком удивился. В этот вечер призраки явно разгулялись.

– Ты Александр Белов? Русский?

Нет, не призрак. Просто солдат в камуфляже, из тех, что в холле роятся. И как лучше ответить?

– Точно! Я еще и комиссар.

Парень в камуфляже внезапно подмигнул.

– В «Колумбии» тебя спросили, не курил ли ты часом в кинозале?

Замполитрука на миг растерялся.

– Верно! А как нужно ответить?

Солдат улыбнулся.

– Которые в кино курят, те наши, а вот с шуцманом ссорятся «черные», им с нами не по пути. В общем, приказ я выполнил, тебя, камрад, нашел. Доложу, а дальше пусть командование решает.

Правый кулак вверх.

Rotfront!

– Пистолет твой принес. Четыре патрона в минусе и… Да! Я без глушителя стрелял, чтобы по ушам сразу ударило. Я его, глушитель, отдельно положил, вот.

Вид у Хинтерштойсера – хоть плачь. Пластырь на щеке, на голове повязка, на правой руке тоже. А то, что не под повязкой, покрыто желтой мазью в два слоя. Зато бодр и ходяч, а вот Соль вставать запретили, только по очень-очень нужным делам. Так и лежала под одеялом, изучая потолок. К счастью, не одна. Андреас как утром заглянул, так и остался.

– Я сегодня на хозяйстве, – отрапортовал. – Все, понимаешь, на фронт ушли, а я вроде как отвоевался.

Что на фронт, она уже знала. Ночью Армия Гизана атаковала Кляйне-Шайдегг и еще один городок к западу. Гарнизоны оттуда стянули к Эйгеру, беглеца ловить. Так что хоть и отвоевался Андреас, но совсем не зря.

– Там казармы, склады, какой-то штаб, – Хинтерштойсер вздохнул. – До сих пор не привыкну – немцы против немцев. В Испании поначалу было жутко. Стреляешь, а тебя в ответ посылают на родном нижнебаварском… Потому я и в Испании не остался. Тони Курц – молодец, у республиканцев ротой командует. А я во Францию подался, работал где придется, группы по Альпам водил…

Соль слушала и кивала, пытаясь не улыбаться. «Где придется» – это в Армии Гизана, группы же водил наверняка не просто по Альпам, а через границу. Конспиратор!

О том, как сумел добраться до Штоленлоха, рассказывать не стал, только рукой махнул. Всякое, мол, было. Но главный вопрос напоследок приберег.

– Можешь не отвечать, Соль. Понимаю, военная тайна и все такое… Капитан Астероид и пилот Крабат – из ваших? Они нас с Тони в прошлый раз выручили на Северной стене. Тоже крылатые, вроде тебя, но аппараты у них другие.

Она и не ответила, раз можно, только руками развела. Сама же мысленно поставила возле имени Крабата огромный плюс. И в самом деле – рыцарь, что бы там ни говорил его брат-колдун. Жаль, познакомиться не довелось.

«Будь он проклят, Пейпер!» Выходит, мирились они с Гердой, да так до конца и не помирились.

А ближе к вечеру пришлось с Андреасом поругаться.

Всерьез.

И глупо, глупо!

– Не пущу! Тебе еще два дня лежать. Что ты одна сделаешь? Там, в отеле, сейчас осиное гнездо. А если твоя невидимость откажет? Влет застрелят!

– Я сделаю, что должна, Андреас. И сюда больше, к сожалению, не вернусь. Передай лейтенанту Кюшу, что волонтер Соль свою миссию закончила. С отелем и без меня разберутся.

– А я тебя сейчас в комнате запру.

– Андреас! У меня на поясе две кобуры. В правой пистолет, из которого стрелял ты. В левой – кое-что другое. Я это «кое-что» сегодня целый час настраивала. С тобой ничего плохого не случится, просто будешь лежать на полу и моргать. Недолго, часа два. А я, перед тем как улететь, наберусь наглости и тебя поцелую.

– Ну и убирайся. Очень ты мне нужна, малявка.

– Спасибо, Андреас. Я тебя тоже никогда не забуду.

Отель «Des Alpes» и в самом деле напоминал осиное гнездо, однако почти все осы улетели. С запада, где во тьме скрывался Кляйне-Шайдегг, время от времени доносилась стрельба. Грузовики исчезли, у входа скучали одинокая легковушка – черный «мерседес» и двое часовых в камуфляже. Почти все окна темны, так что нужное Соль отыскала без труда. Дальше заминка – тот, кто ей нужен, оказался не один. Разговор вышел долгий, но Соль терпеливо ждала, не отлипая от стекла. Наконец все закончилось, гостя проводили до двери…

Пора!

Кнопка невидимости на поясе… Отключить! Пистолет-парализатор в левую руку, правую сжать в локте. Ботинки прочные, выдержат, а порежется – не беда!

Три! Два! Один!

Подошвы ударили в оконную раму. Повезло – окно удалось вышибить сразу, с одного удара.

Вперед!

Человек успел схватить пистолет со стола, но Соль выстрелила первой, точно в грудь.

– Говорить вы сможете, господин Мюллер, но вот кричать не стоит. Это парализатор, руки и ноги у вас отнялись. Через два часа все восстановится, но если я выстрелю еще раз, останетесь калекой на всю жизнь…

Человек лежал на ковре, раскинув руки. В темных глазах плескался Ад, и она с трудом сдерживалась, чтобы не сотворить крест.

– То, что я делаю, грех, но мне простится. Vim vi repellere fas est licet [59] Силу дозволено останавливать силой ( лат .). . А вам прощения не будет. Сейчас соберу все документы и бумаги, и мы поговорим.