Александр Верт - Пекло 3

– Трахнуть? – предположил Кирк без смеха и даже злобы.

Камень только равнодушно плечами пожал.

– А ты чего здесь? – спросил Шеф, понимая, что там в песках сейчас Камни расправляются с собственными надзирателями.

– Не охота руки марать об эту мразь.

Шеф такого ответа не понимал. Ему своих врагов всегда хотелось разорвать, желательно медленно. Он давно заметил, что способен наслаждаться чужой смертью, болью и даже кровавой рвотой, если это враг выплевывает клочья собственных внутренностей. Никакой брезгливости в нем не было, потому он никогда не понимал таких ответов, но и судить не собирался.

Пожав плечами, он просто вышел под палящие лучи Зены, что раскалила небо так, что оно походило на белое матовое стекло, будто все они были только букашками в банке на столе у ученого.

– Может, так оно и есть, – говорил когда-то давно его наставник Сильвер Милиган. Он затягивался, явно смакуя дрянной заменитель табака, вытягивал ноги в тени барака и смотрел на небо, где время от времени ему мерещились блики барьера. – Быть может, они там в своих чинушных кабинетах, правда, следят за нами: делают же они какие-то выводы о том, как мы тут развиваемся.

– А они делают? – робко и даже наивно спрашивал тогда Олли.

– Ты еще сомневаешься? – смеялся Милиган и почему-то именно этот смех Шеф вспоминал сейчас, только уже не сомневался. Они только букашки в банке, но это не значит, что внутри этой самой банки они не могут установить свои правила, ну или хотя бы попытаться.

– Ты че? Типа в телохранители заделался? – хохотнул где-то в стороне Вильхар, заставляя Шефа обернуться.

– Иди нахуй, – огрызнулся Кирк.

– Только после тебя, – весело ответил Вильхар, но его никто не поддержал.

Сам мулат тоже курил и только наблюдал за происходящим с какой-то безумной радостью. Он так счастливо улыбался, что Шефу хотелось даже спросить, не ебнулся ли он часом головой во время боя, но решил оставить подобную язвительность при себе и просто пошел вдоль здания.

Месть Камней он предпочел не замечать.

Те поставили на колени оставшихся в живых обнаженных Черепах, запихнули им в глотки обрывки какого-то тряпья и мстили им за все: били, насиловали, мочились на них с веселым смехом, уничтожая запасы выпивки.

– Ну как? Вспомнил меня, ублюдочный урод? – спрашивал один из освобожденных рабов, заливаясь смехом.

Его товарищ при этом брезгливо толкал босой ногой окровавленную голову. Их жертва, кажется, захлебнулась собственной кровью, не выдержав побоев.

Шеф зачем-то посмотрел на перекошенное лицо и не испытал ничего, кроме отвращения. У него даже дернулась верхняя губа, искривляя лицо в подобие кривого оскала. Он и сам был готов бить их ногами, пинать металлическими носами до кровавой рвоты. Он мог это представить, потому что и не такое творил с людьми, вот только здесь и сейчас сил у него хватало, только чтобы бросать короткий взгляд и идти дальше.

– Куда мы? – спросил Кирк, ничего не понимая.

– Осматривать окрестности, – коротко ответил Шеф. – Одна из наших задач здесь – найти процессоид, или как там эта херня называется?

– Думаешь прямо сейчас искать? – удивился Кирк. – Тебе б выпить и поспать, вздрочнуть под порнуху, расслабиться хоть немного…

– На это нет времени, – бросил Шеф, – чтобы начинать нормальные поиски, надо понять, где искать, а для этого мне надо хоть немного знать, что это за место.

– Дыра это, вот что, – ворчал Кирк, но тут же спрашивал: – Думаешь, не в доме надо искать?

Шеф только плечами пожимал. У них была база, но там он даже искать не хотел. Техника, оружие, но точно не мозг чокнутой машины. Был 0дом, но там Дориан не видел ничего подобного, ссылаясь разве что на банку с мозгами.

«Искать мозги под мозгами?» – спрашивал себя Шеф и думал, что это как-то тупо для искусственного интеллекта.

«Она должна быть умной? Разве нет? – размышлял он. – Если бы я был умным, где бы я спрятал самое ценное?»

Он спрашивал, и взгляд тут же цеплялся за иссохшее дерево, и ноги сами вели к нему, хотя он еще не знал, что с этим делать.

Карин присела прямо у задней кромки короткого крыла крейсера и убрала режим герметизации, нажав пару кнопок на портативном пульте, чтобы увидеть контур спрятанной дверцы, ведущей в моторный отсек. Специальная силиконовая прокладка, появляясь, делала этот контур совершенно незаметным, а когда исчезала, можно было увидеть ту часть, что надо достать уверенным нажатием, чтобы у спрятанного люка появилось подобие ручки.

Она точно знала, что делать, но впервые подходила к боевому крейсеру в присутствии других. Им, будущим выпускникам, часто позволяли проводить диагностику поврежденных машин. Иногда им разрешалось даже самим заняться ремонтом, а не просто поучаствовать в работе. Обычно, когда Карин получала такую работу, она приходила в ангар поздно вечером, когда парни ее курса предпочитали пить пиво или еще как-то развлекаться. Она все еще уступала им в физической силе и чувствовала себя неловко всякий раз, когда не могла что-то сделать с легкостью. Например, вот эту дверь ей всегда было трудно открывать. Одной рукой она делала это с большим трудом, а при парнях взяться за ручку двумя руками было стыдно. Засмеют.

Она попыталась открыть люк одной рукой, как делали парни, напряглась, но дверь не поддалась, словно ее усилия вообще ничего не значили.

– Что? Совсем сил нет, а? – с издевательской насмешкой спросил один из студентов, опираясь на нос корабля.

Карин решила ему не отвечать. Она просто сжала зубы и попыталась открыть дверцу вновь, только теперь двумя руками, как делала это обычно. От злости она даже силы в это действие вложила чрезмерно много, но дверь все равно не поддалась, зато вокруг рассмеялась вся ее группа. Весь ангар заполнился хохотом, таким гадким, что Карин сразу захотелось зарычать.

– Сразу видно – баба, – продолжал ее дразнить студент у корабельного носа. – Ни на что негодна, зачем только поступала? Чтобы перед парнем своим ноги раздвигать? Или ты боялась, что его уведут, а? А может, он у тебя того…

Он не договорил, заливисто расхохотавшись.

Это было уже слишком, потому, оскалившись, Карин схватила один из больших разводных ключей и едва не ударила обидчика по голове, но чья-то рука уверенно схватила ключ у самой ее руки.

– Тише, дорогая, – сказал Берг, приобняв Карин.

С ним рядом сразу стало спокойней. Обида и гнев отступили. Рука на ключе ослабла. Карин просто хотелось опустить голову и подождать, когда все решится, чтобы тихо сказать «спасибо».

Ее товарищи умолкли: ни комментариев, ни смеха, словно вдруг чего-то испугались, зато Берг уверенно поставил ключ упором вместо рычага и, надавив на него ногой, с большим трудом открыл дверь. Та была приклеена каплями силиконового клея, которые теперь растягивались в длинные полоски, не отпуская дверцу по-настоящему.