Александр Верт - Пекло 3

Кирку тоже нечего было сказать об увиденном, и он просто отступил.

– Его звали Бен, – сказал один из Камней Шефу. – Мы были с ним на одной цепи, – добавил он с какой-то странной надеждой, как будто говорил не с человеком, а с высшим существом.

Камни знали, что он лидер, и чтили его, как лидера, забывая, что это не делает его всесильным, но Шеф понимал, что значит этот тон. Такой и у Демонов порой проскакивал, когда им было нужно хоть какое-то подобие чуда или капля смысла – что-то такое, что позволит им не сойти с ума.

Когда он мог им это дать, он это делал, вот и теперь он снимал с покойника жетон и обещал его сохранить.

– Пусть его похоронят в шахтах те, кто остаются, – велел он, к своему удивлению вспоминая этого парня.

Когда ему говорили, что надо лететь на остров или оставаться тут, он пожимал плечами.

– Все равно где, – отвечал он.

Сам он был когда-то простым рабочим. Оружия в руках никогда раньше не держал, вот его и решили оставить тут, а ночью отправить в караул.

Шеф сам дал ему этот пистолет и велел если что стрелять.

– Не уверен, что стоит стрелять в тех, кто сюда явится, стреляй в воздух, понял? Оповестишь так, а мы уже разберемся.

Парень кивал. Очень рассеянно, потерянно, как кивал он сам первое время в лагере Демонов – словно кукла, у которой нелепо качается голова.

«Это пройдет», – подумал Шеф, а теперь забирал из холодеющей руки пистолет и хмурился.

– Не понимаю зачем? – шептал Вильхар. – Мы можем отсюда выбраться, а он…

– Не все могут, – прошептал Ирон в ответ.

Он хотел выйти отсюда первым, но встретился с Дорианом взглядом. Тот уже все знал, увидел пятна на его руках, когда они оперировали Виту, но тогда ничего не стал спрашивать, только уже потом спросил:

– Давно?

– Пару дней.

– Знаешь, что это?

– Не знаю, но тут от этого умирают.

Дориан тогда помолчал, подумал, а потом все же сказал, что это похоже на лейкоз, что виной тому может быть радиация, а в современном мире это легко лечится дополнительным иммунным чипом. Стандартный, мол, тут не справляется.

– Только мы его все равно в Пекле не достанем.

– Не достанем, – согласился Дориан, – но можно попытаться…

– Сначала надо сбежать, а там…

– У тебя может быть очень мало времени.

– У нас всех его может не быть, – отвечал на это Ирон, и потому Дориан не возражал, когда тот собрался лететь на остров. Слишком хорошо он все понимал, только они все равно переглядывались в дверях ангара, и оба молча шли к Виту. Один – давать лекарства. Второй – прощаться, потому что не все возвращаются, не все выдерживают и не все здесь выживают, а значит это утро может стать последним не только для несчастного в ангаре.

Франк Стелбахер с большим трудом открыл глаза. Боли он не чувствовал. Он даже не мог сказать, что именно его беспокоило, но точно знал, что ему очень плохо.

Металлический потолок над головой с отблеском каких-то приборов был для него обыденностью. Ему этот потолок ни о чем не говорил. Все блоки всех станций были именно с такими потолками. Лампы обычно размещались над рабочими местами и становились скрытыми при отключении.

Глубокая мягкая подушка фиксировала его шею и голову, но Франк не мог понять, что ему мешает повернуться, и потому искоса посмотрел в сторону. С трудом осознавая, кто он такой, он по привычке не делал резких движений, пока не смог понять, где находится.

Уроки личной безопасности он вспоминал быстрее собственного имени.

– Если не знаешь, где находишься, и не помнишь, как туда попал – сначала убедись, что ты не захвачен какими-нибудь террористами, а потом уже можешь дергаться, – говорил ему первый командир, когда они обмывали его поступление на службу сразу после академии.

– Если не помнишь, как куда-то попал, то наверно ты точно в опасности, – неуверенно возразил тогда Франк.

Ему было двадцать три и ничего крепче пива до этого дня он никогда не пил. При этом искренне верил, что пить не будет. Здоровье важнее. Его старшие коллеги тогда добродушно смеялись, говорили, что он еще мал, но потом поймет, каково это не знать почему, где и как ты оказался, а сами незаметно делали ему такие пивные коктейли, что в тот же вечер Франк ублудил так, что на утро чувствовал себя хуже, чем прямо сейчас, еще и двух девиц с собою рядом вспомнить не мог.

Тут вместо девиц были грозные аппараты, контролирующие его жизнедеятельность.

«Госпитальный блок значит», – мгновенно понял он.

Сюда он должен был попасть со стандартными документами капитана, которые всегда предъявлялись при необходимости, но класс «А» в шифре войск подразумевал полную секретность о состоянии, максимальное внимание персонала и отдельный блок. Можно было бы добавить – с лучшим оборудованием, но иного в госпитальных блоках и не держали.

– Вы очнулись, это хорошо, – неожиданно сказал пожилой мужчина, приближаясь к нему. – Мое имя Николас Форд. Я ваш лечащий врач. Вы помните, что с вами произошло? – спросил он, светя чем-то ярким Франку в лицо.

Тот поморщился, но глаза закрыть не смог. Врач удержал сначала веки одного глаза, затем другого.

– Уже намного лучше, – сказал врач явно сам себе, так и не получив ответа на вопрос.

Франк невнятно пошевелил губами. Он знал, что врачи что-то видят по зрачкам, а современные приборы позволяют им быстро и легко через глаз заглянуть в голову, как шпиону в щель под дверью. Самого Франка учили только проверять реакцию глаз на свет и замечать разницу между зрачками. Если реакции нет – это очень плохо. Если зрачки разные – тоже. Об этом обязательно надо было сообщить при вызове экстренной мед бригады, но на этом познания Франка заканчивались.

– Вы не можете говорить? – спросил врач, что-то проверяя на приборах.

Он включил лампу, что внезапно выплыла из металлического потолка, и Франк опять поморщился. Губы у него шевелились, а язык словно прилип к нёбу. Горло при этом не могло издать ни звука, а понять, что ему мешает, у Франка не получалось.

– Не волнуйтесь, это пройдет, нужно только время. Сейчас я подключу к вашему сознанию нейросеть, сможете отвечать на мои вопросы мыслями.

Врач приклеил к его виску небольшой силиконовый датчик с мерцающей лампочкой, и Франк тут же спросил:

«Как давно я здесь?»

– Несколько дней. Вы помните, что с вами произошло?

«Нет», – признался Франк.

– В вашей крови доза нейростимулятора была превышена в четыре раза, и это не соответствует данным о вашей личной нейросистеме.

«Подозревают покушение?»

– Этого я не знаю, но ее изъяли на экспертизу. Я отвечаю только за ваше состояние. Из-за передозировки у вас произошло кровоизлияние в мозг. К счастью, ваша нейросистема сообщила об этом мгновенно, и мы успели сделать операцию до того, как клетки мозга успеют погибнуть. Повреждения минимальны, и через два-три месяца я гарантирую вам полное восстановление.