Владислав Конюшевский - Попытка возврата [Попытка возврата. Всё зависит от нас. По эту сторону фронта. Основная миссия]

— Быстро проверить — может, еще живой?

Тельцов, который уже копошился возле этого долбаного камикадзе, вытер руки о землю и поднялся со словами:

— Готов. Считай, все осколки на себя принял…

— Ты сам цел?

— Да…

— Гек, что с рукой?

— Зацепило малость — я ведь почти успел добежать, вот и досталось…

— Косорукие! Быстрее надо было бегать! Запал у нее целых три секунды горит! Да пока он врубился, что к чему, — у вас секунд восемь было! За это время можно до канадской границы добежать! Тормоза долбаные! — И, уже остывая, добавил: — Иван, перевяжи этого «шустрика» и убитого обыщи, а я пока с «языком» покалякаю…

Пока подчиненные занимались собой, я начал общение с пленным. Первым делом, разорвав штанину, убедился, что моя пуля, сидящая чуть выше колена, опасности для него не представляет, и, решив не заморачиваться на перевязку, принялся колоть младшого. Тут ведь как — начни я ему медпомощь оказывать, хрен бы он у меня под руками разговорился, а так — пусть думает, что мне его жизнь совершенно недорога…

Мамлей держался минут пять, так что я даже начал сомневаться в успехе. Ведь и по точкам ему прошелся, и ногу раненую потеребил, а он только выл и молчал. Даже сознание потерял, мальчиш-кибальчиш гадский, но заказчика не выдавал. Только когда я, достав нож, стал без наркоза им ковырять тушку серого офицера, тот сломался:

— Горбу… Горбуненко… Приказ отдал Горбуненко…

Я на несколько секунд задумался, вспоминая… Горбуненко, Горбуненко… Но потом вроде вспомнил:

— Майор Горбуненко, который в штабе армии? Начальник десятого отдела СМЕРШ?

Серо-зеленого цвета пленный только кивнул, а после почему-то опять отрубился, и из уголка рта у него стекла тонкая струйка крови.

Что за фигня? Это еще почему так приключилось? Я ведь его совсем не буцкал, а от ранения в ногу кровь горлом не идет… Холодея от предчувствий, дотронулся до горла младшого. Пульс еле чувствовался. Да что такое творится — он ведь помирать намылился! Я быстро перерезал веревки у пленного на руках и, перевернув его на бок, чтобы не захлебнулся своей же кровью, заорал:

— Быстро сюда машину! Ванька, она возле подбитой «четверки» стоит. Пулей ее ко мне!

Тельцов, который уже прекратил перевязывать Леху, заслышав мой вопль, с низкого старта рванул в указанном направлении, а я, придерживая потерявшего сознание летеху, бормотал:

— Ну что ты, родной, ну чего ты помирать надумал. Ты, парень, держись. Сейчас тебя в санбат — там быстренько откачают…

Только младшому на мои слова было глубоко начихать. По его телу прошла слабая судорога, и он, резко вытянувшись, обмяк.

Писец! Приехали… Пилять! Ну с чего бы ему вдруг помирать приспичило? Ведь я его хоть и резко, но довольно нежно обрабатывал, все больше на голос беря… Тут меня вдруг посетила смутная догадка. Расстегнув на трупе шинель, я начал шарить руками у него по бокам и спине и тут же вляпался во что-то мокрое. Оглядев ладонь, только раздраженно сплюнул и, вытряхнув младшего лейтенанта из верхней одежды, убедился в своей правоте. Осколочное — в грудь справа, чуть ниже подмышки. Вот гадство! То есть второй, подорвавшийся гранатой, уделал ею сразу троих. Себя — моментально и наглухо, Пучкова — сквозным в предплечье и этого парня в грудь. Да и мне чуть не досталось… Завернув руку за спину, я выдернул большой клок ваты, торчащей из прорехи, сделанной осколком. Вот тебе и взяли «языков»…

Мудаки! И я — главный мудак! Усевшись на станину, достал папиросу и в полном расстройстве закурил. Ну и что теперь Гусеву говорить? Бывшая лучшая спецгруппа всех времен и народов обделалась очередной раз и по полной. Одно во всем этом утешает — я хоть фамилию заказчика из него вытряхнуть успел, а то если бы сразу загрузили в машину, без допроса, он бы у нас просто тихо помер в пути… Хотя утешение, конечно, фиговое. Как ни крути, а операцию провалили. Нет пленных, нет доказательств… Вообще ничего нет. Тот же Горбуненко сделает удивленные глаза и от всего будет отмазываться. Особенно если это не его люди здесь шустрили, а к примеру, командированные из Москвы.

Хотя зная, что тут замешан начальник десятого отдела, думаю, будет глупо колоть его с соблюдением социалистической законности, так что у меня он все равно заговорит. Вот только его коллег привлекать к расследованию нельзя… Тут надо все провернуть быстро и втайне, так как я совершенно не верю, что этот майор сам надумал кого-то из высокого начальства завалить. Ему ведь тоже приказали. Так что СМЕРШевцев сейчас подключать к делу совсем не в тему. А вдруг не ему приказ был? Вдруг мамлей соврал? М-да… И что теперь делать?

Когда подъехала машина, я, находясь в полном раздрае, при помощи мужиков загрузил трупы в машину, снял прицел с орудия и, усевшись за руль, поехал собирать остальных членов команды. Только вот Змея на указанном месте не нашел. Взобравшись на капот, я удивленно оглядывал окрестности, постепенно закипая, а когда наконец увидел знакомую фигуру, приближающуюся от дальних кустов к нам, взорвался окончательно:

— Эй ты, брюхоногое, шевели поршнями! Бегом, я сказал!

И когда трусящий рысцой Змей приблизился достаточно близко, продолжил свой монолог:

— Тебе, чудо эфиопское, где приказали сидеть? А ты куда уперся? Вконец все оборзели! Одни бегать разучились, другие на приказы болт забивают!

Но когда Козырев подошел к машине, пришлось заткнуться, потому что он, став во фрунт и вскинув руку к шапке, выдал:

— Товарищ командир, разрешите доложить? — И после моего растерянного кивка продолжил: — Я, ведя наблюдение за отъехавшим «виллисом», проследил его маршрут вон до того леска. Там он остановился, из машины вышел человек и, маскируясь, выдвинулся к отдельно стоящей группе деревьев. После чего вышедший, достав бинокль, стал наблюдать за шоссе. От меня он был в полукилометре, поэтому я принял решение подобраться поближе. Ближе ста метров приблизиться не получилось — местность открытая, а обходить слишком долго могло получиться.

Потом Женька не выдержал и перешел на более привычный язык: — Илья, он сначала просто наблюдал, а потом из вещмешка машинку достал подрывную. Ну типа как вы с собой брали, когда эсэсовский парад рвануть хотели. Я и за ним и за дорогой смотрел, а когда на шоссе показался трофейный «хорьх» с машинами охраны, решил, что ждать больше нельзя. Хотел ему плечо прострелить, чтобы он не ничего не сделал, но тут с вашей стороны что-то взорвалось и этот паразит дернулся… В общем — в голову… Наповал…

Вот те бабушка и плюшки с изюмом… Я даже сказать ничего не мог. Выходит — на дороге двойная ловушка была… Выстрел из орудия с вовсе не гарантированным, но возможным попаданием маскировал гарантированно убойный подрыв. И закладка была не под мостом, там мы успели посмотреть, а где-то на дороге… Скорее всего на обочине. Кюветов тут нет, так что смести все с шоссейки должно было наверняка… А я-то их дураками считал… Не-ет, умный человек это придумал. Охрана, если останется в живых, будет утверждать, что был именно снаряд. Уж его звук ни с чем не спутаешь. А в ту же секунду, когда разорвется снаряд из гаубицы, сработает фугас на дороге и все. Все свидетели скажут, что было два снаряда, и будут по-своему правы. И следствие, особенно если не сильно копать будут, подтвердит то же самое. Так что если бы не Змей, то мы бы сейчас пребывали в такой заднице, по сравнению с которой мои предыдущие страдания показались совершенно не заслуживающей внимания фигней.