Кристофер Паолини - По ту сторону звезд [litres]

Морпехи по-прежнему не появлялись, как и Нильсен. Отсутствие первого помощника бросалось в глаза; разговоры за столами стали резче и задиристее без ее спокойного, уравновешенного присутствия.

– Завтра, – сказал Вишал, – я хотел бы осмотреть вас, мисс Воробей. Необходимо убедиться, что ваши новые органы хорошо функционируют.

Воробей покачала головой, передразнивая Вишала:

– Само собой, док.

Затем ее лицо исказила злобная усмешка:

– Хороший предлог, чтобы меня лапать, правда?

Щеки Вишала зарозовели, он сказал, запинаясь:

– Мисс! Я бы… То есть… Нет. Нет. Это было бы непрофессионально.

Триг рассмеялся с набитым ртом:

– Ха! Смотрите, он краснеет.

Воробей тоже расхохоталась. На широком лице Хва-Йунг появилась слабая улыбка. Они продолжили дразнить доктора, и Кира заметила, что он все больше и больше выходит из себя и злится, но не огрызается и не дает отпор. Она этого не понимала. Если бы он хоть раз постоял за себя, все прекратили бы нападки или, по крайней мере, поумерили свой пыл. Она много раз видела такое на горных разработках. К парням, которые не давали сдачи, приставали все чаще и чаще. Таков закон природы.

Фалькони не вмешивался напрямую, но она заметила, как он ненавязчиво направил разговор в другое русло. Когда тема сменилась, Вишал вжался в спинку кресла, словно надеясь стать невидимым.

Пока члены экипажа болтали, Кира подошла к энтропистам, которые склонились над продолговатым предметом, лежащим на их столе, пытаясь найти кнопку или защелку, чтобы его открыть.

Она присела рядом с Веерой.

– Что это? – спросила она, указывая на предмет размером с два ее кулака.

Энтрописты по-совиному уставились на нее из-под капюшонов мантий.

– Мы нашли эту вещь… – начал Джоррус.

– …на корабле медуз, – продолжила Веера. – Мы думаем, что это…

– …процессор или блок управления компьютера. Но, честно говоря…

– …мы не вполне уверены.

Кира оглянулась на Фалькони:

– Капитан знает, что эта штуковина у вас?

Энтрописты улыбнулись; выражения их лиц были абсолютно одинаковы.

– Об этой конкретной – нет, – сказали они в унисон, словно включился стереозвук, – но он знает, что мы спасли кое-какое оборудование с корабля.

– Можно? – спросила Кира и потянулась к предмету.

Мгновение помедлив, энтрописты уступили и позволили ей взять предмет. Он был плотнее, чем казался на вид. Поверхность слегка заржавела, и ощущался запах… соли?

Кира нахмурилась:

– Если чужь и знает, что это такое, то мне не говорит. Где вы его нашли?

Энтрописты показали ей запись со своих имплантов.

– Око Пустоты, – сказала Кира. Перевод, на ее слух, казался странным; он был точным, но не мог передать ощущение от оригинала на языке медуз. – Так называлась каюта. Я не входила туда, но видела указатель.

Веера осторожно забрала продолговатый предмет.

– К чему в данном случае…

– …относится слово «пустота»? И опять-таки, что означает…

– …слово «око»?

Она колебалась:

– Я не уверена. Может быть… «монитор»? Простите. Не думаю, что я могу сейчас сказать что-то еще.

Энтрописты склонили головы.

– Вы дали нам больше информации, чем у нас было. Мы продолжим размышлять над этим вопросом. Пусть ваш путь ведет к знанию, узница.

– Знание – к свободе, – ответила Кира.

Когда ужин окончился и все стали расходиться, она улучила момент, чтобы поговорить с Фалькони с глазу на глаз у раковины.

– С Нильсен все в порядке? – тихо спросила она.

Он медлил с ответом, и ее подозрения подтвердились.

– Ничего страшного. Завтра ей полегчает.

– Правда? – прищурилась Кира.

– Правда.

Она не поверила.

– Думаешь, ей будет приятно, если я принесу чаю?

– Не лучшая иде… – Фалькони осекся, вытирая тарелку. – Знаешь что? Все-таки да. Думаю, Одри оценит этот жест.

Он открыл шкаф и достал упаковку чая.

– Этот ей понравится. Имбирный.

Мгновение Кира сомневалась: не притворяется ли он? Потом подумала, что это не важно.

Она заварила чай и, следуя указаниям Фалькони, отправилась в каюту Нильсен, стараясь не слишком сильно расплескать чай в двух чашках.

Она постучала. Ответа не последовало. Она постучала еще раз.

– Мисс Нильсен? Это Кира.

– Уходите, – голос первого помощника звучал напряженно.

– Я принесла вам имбирный чай.

Через несколько секунд дверь со скрипом отворилась, и на пороге появилась Нильсен в бордовой пижаме и тапочках в тон. Обычно ее прическа выглядела безупречно, но сейчас волосы были небрежно собраны в пучок. Под глазами – темные круги, кожа бескровная, бледная, несмотря на космический загар.

– Видите? – сказала Кира и протянула Нильсен чашку. – Я не обманываю. Подумала, что вы захотите выпить чего-нибудь горячего.

Нильсен уставилась на чашку, словно на артефакт пришельцев. Затем черты ее лица разгладились, хотя не сильно, она взяла чашку и посторонилась.

– Думаю, вам лучше войти.

Ее каюта была чисто убранной и опрятной. Единственным свидетельством того, что здесь живет именно Нильсен, была голограмма на столе – трое подростков (два мальчика и девочка). В дополненной реальности сквозь овальные окна в медной раме проплывала бесконечная вереница облаков: оранжевых, коричневатых и бледно-кремовых.

Кира присела на единственный стул в каюте, а Нильсен – на кровать.

– Не знаю, любите ли вы мед, но…

Кира протянула ей пакетик с медом. Движение облаков притягивало взгляд и мешало сосредоточиться.

– По правде говоря, люблю.

Кира разглядывала Нильсен, пока та размешивала мед. Еще никогда она не видела первого помощника такой вялой.

– Если хотите, я принесу из камбуза что-нибудь перекусить. Это не займет…

Нильсен покачала головой:

– Меня стошнит.

– Плохая реакция на крио, да?

– Можно и так сказать, – вздохнула Нильсен.

– Вам нужно что-нибудь еще? Я принесу. Лекарства, может быть?

Нильсен сделала глоток.

– Очень любезно с вашей стороны, но не стоит. Мне просто нужно выспаться как следует, и я буду…

Ее дыхание сбилось, и лицо скривилось от приступа боли. Она наклонилась вперед, опустив голову между коленями, судорожно глотая воздух.

Кира в тревоге бросилась к ней, но Нильсен удержала ее жестом, и Кира замерла, не зная, что предпринять.

Она уже хотела позвать Вишала, но Нильсен выпрямилась. Ее глаза увлажнились, выражение лица было напряженным.

– Дьявол, – прошипела она.

И громче:

– Все хорошо. Я в порядке.

– На вас лица нет, – сказала Кира. – Вам даже пошевелиться сложно. Это не просто криоболезнь.

– Да. – Нильсен прислонилась к стене.

– А что? Резь в животе из-за месячных?

Кира не могла себе представить, почему Нильсен отказалась от искусственного отключения менструации, но коль скоро она отказалась…