Алекс Ферр - Одиночный рубеж 3: Зелёный коридор [СИ]

Наверх поднялись четверо: я, Двухсотый, Нельзинбер и Гай Рон. От полноты ощущений захватывало дух, здесь вовсю разгуливал ветер, а быстрые мелкие облака находились в такой близости, что, казалось, достаточно протянуть руку и прикоснешься к небесному туману.

Вершина Древа походила на ель — вытянутый пик, а внизу раскидистые ветви как у дуба. Сориентировался по расположению Алесуна — в дымке с северо-востока от нас виднелась самая высокая башня замка Нельзинбера. Просматривалась нечётко, но это была точно она. На западе уныло простиралось безжизненная степь, голое полотно бесплодной земли без какого-либо намёка на обитателей. Совсем рядом на востоке белело туманное пятно болот в окружении леса, где обитала Хильда. Далеко на юго-востоке из дымки зарождался горный хребет. Он тянулся строго на север, а потом делал резкий поворот, уходя в степь на запад, формируя естественный географический угол. Зеленые предгорья были покрыты лесом и другой растительностью, а высотная часть хребта состояла из скальных пород. Со снежных шапок брала начало наша речушка, протекающая у подножия Древа.

Пока я восторженно созерцал великолепие прилегающих территорий, Двухсотый вырастил на вершине рею для прыжка Гая Рона. Мне сразу пришла в голову мысль, что этот трамплин больше ассоциируется с эшафотом. Кажется, грифон был такого же мнения. Он скептически созерцал работу лешего, но ступать на шаткий путь перерождения не торопился, оставаясь на балконе.

— Какая превосходная позиция, — обратил на себя внимание Нельзинбер, — будь у меня такая вышка в Алесуне, не пришлось бы посылать разведку.

Я повернулся к владыке демонстрируя, будто внимательно слушаю.

— Знаешь, друид, мои разведчики они почти что смертники. Никогда нет гарантии, что вернутся все. Будь у нас такая вышка… — он мечтательно вздохнул.

Я внутренне возликовал. Что мешает мне посадить Древо под носом у Нельзинбера? А ведь это будет полноценное посольство. В разы проще вести дела, не усложняя доставку товаров, а главное — вербовку новых соплеменников. От открывшейся возможности мягко доминировать над людьми у меня свело скулы. Я поспешно отвернулся от Нельзинбера, чтобы не выдать своё ликование. Через секунду успокоившись, ответил:

— Для такого надёжного союзника нет никакой проблемы взрастить Древо в черте Алесуна. Я обязательно займусь этим, как только высвободится время и ресурсы. Слишком много нужно успеть, а меня толком ни людей, ни сил.

Нельзинбер просветлел лицом:

— Друид, с добрым соседом мне есть чем поделиться: и ветераны для перерождения, и у магов имеется кое-что. Во имя дружбы наших народов я даже ритуалом для расширения резервуара силы пожертвую.

Я сдержанно кивнул. Воистину. Стоит лишь намекнуть, что не очень-то и надо, и Нельзинбер готов продать мне душу без лишней осторожности и подозрений. Ещё и с приплатой.

— Вопрос с Древом в ближайшее время решу, — заверил я владыку Алесуна.

— Буду несказанно рад, — широко улыбнулся союзник.

— Двухсотый, если я упаду на землю… Добей меня стволом пошире. — зашептался Рон с Двухсотым. — Прошу, не давай лорду лечить.

Нельзинбер смотрел на своего бывшего рыцаря с плохо скрываемым презрением, леший — с интересом и сочувствием. Я за Рона не переживал. Если бы у меня маячила возможность переродиться в нечто более сильное через прыжок с фатальной высоты… Какие сомнения!? Смерти ведь нет. Секунда, и уже в бутоне. Чего Гай так трясётся — непонятно, вроде бы и на нежить ходил, а здесь — рисков ноль. Возможно, грифон более интеллектуален, чем кажется, и отыгрывает сейчас страдальца в угоду насыщению мести Нельзинбера. А возможно, просто боится высоты, хотя это забавно выглядит: грифон страшащийся полётов.

— Всё у тебя получится, — пытался вселить уверенность в Гая Рона леший. — Смотри, какую штуку для тебя вырастил. И добавил времени полёта.

Ветка была аккурат над бездной, которую породил Антигуа. Посредине виднелся небольшой островок метров сто в диаметре, не больше. Остальная часть будущего водоёма зияла тьмой. Время полёта грифона было существенно увеличено. Да и есть ли дно у этого провала?

— Не переживай, рыцарь, — взял слово Нельзинбер. — Если друид неискушён в вопросах лекарства, маги по моему приказу тебя подлечат.

Рон съёжился, понимая, что отказывать или грубить своему бывшему владыке и нашему нынешнему союзнику не стоит.

— Не беспокойтесь, — перенял я эстафету. — Думаю, в случае неудачи Рона, гораздо зрелищней милосердный удар бревном.

Гай Рон от греха подальше решил самоустраниться — прыжком перемахнул перила балкона, оказываясь на трамплине, взял разбег. Финальный толчок — и тело устремилось вниз.

Я, Двухсотый и Нельзинбер уставились на удаляющегося Гая.

— Вам хорошо видно? — осведомился леший у короля, заворожённо наблюдающего падение ненавистного грифона.

— Да, спасибо, — улыбнулся владыка Алесуна. — С того времени, как я увидел первый портал и по сию минуту, не перестаю удивляться вашей магии. Как можно сделать ветви Древа прозрачными? Что это за колдовство?

— Древо само по себе магия, — скромно заметил Двухсотый. — Мы лишь её проводники. Давайте поближе спустимся, — леший открыл портал, Нельзинбер шагнул первым, следом я.

Мы оказались на балконе замка, Гай Рон как раз пролетал на уровне наших глаз, раскинув руки. Адреналин, подозреваю, в его крови присутствовал в бешеной концентрации. Ничего, скоро это всё закончится, земля уже совсем близко. Хотя нет. Сколько ещё той бездны?

У края земли, переходящей в провал, Гая Рона окутала непонятно откуда взявшаяся листва и подбросила. Грифона понесло вверх со скоростью чуть ли не большей, чем при падении, он поравнялся с нами, и зеленые листья подбросили рыцаря, снова поддающегося земному притяжению.

Я мысленно обратился к Редае: за что эти издевательства над Роном? Дали бы ему уже разбиться, а потом уже из бутона в совершенную форму.

Не тут-то было. Мне успели порядком надоесть эти качели, как при очередном сближении с землёй злосчастная листва окутала Гая, имитируя крылья. Доли секунды — и зелень осыпалась, оставляя Рону пару дополнительных конечностей, заросших перьями. Грифон заработал крыльями, но листва не отступила — облепила голову, превращая её в подобие орлиной, а затем тело. Рыцарь превратился в классического грифона, создание, слепленное из запчастей, оставшихся у творца в темном подвале. На свет появилась боевая машина с пятиметровым размахом крыл.

Грифон устремился ввысь, сделал несколько показательных кругов и направился к нам. Летающий зверь приземлился невдалеке на ветвь, обрушая на нас потоки воздуха. Будь ветер сильнее, мы бы отправились повторять подвиг Гая Рона.