Алекс Ферр - Одиночный рубеж 3: Зелёный коридор [СИ]

— О, справедливый Владыка Алесуна, я исполнил твою волю — как-то совсем незаинтересованно прогремел голос грифона. — Теперь ты восстановишь мою честь перед людьми?

— Многого хочешь, рыцарь. Я дал слово: передо мной ты больше ни в чём не повинен. А перед обществом, уж извини, искупай грехи самостоятельно.

Я посчитал слова короля вполне адекватными. А зверь нет. Весь его вид демонстрировал намерение броситься на Нельзинбера. Тяжёлый взгляд летающей животины буравил короля. Нельзинбер спокойно и хладнокровно выдержал молчаливое давление грифона. Как ему это удалось, не знаю. Казалось, даже щелчок кончика хвоста Гая Рона способен обезглавить человека, не говоря уже о том, чтобы встретиться с его полуметровым клювом и не менее великолепными когтями.

— Благодарю за мудрость, справедливый король, — внёс последнее слово в конфликт грифон.

Я наконец смог выдохнуть. Проблема исчерпана.

От Гая Рона в человеческой форме я никаких безумств ожидать не мог. А вот в грифоне, напротив, был неуверен.

— К пиру всё готово, — по-лакейски указывая на портал, окликнул нас Двухсотый.

Праздник тянулся слегка уныло. И я с этим ничего не мог поделать. Нет, людские маги и рыцари веселились от души, наслаждаясь наивкуснейшей едой, сладким вином и общением с прекрасными девами Древа.

Лешие постарались на славу: хоромы в замке, где был организован пир, сияли искусной деревянной мебелью, по стенам вилась лоза с манящим ароматным ягодным ассорти. Великолепие подсвечивалось разноцветными огнями, видно было: над освещением работали все кому не лень. И просто флуоресцирующий мох, и грибы, и даже жуки ползали по потолку. По мнению бортников, насекомые привносили свою эстетику, которую грех скрывать от дорогих гостей. Я был с пчеловодами категорически несогласен, но слизней нигде не видно, и на том спасибо.

Люди искренне праздновали, а Дети Древа были сдержанно-веселы, как и положено гостеприимным хозяевам. Уверен, внимательный взгляд бы заметил нехватку некой малой детали для откровенно бурного веселья.

Ведь мы любим оргии!!! От поползновений в сторону разврата нас удерживали няньки в лице бортника, Вальоры и других соратников, вышедших из людских рядов. Вдобавок по правую руку от меня сидел персональный надзиратель — Двухсотый. Оставалось только пить.

Нельзинбер как заведенный поднимал бокал за бокалом, произнося неплохие, но на мой взгляд, чересчур фонящие пафосом тосты. Приходилось не отставать и каждый раз поддерживать гостя. Благо, мне не приходилось тягаться с ним в количестве выпитого вина, на каждый тост достаточно было сделать пару вежливых глотков. В ином случае я бы уже спал на блюде с яблоками.

Один молодой маг с восторгом глядел на Канью. Фейка призывно улыбалась и строила глазки. Всё бы хорошо, но у меня в голове до сих пор стоял голос Хильды: «Феи не созданы для отношений, им чужда верность». Как бы это не стало новой причиной конфликта между союзными народами.

Наши моралисты были начеку. К молодому парню подсела Вальора и ненавязчиво переманила его внимание на себя. После маг, позабыв о Канье, по-дружески веселился и выпивал на равных с озорной лисицей.

Во мне почти победило уныние, когда в зал влетел ворон.

— У меня плохие вести о твоей сестре, — прокаркала птица интонацией Хильды.

Исполнив задание, без всяких подробностей ворон упорхнул в обратный путь.

Я пытался веселиться и совсем забыл об Альке. От нахлынувших мыслей о сестре отвлёк король Алесуна.

— Всё, добрый хозяин, отпускай нас. Дома тоже ждут, — Нельзинбер решил воспользоваться моментом и ретироваться.

Ещё какое-то время я сидел парализованный, продолжая не понимать, как я мог быть настолько безразличен к судьбе сестры. Подхватил полный кувшин вина и отправился бродить по замку.

Проходя мимо очередной из бесчисленных комнат, услышал агрессивные голоса. Кто там посмел обидеть наших девушек?!

За дверью оказались четверо. Связанная Лара, героиня сегодняшнего боя и три агрессорши: Селеста, Дафния и Антея.

— Я не слышу ответа, мерзкая сука, — надменным голосом произнесла Дафния, обращаясь к жнецу, рот которой занимал кляп. — Признавайся, ты не наша Лара! Ты ведь шпионка.

Антея начала выкручивать Ларе соски.

— Говори, сучка.

Жнец выгибалась от боли, неразборчиво мыча.

— Я понимаю, почему Селеста над ней издевается. Но вы??! Две дочери любви! Чего с таким энтузиазмом причиняете своей сестре боль? — подал голос я, тяжело ворочая языком, встревая в пикантно-садисткий процесс.

— Помнишь, мы рассказывали тебе про нашу похищенную дриаду Лару? — невозмутимо, не пугаясь нового человека в комнате, произнесла Дафния.

— Наверное рассказывали, — не понимая, к чему клонит фея, произнёс я.

— Так вот, это не она, — удовлетворённая собственным доводом, Дафния решительно направилась ко мне. — Штрих, на, стукни её, — фея протянула мне деревянный посох, подозрительно похожий на член. Интересно, зачем это леший им сделал? Неужели они тут без меня не справляются?

— Я сейчас тебя стукну. Брысь отсюда, стервы, — сказал я это очень убедительно.

Три садистки разом собрались и ломанулись прочь. Подальше от меня. А так как дверной проем был занят, они поспешно вышли через окна.

Так сильно я ещё никогда не напивался. Но степень алкогольного опьянения никак не уменьшала неприязнь к себе. С каждым глотком из кувшина приходило секундное облегчение, но потом становилось гаже.

— Обязан был защищать, — бубнил я, погружённый в свои переживания, сидя плечом к плечу с закутанной в плед Ларой. — Обязан был сам знать где она и что с ней, — продолжал я душевные излияния, перемежая их глотками приторного вина.

— Зря ты коришь себя, — наконец произнесла Лара, выслушивающая мою нетрезвую болтовню.

Казалось бы, она хотела помочь, но её саму эти слова будто подрубили. Я засмотрелся на неё: потухшую, побледневшую, уставившуюся в пол. Внутри похолодело, а хмель отступил. Я замер в ожидании. Лара наклонилась вперёд, обхватывая себя под коленями, ещё сильнее сближая лицо с полом.

— Твои возможные оплошности грехом не назовёшь. И мук совести они уж точно не достойны, — сказала Лара и будто бы поперхнулась словами.

И тут я наконец вспомнил, что воспитанные люди делятся. Это хорошо и правильно. Налил жнецу полбокала и протянул. Лара благодарно мигнула мокрыми ресницами.

— Штрих, помоги… — сдавленным голосом произнесла она, будто только что выпила не глоток вина, а стакан чистого медицинского спирта.

— Конечно, родная, — не лукавя, на автомате пообещал я.

— Так больше не могу… Штрих, я на грани. Знаю: ещё малость и придёт безумие.

Я молча слушал, не поторапливая и не вызнавая подробности для понимания.