Алекс Ферр - Одиночный рубеж 3: Зелёный коридор [СИ]

Я, уяснив для себя природу немелодичного воя, отошёл к жертвеннику и подозвал помощников. Быстрее перебросим, быстрее закончим. Снова щёлкнуло в голове, но за пением ящериц я даже не вздрогнул. Хоть какой-то плюс от непрошенного вокального сопровождения.

Толком погрузиться в дела мне не дали. Двери шаманских ург распахнулись, и в мою сторону выплыли зельеварцы. Выглядели ребята так себе: абсолютно белые глаза без намёка на зрачки и радужку, стоящие колом волосы, вдобавок ко всему ноги шаманов не касались земли. Селеста постаралась: надела обтягивающий кожаный комбинезон в стиле бдсм, из-за которого в первый день нашего знакомства чуть не порвала меня на нельзинберцево знамя. Колоритненько. Ночь, полнолуние, вой химер и ко мне приближаются полсотни летающих патлатых трупов.

Я искоса глянул на творящееся мракобесие и продолжил заниматься делом.

— Штрих, мы пришли, чтобы освободить тебя от проклятия, — низким грудным голосом сказала Селеста.

Что за чудеса полнолуния? Сначала василиски концерт устроили, теперь шаманы, будто в вампиров превратились. Странное время, странные события.

Вновь щелчок в голове. Это уже перестало напоминать ментальные затрещины. Я даже пообвыкся.

— Штрих? — не услышав ответа и видя, что я не собираюсь откладывать дела, окликнула шаманка.

— Селеста, не сегодня, — мимоходом обрезал её я. — Изыди, нечисть! Сама видишь, дел невпроворот. Некогда. Вот те крест! — я изобразил соответствующий знак двумя руками, непринуждённо улыбнувшись.

— Себе оставь, — наигранно-оскорблённая шаманка развернулась и в сопровождении процессии бывших прислужников Смерти скрылась в урге.

Да, кажется, проклятие будет со мною до следующего полнолуния. Не страшно. Страшно будет, если я свалюсь здесь, не закончив перерождение.

Теперь бодрил не только Шурнен своим вездесущим желанием помочь, но и озверевшая стая полуночных петухов.

Проводив взглядом ряженых ритуальщиков, я углубился в рутину. Совсем немного осталось. Нет времени тратить драгоценные минуты, а, может быть, и часы на снятие слабого проклятия, которое и жить-то особо не мешает. Ну щёлкает и щёлкает пару раз в час. Зато точное время знаю.

— Друи-и-и-и-ид! — прогременло над самым ухом.

Что-то Редая сегодня поздно. Время заполночь. Василиски всё воют и воют. Наверное, богиня услышала мои просьбы и сейчас лишит их голоса.

— Слушаю тебя, о, прекрасная, — бодро ответил я, и придержал очередного ящера в Хранилище, ибо знал, что лешие уже валяются ниц. Некому будет прибирать буйных.

Последняя ночь, и все будто взбесились. Предыдущие четыре дня были на порядок спокойнее, никто не отвлекал, а тут дело к концу, и друид, видите ли, всем нужен.

— Редая? — я повернулся к богине, созерцая её стройные голые коленки и не менее изящные щиколотки. Голову задирать не хотелось — там была не менее прекрасная грудь. И глаза. — Если ты здесь, значит, либо есть поручение, либо я опять где-то, по твоему мнению, оступился.

Ну её в баню к лешим, с таким-то характером.

— Да, ты совершил ошибку, — медленно ответила Редая на мой запрос. — Я очень раздосадована. Зачем ты бросил в алтарь Душу Лиры? Тебе есть что сказать по этому поводу?

— Конечно есть, моя прекрасная богиня, — я не боялся. Последние часы старался веселиться как мог, чтобы хоть немного скрасить монотонные движения Хранилище-алтарь. В подтверждение своих слов подошёл к Редае и чмокнул её в голую коленку. — Ты на вкус как спелый персик, хоть и пахнет от тебя яблоками… Но вернёмся к делу. Лиру я уложил в алтарь, потому что мне нужно было её куда-то пристроить. Выбросить её надо было? Предать забвению? Мне тоже очень глубоко не понравилось то, как она выстроила собственное царство. Но и Первородный был тираном похуже некоторых, однако вы неплохо сдружились.

— Это и всё твоё обоснование? — расстроенный тон Редаи сменился на откровенно заигрывающий.

Странно всё с этими божествами, у них настроение скачет как белка по веткам ели. Или ей пришёлся по вкусу мой жест восхищения?

— Да, — ответил я. — По-другому я не знал как поступить. А сейчас вижу результат: алтарь принадлежит теперь не только тебе и Первородному, но и Лире. — Молчание в ответ. Я выдержал паузу в несколько секунд и спросил: — Она не доставляет тебе неудобств?

— Даже если бы так и было, думаешь, ты бы смог что-нибудь поделать? — по-прежнему ласково ответила богиня. — Но Лира не показывается. Ни мне, ни Первородному, это беспокоит.

— Тем не менее, у Древа теперь есть охрана водных границ, — добавил я преимуществ от присутствия бывшей Матери Цевитата.

— Не могу это отрицать, — вздохнула Редая. — Ладно, пойду я.

— Поручений не будет? — напомнил я богине о том, что для её появления нужна веская причина.

— Заканчивай побыстрее с перерождениями и принимайся за главное. Иначе ещё прокляну! — игриво попрощавшись, Редая начала таять в воздухе.

Божественные Искры: 96

Если бы некоторые не отвлекали, я бы закончил на пару десятков минут раньше, подумалось мне после исчезновения божества.

— Поднимайтесь с колен, Дети Природы, — весело одёрнул леших я. — Такими темпами мы уже скоро начнём доставать мумии, а не живых ящерок.

За дело!

Мысль о том, что вся эта тягомотина наконец закончится, вселяла заряд энергии. И не только она. Зелья, куда же без них? Плюс к этим факторам, вой василисков не давал проваливаться сознанию в забытие, и к заходу луны мне затяжная песнь ящеров-переростков даже начала нравиться. В приливе воодушевления я начал бормотать свой речитатив в унисон с вокалом василисков.

Закончилось великое перерождение ближе к полудню. Я с безумной улыбкой отсчитывал в обратном порядке последнюю сотню ящеров, сам не веря, что важное дело подходит к концу. Сколько народу…. Десятки тысяч по самым скромным прикидкам.

Когда в алтарь улетел самый последний ящер я устало сел прямо на корни Древа, на мягкую, шелковистую траву. И выдохнул. Хотелось закричать, но последние юниты забрали все силы.

— Кровать! — попросил я у Древа.

В ответ с веток спустилась тыква. Заполз внутрь и мысленно попросил замуровать входы и выходы. Боялся, что моя психика не выдержит, если кто-либо ворвётся, нарушая долгожданный сон.

В голове прозвучал очередной щелчок, после которого сознание будто по мановению палочки провалилось в звенящую темноту, где нет никого, лишь я, жертвенник и Хранилище. Да, перерождение цевитатников продолжалось даже во сне.

В жизни меня будили по-разному. Бывало, отец срывал с моего сонного тела одеяло и уходил вместе с ним, заставляя крючиться от холода. У Альки был свой приём. Она бросала под одеяло несколько раскрошенных кубиков льда, после чего заботливо укутывала меня и, хихикая, исчезала. Я неуклюже пытался вырваться из-под одеяла, что было не так легко. Освободившись, выгребая из-под себя, я выметал льдинки, но кое-что оставалось. Потом как не ворочался, постель была не такая уютная, а противная крошка застревала в интересных местах и весьма неприятно таяла.