Александр Нагорный - Грегорианец. Четвёртый [СИ]

Герцог приблизился к алтарю и опустился на колени, словно священник и раскрыл кофр.

— Возьмите, — произнес он, вынимая из ларца драгоценность, сверкающую алмазами. — Вот они, эти бесценные планеты системы. Я поклялся, что меня похоронят с ними. Императрица дала их, императрица берет их обратно. Да будет воля её, во всем и всегда!

Неожиданно страшный крик вырвался из его груди.

— Что случилось? — с беспокойством поинтересовался Дартин. — Что с вами, милорд?

— Все пропало! — воскликнул герцог, побледнев как смерть. — Не хватает нескольких планет.

— Милорд их потерял или предполагает, что они украдены?

— Их украли! Поглядите ленты, на которых они держались, обрезаны.

— Если б милорд мог догадаться, кто посмел… Быть может, они еще находятся в руках этого лица…

— Подождите! — задумался Ашер. — Я надевал их всего один раз, это было неделю тому назад, на королевском балу в Румве. Графиня Кэролайн, с которой я до этого был в ссоре, на том балу явно искала примирения. Это примирение было лишь местью ревнивой женщины. С этого самого дня она мне больше не попадалась на глаза.

— Неужели? — неповерил Дартин.

— О да! — проговорил герцог, стиснув зубы от ярости. — Да, это страшный противник! Но на какой день назначен тот бал?

— На будущий понедельник.

— На будущий понедельник! — вторил герцог. — Еще пять дней, времени более чем достаточно… Патик! — крикнул Ашер, приоткрыв дверь.

Камердинер герцога появился на пороге.

— Моего ювелира и секретаря! Живо! — отдал короткие распоряжения.

Камердинер удалился молча и с такой быстротой, которая обличала привычку к слепому и беспрекословному повиновению. Однако, хотя первым вызвали ювелира, секретарь успел явиться раньше. Это было вполне естественно, так как он жил в самом особняке. Он застал Легг Ашера в спальне за столом.

— Господин Ксон, — обратился герцог к вошедшему, — Вы сейчас же отправитесь к лорд-канцлеру и скажу ему, что выполнение этих приказов я возлагаю лично на него. Я желаю, чтобы они были опубликованы немедленно, — протянул карту памяти с личным вензелем.

— Однако, ваша светлость, — ответил секретарь, быстро пробежав глазами по файлам, — что я отвечу, если лорд-канцлер спросит меня, чем вызваны такие чрезвычайные меры?

— Ответите, что таково мое желание и что я никому не обязан отчетом.

— Должен ли лорд-канцлер такой ответ передать и его величеству, если бы его величество случайно пожелали узнать, почему ни один корабль не может отныне стартовать? — с улыбкой спросил секретарь.

— Вы правы, — ответил Бекингэм. — Пусть лорд-канцлер скажет императору, что я решил объявить войну, и эта мера, мое первое враждебное действие против Гранжира.

Секретарь поклонился и вышел.

— С этой стороны мы можем быть спокойны, — произнес герцог, поворачиваясь к Дартину. — Если планеты срезанные с ожерелья еще не переправлены в Гранж, они попадут туда только после вашего возвращения.

— Как? — парень захлопал глазами от удивления.

— Я наложил запрет на вылет любого судна, находящегося сейчас в космопортах его величества, и без особого разрешения ни одно из них не посмеет подняться даже на орбиты.

Дартин с изумлением поглядел на человека, который имеет неограниченную власть, дарованную королевским доверием, заставлял служить её своей любви. Герцог по выражению лица молодого грегорианца понял, и улыбнулся.

— Да, — сказал он, — Это правда! Жанна моя настоящая императрица! Одно её слово и я готов изменить моей стране. Она попросила меня не оказывать протестантам в Лэ Рош поддержки, которую я обещал им, и я подчинился. Я не сдержал данного им слова, но не все ли равно, ведь я исполнил её желание. Ведь за эту покорность я владею её портретом!

Дартин удивился, на каких неуловимых и тончайших нитях висят подчас судьбы народа и жизни множества людей!

Он был поглощен своими мыслями, когда появился ювелир. Это был искуснейший мастер своего дела, который сам признавался, что зарабатывал по сто тысяч кредитов в год на заказах герцога.

— Господин О'ли, — произнёс Ашер, вводя его в часовню, — взгляните на эти великолепные вторящие планетам нашей системы. Отыщите недостающие и скажите мне, сколько будет стоить каждая из них.

Ювелир одним взглядом оценил изящество оправ, рассчитал стоимость и, не колеблясь, ответил:

— Полторы тысячи кредитов каждый.

— Сколько дней понадобится, чтобы изготовить их? Вы ведь нашли те, которых не хватает.

— Неделя, милорд.

— Я заплачу по три тысячи за каждый и они нужны мне послезавтра.

— Милорд получит всё.

— Вы неоценимый человек, господин О'ли! Но это еще не все. Они не могут быть доверены кому бы то ни было, их нужно изготовить здесь, во дворце.

— Невозможно, милорд. Я один могу выполнить работу так, чтобы разница между новыми и старыми была совершенно незаметна.

— Так вот, господин О'ли, — улыбнулся Ашер, — вы мой пленник. И, если бы вы пожелали выйти за пределы дворца, вам это не удалось бы. Следовательно, примиритесь и назовите тех подмастерьев, которые могут вам понадобиться. Укажите, какие инструменты они должны принести.

Ювелир хорошо знал герцога и понимал, что всякие возражения бесполезны и он сразу покорился.

— Будет ли мне разрешено уведомить супругу? — поинтересовался он.

— Вам будет разрешено даже увидеться с ней, мой дорогой господин О'ли! Но всякое беспокойство требует вознаграждения. Вот вам сверх суммы, еще чек на тысячу кредитов, чтобы заставить вас забыть о причиненных неприятностях.

Дартин не мог прийти в себя от изумления, вызванного этим министром, который свободно распоряжался людьми и миллионами.

Ювелир написал жене письмо, приложив к нему чек и прося в обмен прислать ему самого искусного из подмастерьев, с набор драгоценных материалов, точный вес и качество которых он тут же указал, и необходимые инструменты.

Ашер провёл ювелира в комнату, которая за какие-нибудь полчаса была превращена в мастерскую. Затем он у каждой двери приказал поставить караул. Ни к чему и говорить, что ювелиру О'ли и его подмастерью было запрещено под каким бы то ни было предлогом выходить за пределы помещения.

Сделав все распоряжения, герцог вернулся к Дартину.

— Теперь, мой друг, — сказал он, — Рош принадлежит нам обоим. Что вам угодно и какие у вас пожелания?

— Постель, — ответил Дартин. — Должен признаться, что это мне сейчас нужнее всего.

Герцог приказал отвести Дартину апартаменты рядом со своей спальней. Ему хотелось иметь молодого человека постоянно вблизи себя ради того, чтобы иметь собеседника, с которым можно бы беспрестанно говорить о императрице.

Час спустя в Роклэнде был обнародован приказ о запрещении вылета кораблей с грузом для Гранжира. Исключения не было сделано даже для почтового бота. На третий день к одиннадцати часам утра недостающие планеты были готовы и подделаны так изумительно, так необычайно схоже, что герцог сам не мог отличить старые от новых.