Александр Нагорный - Грегорианец. Четвёртый [СИ]

Герцог немедленно позвал Дартина.

— Вот, — сказал он, — то, за чем вы прибыли, и будьте свидетелем, что я сделал все, что было в человеческих силах.

— Будьте спокойны, милорд, я расскажу обо всем, что видел. Но ваша милость отдает мне их без кофра.

— Он помешает вам в пути. А затем, этот предмет тем дороже мне, что он только один мне и остается.

— Я передам ваше это слово в слово, милорд.

— А теперь, — произнес герцог, в упор глядя на молодого человека, — как мне хоть когда-нибудь расквитаться с вами?

Дартин вспыхнул до корней волос. Он понял, что герцог ищет способа заставить его что-нибудь принять, и мысль о том, что за кровь его и его товарищей ему будет заплачено рошевским золотом, вызвала в нем глубокое отвращение.

— Поговорим начистоту, милорд, — ответил Дартин, — и взвесим всё, чтобы не было недоразумений. Я служу императору и императрице Гранжира и состою в роте Адептов господина Эссара, который, так же как и его зять, господин Льер, особенно предан их величествам. Более того, вполне возможно, что я не совершил бы всего этого, если бы не одна особа, которая дорога мне, как вам, ваша светлость, дорога императрица.

— Да, — сказал герцог улыбаясь, — и я, кажется, знаю эту особу. Это…

— Милорд, я не называл её имени! — поспешно перебил молодой грегорианец.

— Верно, — сказал герцог. — Следовательно, этой особе я должен быть благодарен за вашу самоотверженность?

— Так и есть. Ибо сейчас, когда готова качаться война, я видя в лице вашей светлости только роклэндца, а значит, врага. Это, однако же, ни в коей мере не помешает мне в точности исполнить поручение и, если понадобится, отдать жизнь, лишь бы его выполнить. Ваша светлость так же мало обязаны мне за то, что я делаю при нашем втором свидании, как и за то, что я сделал для вашей светлости при первой нашей встрече.

Дартин поклонился герцогу и собрался уходить.

— Вы уже собираетесь уходить? Но каким путем предполагаете вы добраться? Как вы выберетесь из империи Рош?

— Да, правда… — смутился парень.

— Будь я проклят! Эти грегорианцы ничем не смущаются! Отправляйтесь в космопорт, найдите шаттл «З», передайте капитану эту карту.

— Как называется порт прибытия?

— Лери. Но погодите… Приехав туда, вы зайдете в жалкий ресторанчик без названия, без вывески, настоящий притон. Ошибиться вы не можете.

— Затем?

— Вы спросите хозяина и покажете ему карту.

— Что означает…

— Это пароль. Хозяин предоставит в ваше распоряжение лайтфлай, укажет дорогу, по которой вы должны ехать. На вашем пути вас будут ожидать ещё четыре флайта.

Эти четыре лайтфлая полностью снаряжены, как для военного похода. При всей вашей гордости вы не откажетесь принять один из них для себя и попросить ваших друзей также принять подарок. Впрочем, ведь они пригодятся вам на войне против нас. Цель оправдывает средства, как принято у вас говорить.

— Хорошо, милорд, я согласен, — поклонился Дартин. — И, даст бог, мы сумеем воспользоваться подарком!

— А теперь, вашу руку. Быть может, мы вскоре встретимся с вами на поле битвы. Но пока мы, полагаю, расстанемся с вами добрыми друзьями?

— Да, милорд, но с надеждой вскоре сделаться врагами.

— Будьте покойны, обещаю вам это.

— Полагаюсь на ваше слово, милорд.

Дартин поклонился герцогу и быстрым шагом направился в космопорт.

Более сотни кораблей, готовых к взлёту, стояли в стапелях и захватах в ожидании.

Гравикар к шаттлу «З» проскользнул почти вплотную мимо одного из них, и Дартину вдруг показалось, что где-то там в толпе мелькнула дама из Грега, та самая, которую неизвестный дворянин назвал «Лигетта» и которая Дартину показалась невероятно красивой. На следующее утро, около девяти часов, пристыковались в крохотном космопорту в Лери.

Дартин немедленно отправился в указанный ему ресторанчик, который узнал по крикам, доносившимся оттуда. Говорили о войне между Рош и Гранжиром как о чем-то неизбежном и близком, и команды судов шумно пировали.

Дартин пробрался сквозь толпу, подошёл к хозяину и показал карту. Тот, сделав ему знак следовать за собой, сразу же вышел через дверь, ведущую во двор, провел парня в гаражные боксы, где его ожидал новенький лайтфлай, и спросил, не нужно ли ему еще чего-нибудь.

— Мне нужно знать, по какой дороге ехать.

— Поезжайте отсюда до Анжи, а от Аанжи до Ателя. В там зайдите в трактир «Палаш», передайте хозяину пароль, и вы найдете, всё то же, как и здесь.

— Сколько я вам должен? — поинтересовался грегорианец.

— За всё заплачено, — отмахнулся хозяин, — и щедро.

Через четыре часа он был уже в Ателе.

Он тщательно выполнил полученные указания. Хотел переложить рельсовики из прежнего флайта, но в нём оказались точно такие же.

— Ваш адрес в Гранже?

— Дом Адептов, рота Эссара.

— Хорошо, — сказал хозяин.

— По какой дороге мне ехать?

— По дороге на Ан. Но вы объедете город слева, остановитесь у маленькой деревушки Эк. Там всего один отель. Не судите о нем по внешнему виду.

— Пароль тот же?

— Тот же самый.

— Прощайте, хозяин!

— Прощайте, господин Адепт! Не нужно ли вам чего-нибудь?

Дартин отрицательно покачал головой. В Эке повторилось то же. Предупредительный хозяин и лайтфлай.

Вскоре он влетел во двор резиденции полковника Вельера.

Господин Лау Вельер встретил его, словно расстался утром. Только пожав руку несколько сильнее обычного, он сообщил молодому Адепту, что рота Эссара несет караул в Гартмане и что он может отправиться на свой пост.

* * *

На следующий день весь Гранж только и говорил что о бале. И действительно, уже за неделю в ратуше начались всевозможные приготовления к этому торжественному вечеру.

В десять часов утра Лау Ост, лейтенант имперской гвардии, в сопровождении двух полицейских офицеров и нескольких стрелков явился к городскому секретарю и потребовал у него ключи-карты от всех ворот, комнат и служебных помещений ратуши. Ключи были вручены ему немедленно.

В одиннадцать часов явился капитан гвардии Дюалье с пятьюдесятью стрелками, которых сейчас же расставили в ратуше, каждого у назначенной ему двери. В три часа прибыли две роты Адептов одна наполовину из бойцов Эссара. В шесть часов вечера начали прибывать приглашенные. По мере того как они входили, их размещали в большом зале, на приготовленных для них подмостках.

Император был в парадном одеянии, и все заметили, что он был грустен и чем-то озабочен. Перед тем как войти в свою комнату, чтобы переодеться, приказал, чтобы его немедленно уведомили, когда приедет кардинал. Через полчаса после появления императора раздались новые приветствия, они возвещали прибытие императрицы. Старшины поступили так же, как и перед тем. Они поспешили навстречу своей высокой гостье. Императрица вошла в зал. Все заметили, что и у нее, как и у императора, был грустный и, главное, утомленный вид. В ту минуту, когда она входила, занавес маленькой ложи, до сих пор остававшийся задернутым, приоткрылся, и в образовавшемся отверстии появилось бледное лицо кардинала, одетого испанским грандом. Глаза его впились в глаза императрицы, и дьявольская улыбка пробежала по его губам. На императрице не было планетарного ожерелья.