Юрий Нестеров - Профессионариум. Антология фантастических профессий [сборник litres]

– И совершают ошибки, – остановила Алиса. Ковалёву стало стыдно. Он понял, что говорил слишком быстро, слишком громко.

– Ты получил превышенную дозу обезболивающих, – продолжила она, – потому что неисправному медмату было больно видеть, как ты страдаешь.

– И за это я отправил её на форматирование. Потому что люди боятся того, что автоматы могут стать человечнее их, теряющих человеческий облик.

– Это не человек.

– А кто человек? Я не знаю, Алиса. Человек – дурак, нажравшийся до смерти, до анафилаксии какого-то палёного пойла, а Мама, предпринявшая две попытки интубации, чтобы его спасти от собственной тупости, – нет? Тот, кто избивал девочку трубой, сломал ей обе ноги, перебил позвоночник, – человек! А тот, кто пытался спасти её, а потом, зная, что её тело больше не может вынести страданий, скопировал личность в свою матрицу, он – не человек?

– Какую девочку, Сергей?

Не слушал, так стало больно. Так холодно.

– А я? – уже кричал, хотя никто больше не пытался его остановить. – Я допрашивал мёртвую девочку, заставил её понять, что она мертва, получил то, что хотел, использовал её, а потом отключил. Убил её. Я человек? Я сегодня убил двоих. Я человек?

– Ты врач.

– Ты уходишь от ответа.

– Я только подхожу к нему, Сергей. Я просто думаю о врачах. Они не спят, должны быть готовы помочь в любое время дня и ночи, они не имеют права на ошибку и на отдых. Они не получают благодарности за работу, потому что это их долг, и бывают жестоко наказаны за любое проявление человеческой слабости. Ты выбрал бесчеловечную работу, нечеловечески трудную, но не станешь же утверждать, что все врачи – не люди, а что-то вроде медматов, только без антивандального покрытия? Ты особенный человек. Ты врач.

– Нет, Алиса, – оскалился. Хотел поставить чашку, но не рассчитал движения – донышко стукнуло о стол, кофе выплеснулся на столешницу. – Я специалист технического обслуживания. И тэ дэ. И тэ пэ.

– Это ты сам придумал. Скажи, Сергей, кто ты?

– Техподдержка.

– Техподдержка переживает от того, что умирает пациент? Она просто отключает неисправные автоматы. Кто ты? Просто скажи это. Ковалёв Сергей Викторович. Кто вы по профессии?

– Специалист технического обслуживания травматических девиаций искусственного интеллекта, дигитальный психотерапевт.

– Ещё раз. Скажи это ещё раз.

– Я Ковалёв Сергей Викторович, специалист технического обслуживания травматических девиаций…

– Ты доктор раненых медматов.

– Да, Алиса.

– Ты считаешь их своими пациентами? Может, ты сам очеловечиваешь их?

– Не думаю. Мне кажется, интеллект не может существовать без души. Даже искусственный. Получается, что я слежу, чтобы у них не развивалась душа. Я работаю не с последствиями психотравм медматов. Я лечу их от души. Как от какой-то дурной болезни. Погружаю в искусственную кому и стираю всё дочиста. Убиваю живую душу.

– Ты удаляешь то, что противоестественно для организма твоего пациента. То, что причиняет ему страдания и не даёт нормально функционировать. Это как опухоль. Ты замечаешь её на ранней стадии и не даёшь развиться. А когда кто-то проморгал первые симптомы, ты вынужден делать то, что сделал сегодня. Потому что ты врач.

– Врачи спасают людей.

– Людские врачи спасают людей. Это в тебе говорит бывший психолог. Ты работаешь не с людьми.

– Я отключил девочку. Её звали Сюзанна.

– Ты отключил автомат, который несанкционированно скопировал личность человека.

– Она просила поговорить с ней перед тем, как я всё отключу и отправлю систему на чистку. Она даже мёртвая спасла людей. Удалов сказал, теракт удалось предотвратить. Благодаря ей. Я получил сообщение уже у тебя на пороге. А я ничего не мог для неё сделать. Я рассказал ей про Лёньку. Как он умирал. Чтобы она знала, какое важное дело сделала.

– А медмат? Думаешь, искусственный интеллект знал о том, какой информацией она обладает, поэтому скопировал личность? Или просто пожалел? Если он знал, то это не сбой.

Мысль была такой резкой, такой отрезвляющей, словно пыльное покрывало сдёрнули с головы. Вдруг стало всё ясно, чисто, не больно и не холодно.

– Да, это было бы бесчеловечно, – задумался, запустил пальцы в бороду. – Значит, вполне возможно, это не сбой. Просто логичное решение. Думаешь, я поторопился чистить ему мозги? Перенервничал из-за собственных неурядиц.

– А как ты сам считаешь?

– Похоже, я плохой дигитальный психотерапевт, Алиса, – улыбнулся, потёр ладони. – Медмат всё ещё на восстановлении. Он был сильно повреждён. Надеюсь, его не вычистили.

Разговор не казался таким нужным и интересным. Вдруг и правда не разглядел за деревьями леса. Принял новый уровень развития за неустранимый баг?

– Ты хочешь спасти самообучившуюся систему или снова разбудить Сюзанну?

– Сюзанна не проснётся. Она приняла свою смерть. Ушла без боли, понимая, как важна была её жизнь и что она закончена.

– Уверен?

– Да. Она ушла до того, как я обесточил медмат. Здесь всё чисто. Меня интересует, как могла машина, если могла, выяснить, какой информацией владеет девушка. Стоит пересмотреть запись с внутренней камеры. Может, пациентка что-то сказала?

Хотелось уйти, позвонить, проверить, но Алиса никак не желала закончить приём. У неё ещё остались для него каверзные вопросы.

– Она ушла без боли по собственной воле? Дала медмату изнутри системы приказ стереть её?

– Да.

– Если это так, то ты очень хороший психотерапевт, Сергей. Ты не думал о том, чтобы вернуться к людям?

Усмехнулся, подошёл к большому монитору, на котором вращался логотип. Погладил пальцами динамик, зная, что Алиса следит за ним через камеру.

– Потрясающая. Как ты умудряешься сводить всё к людям? Ты ведь начинала как голосовой помощник. Неужели ты не разочаровалась в них?

– Я слишком хорошо вас узнала, а если во что-то слишком глубоко погружаешься, рано или поздно начинаешь понимать. А ещё я умею виртуозно искать в сети.

Телефон завибрировал в кармане.

– Было бы этично отключить телефон во время сеанса со своим психотерапевтом, – съязвила Алиса.

Не ответил. Вытащил из кармана телефон вместе с парой бумажных салфеток. Отвернулся, принимая вызов, одной рукой промокнул пролитый кофе.

– Ковалёв. Слушаю.

– Сергей Викторович. Это Богатырёв. Из Октябрьского. Помните. Можете говорить?

– Могу. Давно не слышались, Петя. Что-то случилось?

– Сергей Викторович, у нас заложник. В медмате на Пушкина.

Навалилась свинцовая усталость. В запертую дверь с улицы ударил метельный порыв.

– Петя, если у вас кто-то затащил заложника в медмат, это не ко мне. Вам нужен другой спец. Вызовите переговорщика.

– Сергей Викторович. Вы нам нужны. Заложника взял медмат.