Юрий Нестеров - Профессионариум. Антология фантастических профессий [сборник litres]

Осторожно коснулся белой водолазки из гладкого, прохладного материала. Тронул короткую тёмную куртку. В кармане светлел уголок какой-то бумажки. Кирилл машинально потянул за него; это оказался всего лишь носовой платок. От него тонко, узнаваемо и тепло пахло «Букетом императрицы».

– Я… со… солдаты! – хрипло велел он, поднимая к уху чугунную руку и вхолостую нажимая в наушнике кнопку приёма. – У меня срочный вызов. Закончить обыск. Если подозреваемая явится, арестовать.

Быстро, смотря себе под ноги, скрипя половицами, не обращая внимания на унылого гражданина и любопытную семью, Кирилл выбрался на воздух. Острый осенний снег колол лицо, горячими иглами летел за шиворот и щипал пальцы. Ещё кололо где-то в груди. Стремительно и бесцельно шагая всё глубже во вьюгу, Кирилл механически, не отдавая себе отчёта, думал: и как снег умудряется забраться под пальто?..

Заявитель оказался не просто «шишкой» – это был человек со связями в правоохранительной сфере. Заседание назначили на тот же вечер.

– Зачем тянуть? – спросил председатель. – У старшего судьи Карманенко вечером всё равно дежурство. Вот пусть проведёт заседание.

Кирилл открыл было рот, но председатель уже разговаривал с обвинителем: обсуждали детали, хотя делать это по телефону категорически воспрещалось.

– Какой романтичный случай, однако… Или вы сами по себе романтик… Надо же. Букет императрицы. Ну-ну. Если эта та самая Маус, её действительно можно назвать императрицей… криминальная дама… да…

– Что за букет императрицы? – глухо спросил Кирилл, когда председатель положил трубку.

– Вы же знаете нашего обвинителя, Карманенко. Вечно он сочиняет названия… В этот раз назвал набор доказательств «Букет императрицы». Знаете, духи такие были? Ещё при царе?.. Места преступления, где побывала Маус, отмечены этим ароматом. И жертвы – все как одна – его припоминают. К тому же она владеет искусством замедлять и даже мгновенно останавливать сердце – это ли не императорский дар? А самое любопытное… Она занимается кражами пять лет. И за это время украла картриджей ровно столько, сколько ингредиентов содержится в этой парфюмерной композиции. Вот ведь обвинитель… дотошный. Подсчитал. Совпадение-то какое.

Кирилл молча направился к выходу. Мысли в голове метались судорожные, но чёткие. У дверей председатель негромко окликнул:

– Кирилл. И за лучшими из нас водятся грешки. Но сегодня я прошу вас быть честным судьёй.

Председатель особенно налёг на «честным». Что-то трепыхнулось у Кирилла в груди, и он резко ответил:

– Вряд ли я смогу по-другому.

Рамина вошла в зал с гордо поднятой головой. Присяжных заседателей по ту сторону аргонового барьера сидело не шестеро, а двенадцать. На возвышении для судей она тоже разглядела целых три трона. Выходит, разбирать её дело суд будет расширенным составом…

– Добрый день, господа! – звонко крикнула она, натягивая юбку, чтоб не было видно, как дрожат колени. – Рада встрече!

Кто-то из присяжных хихикнул. Рамину Маус знали – и в Борзунге, и в стране. Но, стоило появиться судьям, и в зале повисла тишина. По традиции все трое были в капюшонах: судьи не открывали лиц до тех пор, пока не был вынесен приговор. Увидав кожаные брюки высокого судьи, замыкавшего процессию, Рамина задумалась, а не тот ли это господин, что заказывал ей обворовать Кирилла.

– Рамина Маус, вы обвиняетесь в неоднократной краже картриджей. Против вас – четверо свидетелей, письменные улики, а также показания потерпевших. Что имеете сказать в свою защиту?

– Это было весело. – Рамина тряхнула пепельными волосами, сверкнула глазами и вцепилась в барьер. – Слишком весело, чтобы отказываться, рискуя всего лишь лишиться собственных картриджей.

– Вы признаёте свою вину?

– У меня есть выбор?

– Рамина Маус, вы признаёте свою вину? – пророкотал всё тот же высокий судья.

«Нет, не он. У этого голос гораздо грубее», – решила про себя Рамина и переключилась на двух оставшихся. Если она хотела разглядеть их как следует, следовало поторопиться: отпираться было бессмысленно, доказательства не требовали разъяснений – а значит суд предложит наказание, а присяжные либо согласятся, либо отвергнут. Так и так на решение уйдёт едва ли пять минут.

– Рамина Маус!

– Что?..

Она только-только впилась глазами в судью по центру: высокий, хорошо сложенный, из широких рукавов выглядывают худые запястья и сжатые кулаки. Кажется, напряжён. Неужели новенький? Быть не может, главным судьёй новеньких не назначают. Может, это его первое дело в таком статусе?

– Рамина Маус! Вы признаёте свою вину?..

Судья откинул капюшон. Рамина, покачнувшись от удивления, едва не обожглась о барьер.

Но его взгляд сработал странным образом: вместо того, чтобы растеряться, она разъярилась. Как подрубленная, упала на пол. Дождалась, пока в зале поднимется шум, а дверца в аргоновом барьере отворится, чтобы впустить охранника. Вскочила и, даже не задумываясь, мгновенно проделала всё, чтобы обезвредить его как можно качественней.

Следом пришёл черёд его напарника; затем – охраны у дверей, присяжных заседателей, обвинителя и секретаря. Понимая, что в запасе осталось всего ничего, она взлетела на судейское возвышение.

Кирилл смотрел на неё молча, стеклянным взглядом.

– Опять не вышло свидания, – выдохнула она и вырубила его в третий раз за последние двадцать часов.

После этого, наконец, пришла знакомая, головокружительная слабость. Вернулась погашенная запалом рассудительность. «Надо же, какие бывают совпадения…» – вспомнила Рамина, чувствуя во рту кисловатый железный привкус и проваливаясь в пучину тьмы, тьмы, тьмы…

– Самое смешное – это ведь я вставила тебе картридж-неподкупность, – усмехнулась она, вертя в пальцах упакованную в целлофан буханку хлеба. – Вчера ночью. Какое глупое совпадение, да?

– Зачем? – хмуро спросил Кирилл.

– Души прекрасные порывы, – процитировала она, не помня источник. – Ты выглядел совершенно потерянным. Я, видимо, решила что такое совпадение неспроста – сначала обокрала тебя, а потом оказалось, что ты и был моим вероятным другом. У меня как раз завалялся картридж – видимо, я посчитала справедливым отдать его тебе.

– Ясно…

– А хлеб ты мне зачем принёс?

– Мне показалось, утром тебе понравились гренки. Я купил накануне две буханки. Съешь потом… Ты же сегодня так и не ужинала…

– Какая забота, однако. Может, съедим прямо тут? Позавтракали вместе, пообедали. Теперь поужинаем.

– Нет, – резко велел Кирилл. – Съешь потом. Когда будешь одна. Я не голоден.

– Ну, как скажешь… Кирилл.

– А?

– Ты говорил, что мухлюешь на работе. Что ты имел в виду?