Уильям Кинг - Кровь Аэнариона

Тирион рассмеялся:

— Я сомневаюсь, что это будет что-то очень уж высокое.

Остальные смотрели на него так, словно не верили в это. Он заметил, что хорошенькая молодая девушка-моряк слушала все это совсем рядом. Увидев, что он ее заметил, она отвернулась. Он задумался, действительно ли она была такой же застенчивой, как и он.

Она притворялась, или это был просто способ привлечь его внимание?

Он решил, что еще до того, как этот день станет намного старше, он все узнает.

— А как это называется? — спросил Тирион, указывая на большой парус над ним.

Девушка-моряк улыбнулась. Они стояли одни высоко на центральной мачте корабля, идеально уравновешенные, как и положено эльфам. Они слегка покачивались в такт движению корабля, но оба чувствовали себя совершенно свободно, как будто стояли на сухой земле, а не над обрывом, который мог бы разбить их тела, если бы они случайно упали на палубу в шестидесяти футах ниже.

— Это марсель, верхний парус, — сказала она.

— А как тебя зовут?

— Карайя.

— Я — Тирион.

— Ты — Принц Тирион, — сказала она. — Ты племянник леди Мален. Нас послали сюда, чтобы забрать тебя. Ты, должно быть, очень важная персона.

— Неужели?

— Торговый Орел обычно не отправляется в маленький рыбацкий порт в Котике по пустяковым делам. Мы должны были бы плыть в Старый Свет или в Катай. Вместо этого мы находимся у берегов Ултуана, перевозя груз воинов и лошадей.

— Я и не подозревал, что представляю такую ценность, — сказал Тирион.

Девушка улыбнулась ему:

— Дом Изумрудного Моря тоже так считает.

— У тебя очень красивая улыбка, — сказал он.

— А у тебя странные и прекрасные глаза, — сказала она. Он нашел напряженность ее взгляда несколько тревожной. Это напомнило ему о вопросе, который он уже давно хотел задать.

— Почему все так странно на меня смотрят? — спросил он. Похоже, девушка испугалась. Это было явно не то, что она ожидала услышать от него. Настроение этого момента было испорчено.

— Ты действительно не знаешь?

Тирион покачал головой.

— Мне очень неприятно наносить такой удар твоему тщеславию, но это не только потому, что они поражены твоей чистой физической красотой.

— Мне действительно трудно в это поверить, — сказал Тирион.

Карайя улыбнулась.

— Это потому, что ты похож на статую.

— Мы говорим о моей точёной привлекательности?

— Нет. Мы говорим о том, что ты похож на статую Аэнариона в Лотернской Гавани. Вот почему весь экипаж проводит так много времени, глазея на тебя.

— Нет!

— Да. Сходство просто поразительное.

— Ты имеешь в виду, помимо того, что статуя имеет шестьсот футов в высоту, а я нет?

— Скоро у тебя будет возможность судить самому. Мы прибудем в Лотерн в ближайшие дни, если ветер будет попутным.

Тирион заметил, что вдалеке собираются темные тучи. Он подумал, не надвигается ли буря.

Снизу офицер прокричал приказ. и Карайя вскочила, чтобы повиноваться.

— Возможно, мы продолжим этот разговор позже, — сказал Тирион.

— Возможно, — ответила морячка. — Есть и другие вещи, которые я также хотела бы обсудить.

Н'Кари почувствовал, как рождается его буря. Он чувствовал, с каким ликованием она завывает. Первая часть его плана уже шла полным ходом. Погода была создана по его воле. Теперь ему нужно было убедиться, что все остальные элементы на месте.

Осторожно, с бесконечным терпением, он протягивал сквозь Путевые Камни крошечные нити самого себя. Он еще не был достаточно силен, чтобы вырваться физически, но он мог послать сообщение каждому эльфу, обладающему хотя бы малейшей чувствительностью к таким вещам, и смешать их сны со своими собственными. Он подготовит весь мир к своему приходу и позаботится о том, чтобы первые новобранцы были готовы для его армии.

Маги всего мира должны были что-то почувствовать, потому что их дар делал их чувствительными к его магии. Это было бы не так уж плохо. Некоторые из них обеспечат его превосходными рекрутами.

Он воззвал к имени Слаанеш и отослал во тьму обломки сна в виде чертополоха с дорожных камней. Несомые ветрами магии, они плыли над Ултуаном и касались снов тех, к кому их тянуло.

В Южном Котике группа оргиастических культистов была затронута магией. Когда они лежали обнаженные и изнемогали от своих ритуальных любовных ласк, они чувствовали странное желание войти в их сознание, пойти в определенное место в определенное время и подготовиться к появлению нового пророка, который вот-вот должен был войти в их мир.

В Тенеземелье группа лазутчиков темных эльфов узнала, что если они направятся на восток, то найдут что-то очень полезное для своего хозяина. Им казалось, что сама Морати явилась в их снах обнаженной с этими инструкциями и обещала им высшую награду своей персоны, если они будут повиноваться.

В Сафери один архимаг, который долгое время баловался путями Тёмного Принца Наслаждений, увидел во сне, что узнает великую тайну, если отважится добраться до западного Путевого Камня королевства.

В Лотерне величайший убийца в мире мечтал о восстании против своего господина и роскошной жизни среди врагов, которых он был воспитан ненавидеть. Он проснулся рядом со спящей женой друга и прикрыл украденные глаза рукой, покрытой содранной кожей эльфов.

По всему Ултуану тревожились сны волшебников и чувствительных эльфов, и в их сознание проникали видения, несущие в себе обещание и угрозу могущества величайшего последователя Слаанеша.

Теклис с трудом поднялся на палубу, одно его плечо поднималось, а другое опускалось с каждым шагом. Было темно, ночное небо было полно звезд, и лунные лучи падали ему на лицо. Звук волн, бьющихся о борта корабля, странно успокаивал. Ветер холодил его кожу. По ночам он чувствовал себя сильнее и меньше страдал от морской болезни. Он чувствовал себя более способным хромать и менее смущенным из-за своей немощи с большей частью команды, за исключением ночного дозора и дежурного офицера, спящего.

Его сны были темными, тревожными, полными образов смыкающихся стен и четырехруких демонов, преследующих невинных эльфов и сдирающих с них кожу заживо, в то время как они кричали в том, что могло быть агонией или экстазом, или какой-то комбинацией того и другого. Во всяком случае, эта картина была достаточно тревожной, чтобы ему захотелось покинуть маленькую каюту и выйти на свежий воздух.

Раздался всплеск и шлепок, и он увидел, как что-то серебряное извивается на палубе перед ним. Сначала он был поражен и немного испуган, но потом понял, что это летучая рыба. Она выпрыгнула из воды и теперь дёргалась на палубе, словно тонула в воздухе. Он почувствовал укол сочувствия. Он знал, на что это похоже. Он поднял рыбу, не обращая внимания на слизь, текущую между его пальцев, доковылял до края палубы и бросил ее обратно в океан.