Рэй Кетов - Путь черпия

Крики отчаяния и безысходности слились воедино. Народ завыл.

Рука Артура сжала продолговатый тубус, лежащий в потайном кармане. Нет! Использовать урну тени нельзя. В такой толчее она не поможет, а наоборот — рассекретит его. Тогда уж точно верная смерть.

Прозвучал выстрел. Пуля, прилетевшая со смежной гондолы, впилась в грудь боевого клирика. Характерной после ранения реакции не последовало. Странно! Артур мог поклясться, что точно видел, как пуля ударила в грудь. Видел, как вздрогнул лацкан плаща, принявший на себя часть кинетической энергии, но псевдосвященник после этого остался невредимым и продолжал идти. Краем глаза Эдельманн засек движение — по мостику, соединяющего гондолы, шёл ещё один клирик.

«Это он! Тот, кто был в Ганибаде!» — черпий почему–то не сомневался, что священник непременно остановит творящиеся смертоубийства.

Последующие выстрелы по врагу не возымели успеха. Всколыхнув складки плаща, пули будто отскакивали от тела убийцы, заставляя его лишь слегка пошатнуться.

— Урна нерушимости, — еле слышно произнёс Артур.

— Что? Что ты бормочешь? — Уайт наклонился ближе, не в силах оторвать взгляда от безмолвных ангелов смерти, с ног до головы залитых кровью невинных.

— Урна нерушимости, — чуть громче произнёс черпий. Потом снова взглянул на клирика с револьверной винтовкой наперевес и изо всех сил крикнул ему. — У них урна нерушимости! Нужно бить в неё.

С последним словом горло надорвалось, и Артур залился кашлем. Клирик–отступник остановился и с безразличием посмотрел на приближающегося стрелка.

— Не высовывайся, юнец, — гневно стрельнув взглядом на парня в затёртом пальто, незнакомец переступил через невысокий порожек и оказался на палубе гондолы. Винтовка громко брякнулась о металлическую решётку. Откинувшиеся полы плаща обнажили два широких изогнутых клинка — отличительное оружие клириков.

— Уводите выживших на другую гондолу. Там теперь безопасно, — стрелок ухватился за тулью шляпы и отбросил её в сторону. Так же поступил с заляпанным кровью плащом. — Быстрее!

Артур решил более не испытывать судьбу и схватив Бенджамина за ворот, потащил того к узкому переходу, не забывая при этом цеплять прижимающихся к полу выживших.

— Бегите! Бегите! На той стороне безопасно! Да скорее же!

Оставшийся без верхней одежды священник выхватил кинжалы и шагнул в сторону, стараясь держать убийц в поле зрения. Он знал каждого из них. Вернее, обучал каждого из них. Давно, ещё когда сам служил клириком. Сейчас же ему предстояло расправиться со своими учениками–отступниками, поправшими данный дому Трёхликого бога обет. Не иначе как противники божественного пара замешаны здесь. Хотя этому противоречит использование террористами защитных урн.

Лёгкая улыбка тронула тонкие губы незнакомца. Они думают, что стае щенков под силу загрызть старого волка?! Глупцы! Установив мысленную связь с одной из урн, хранящейся в специальном пенале на пояснице, клирик встал в исходную стойку.

— Нам не обязательно вступать в бой, — один из отступников протянул окровавленную руку ладонью вверх. — Те толкования, что тысячелетиями вбивали в наши головы, неверны в корне. Позвольте мне доказать это.

— Ты докажешь это, представ на суде перед Трёхликим и Люцием Безступым.

— Тогда нам придётся с Вами проститься, епископ Брюмо, — с последним словом отступник предпринял резкий выпад, намереваясь дотянуться до бедренной артерии оппонента.

Такой манёвр не застал Брюмо врасплох. Шагнув в сторону, он ушёл с линии атаки и коротким жалящим ударом всадил острие клинка в незащищённую шею бывшего ученика. Обмякшее тело тряпичной куклой сложилось у ног епископа. Урна нерушимости не защищает от холодного оружия, она лишь способна погасить скорость пули, заставляя её застрять в жировой прослойке. А вот у Филипа Брюмо имелся с собой иной аргумент, позволяющий справится с группой противников, пусть даже вооружённых лучше.

К этому времени пламя с рубки перекинулось на один из аэростатов. Толстая ткань оболочки горела неохотно — противопожарная пропитка ещё держала натиск температуры, но килевые фермы, соединяющие каркас и гондолу, начали деформироваться.

Оставшиеся клирики–отступники встали полукругом, стараясь взять епископа в капкан и отрезать тому путь к отступлению. Страх быть убитыми их не останавливал. Всевозможные секты противников пара промывали мозги почище преподавателей духовной семинарии. После такой обработки человек не боялся смерти — он осознанно шёл на неё. Недаром во всех терактах, совершённых против церквей Правого толка, исполнителями являлись бомбисты–фанатики.

Отведя оставшихся пассажиров на другую гондолу, Артур вернулся на мостик. Он чувствовал, что должен помочь епископу, но не понимал каким образом. В конце концов, он только безобидный черпий, способный в молитвенной медитации наполнять урны животворящим паром. Паром, бесполезным до отпевания чтецами. Он даже драться–то толком не умеет. Взгляд зацепился за винтовку, всё ещё лежащую на краю площадки. А что если… Эдельманн опустился на колени и медленно пополз к оружию.

Пусть выстрелы и не причинят вреда окутанным паром террористам, но в нужный момент могут переломить ход поединка. Ухватившись за приклад, черпий подтянул оружие епископа к себе и мельком взглянул на счётчик барабана — всего три патрона. Негусто. Даже на одного не хватит. Хотя…

Артур взял на мушку первого фанатика. К счастью, тот больше стоял, чем двигался, потому прицелиться удалось почти сразу. В жизни Эдельманну приходилось стрелять дважды, и то в детстве. Тогда старший брат разрешил пару раз пальнуть по банкам. Справедливости ради стоит заметить, что в тот раз Артур промахнулся.

«Хм. Значит вы используете благословлённые урны. И они, по–видимому, уже на исходе. А храните их наверняка в стандартных поясничных футлярах. Конечно! Ведь боевым клирикам нужно держать в безопасности драгоценные реликвии!» — Артур в уме просчитал наиболее удобную мишень и остановил свой выбор на ближайшем клирике. Тот стоял в профиль, немного повернувшись спиной. Под плащом что–то топорщилось.

Мысленно кивнув, Артур прильнул к прицельной планке и задержал дыхание. Руки предательски дрожали, отчего мушка постоянно убегала, наотрез отказываясь цепляться за нужную цель. «Пустоумие тебя побери!» — черпий выругался про себя и попробовал прицелиться снова. На плечо легла чья–то рука.

— Дай сюда! — подползший Бенджамин потянул за приклад, вырывая винтовку из рук Артура. — Случалось мне раньше койотов отстреливать. Не думаю, что с отступившимися священниками будет сложнее. Подвинься–ка!