Глен Кук - Дракон не спит никогда [litres]

Тортил устроил логово в пустом кабинете, выходящем на широкий, как пещера, канал, в котором рождались новые сторожевые корабли. Для него самого это место было ничем не привлекательнее других. Но оно приглянулось Полночи. При незначительной гравитации в строительном тоннеле она устраивала здесь сказочные акробатические полеты. Ее крылья снова обрели цвет и блеск.

Шесть дней подряд Тортил до изнеможения бродил по Звездной базе. Если здесь и хотели сохранить что-то в тайне, то он не обнаружил никаких преград, ограничивающих его. Если где-то и обитали живые существа, то Тортил не сумел выследить их. Он не встретил ни одного из Богоравных, которые, как считалось, должны населять систему. Не ощутил и неусыпного наблюдения, как на борту «VII Гемины».

Тортил не нашел никаких доказательств того, что Звездная база была чем-то иным, чем казалась. Огромная, полузаброшенная крепость, где никто уже не помнит о необходимости запирать ворота, а гарнизон мирно дремлет на своих постах.

Никакой активной защиты.

Тортил никак не мог сосредоточиться на картинке монитора. Наконец он отправился полюбоваться на балет Полночи.

– Спящий замок, – пробормотал он, припомнив древнюю легенду, пока Полночь выписывала свои петли.

Темная, неприступная крепость, охраняемая бессмертными демонами со стальными когтями и алмазными клыками. Но Таэ Киодо беспрепятственно проник в нее и вышел обратно с Чашей Истины, потому что демоны устроили себе сиесту, уверенные в том, что их грозная слава отпугнет от замка плохих парней.

Выше по пещере заработала автоматическая фабрика. Полетели искры. Полночь спланировала вниз.

– Ты была великолепна, – сказал он.

– Это несложно, когда сила тяжести так мала. Ты нашел выход?

– Так просто, что даже смешно. Нужно только забраться в один из челноков. Управляющих ими Богоравных не интересует, что происходит внутри корабля. Но когда мы доберемся до Барбикана, у нас возникнут проблемы. Нам придется сменить корабль. А их наверняка встревожит появление посторонних.

– Я пойду проведаю Янтарную Душу.

– Хорошо.

Тортил уставился в пустоту. Где-то посередине своего жизненного пути он утратил ту страсть, что переполняла его во времена Зловещего Радианта.

Все эти годы он скрывался в тени, пробирался сквозь щели, обретая знания и вооружаясь перед новой схваткой с некромантами, а теперь склоняется к тому, чтобы отбросить меч и предложить Сторожевому флоту мир. Революция привела бы Канон в пасть к хищникам.

Зато вовсю шла эволюция, которую он только начал распознавать – хотя и назвал военконсулу ее симптомы.

Канон разрастался неумолимо, словно черная дыра. И этот рост не остановится, пока существует Сторожевой флот и покушающиеся на его господство внешники.

Надо отдать им должное, завоеватели никогда не нападали первыми.

Внутри непрерывно расширяющихся Рубежей образовался вакуум, вызванный уменьшением человеческой популяции. Это была старая раса, которая, возможно, уже начала исчезать со сцены Паутины.

Вакуум вытягивал негуманоидов из миров, где они прозябали, и заполнял ими пустующее место под солнцем. Почти капиллярным путем некоторые из них просачивались наверх, в иерархию. Возможно, великая империя Канона по наследству перейдет к ним. А через десять тысяч лет только закон Канона и Сторожевой флот останутся единственными свидетельствами существования в прошлом человеческой расы.

Обстоятельства говорили о том, что величайшим благом для величайших масс будет сохранение настоящего положения вещей.

Как же все-таки выбраться отсюда? Есть лишь один способ. Хитрость. Прокрасться незамеченным, не оставляя следов. Но Барбикан стоял поперек дороги, словно стена в тысячу километров длиной и в пятьсот – высотой.

– Тортил! – пискнула Полночь. – Иди сюда! Она приходит в себя! На этот раз по-настоящему.

И он поспешил в кабинет.

Блаженный Трегессер помедлил, прежде чем шагнуть из уютного странника в ненадежность дока. М. Шрилика-3-А отнюдь не являлась центром империи Трегессеров. Финансовый неудачник. Внутрисистемная станция 3-Б, не зависящая от правил Канона, почти бездействовала.

Сам мир тоже приносил одни убытки. Рекомендовать его можно было разве что в качестве подходящего места для свалки изгнанников.

Раш Норим, чье губернаторское кресло он собирался узурпировать, выглядела как человек, внезапно получивший полное и безоговорочное помилование. Она ждала в доке вместе с начальником станции, а также целым отрядом чиновников, которые производили впечатление людей, отбывающих пожизненное заключение.

– Если мы что-то должны сделать, давайте сделаем это как можно быстрее. – Блаженный шагнул вперед.

За ним последовали Нио и Тина Бофоку и Кейбл Шайк, его добровольные спутники в изгнании.

Шайку было двадцать два года. Он происходил из темнейшей тьмы Черного Кольца. У него были глаза старика, видевшего все зло, какое только могут сотворить люди. Блаженный надеялся, что Шайк станет его Лупо Провиком. Кейбл и сам к этому стремился.

Блаженный остановился перед Норим и взял ее за руку:

– Не сомневайтесь в своей удаче. Пользуйтесь удобным случаем. Я сделаю здесь то же самое.

Казалось, ее задевало то, что она сбежит отсюда за чужой счет.

– Нио, конверт.

Нио протянул бумаги Норим:

– Приказ о переводе, командировочное удостоверение и прочая чушь.

Она открыла конверт и начала читать.

– Трегессер-Гората? Пилон?

– Я подергал за ниточки. Было бы здорово иметь там друга. Кого-то, кто может время от времени присылать мне письма с последними сплетнями.

Ее улыбка потухла. Она знала, что это еще не все. Придет время, когда от нее потребуют отплатить чем-то большим.

– Я поняла. Спасибо.

– Хорошо. Странник ждет. Отправляйтесь куда пожелаете. Мне нужно переговорить с вашими управляющими и выяснить, нельзя ли изменить работу к лучшему.

Раш Норим строго посмотрела на него. Семнадцатилетний мальчишка, рассуждающий о том, как изменить к лучшему главного неудачника в империи Трегессеров.

– Удачи!

– Мы изучили отчеты. Кейбл говорит, что нашел способ уменьшить убытки.

Норим посмотрела на Шайка:

– Я уже сказала: удачи. Я напишу вам, как только обустроюсь.

Происходящее забавляло ее. Но спутникам Норим было не до смеха. Они уловили смертельно опасную нотку в голосе Блаженного.

Валерена стояла у окна, глядя сквозь двойное бронированное стекло в полуденный полумрак мягкого и солнечного дня С. Пвеллии-2 – мира в своей младенческой стадии. Он был настолько тектонически активен, что никто не осмеливался обустроиться на его поверхности. Все обитали в одной воздушной тюрьме – огромном, но жалком подобии космического корабля, только общими молитвами способном подняться на высоту в пятнадцать тысяч метров.