Денис Артемьев - Партийный билет в нагрудном кармане

– Угу. Главное, чтобы он завёлся, – выразил беспокойство, а заодно и недовольство, Бир.

– Я всё проверил! Ты что сомневаешься во мне? А? – всё же Зак, не выдержал, начал заводиться.

Бир ничего не ответил, осклабившись, не разжимая губ, откинулся на спинку стула и задрал вверх подбородок. Выждав несколько секунд, Зак, спустив лишнюю дурь с головы, сказал:

– Следующее собрание в воскресенье, обсудим всё подробно, распределим роли, прямо здесь потренируемся. Если никто больше не намерен умничать, расходимся.

Продолжать спор никто не решился. В конце концов, Зандер Зак всё устроил, как надо. Его манера общаться раздражала, но не это было самым важным в предстоящем эксе. Как всё пройдёт в первый раз, решала госпожа удача. От неё зависело 99% успеха. Уходили из квартиры боевики партийцы по одному, с интервалами в десять минут. Последним покинул кооперативное гнездо Карл Бир.

Постояв минуты две у подъезда, насладившись непередаваемыми ощущениями от сиреневого, цветочного аромата воздуха мая, Карл не спеша двинулся в сторону железнодорожной станции. Жил Бир в рабочем пригороде и дома он будет не раньше полуночи. И всё же он позволял себе идти размеренным прогулочным шагом, будто на завтра у него выпадал внеочередной выходной, а не будничный физически трудный, изматывающий, рабочий день.

Подойдя к станции, он не спеша прошёл к кассам, купил билет. На платформу не стал подниматься: до его электрички было двадцать минут. Карл, закурив, завернул к таксофонам. Кинул в монетоприёмник три пфеннига, набрал номер. На втором гудке, на другом конце провода, сняли трубку.

– Код 37 13 37 6. Прошу о встрече, – пауза, Карла о чём-то спросили. – Да, лучше сегодня. – Ему ответили. – Да, понял. Там же, где и в прошлый раз. – Карл положил трубку.

Докурив, Карл отправился на платформу. Подошёл поезд и он, сев в него, укатил на встречу со своим куратором. Да, Карл Бир был внештатным сотрудником специального отряда политического управления Фаверленда. Иначе, по-простому говоря, стукачом, завербованным самим бессменным главой отряда – Гюнтером Кнутом, больше десяти лет назад. Неважно на чём таком особенным заловили Бира, но он заключил сделку в обмен на свободу став информатором. Естественно, когда горячие парни из столицы начали организовывать своё УРА, Бир стал одним из первых, кто к ним записался. В данной ситуации Карл выступал, изначально имея тайное преимущество, незапланированным фактором провала, он играл белыми против удачи красной пятёрки Зандера, с самого начала готовя им ловушку, тюрьму и бесславный конец.

Спецотряд создали пятнадцать лет назад власти Фаверленда, сведя воедино несколько отделов, занимающихся, до этого независимо друг от друга, политическим сыском. В него попали и полицейские ищейки и оперативники из систем безопасности и конечно мясники – специалисты по разгону массовых сборищ, недовольных политикой страны, граждан. За пятнадцать лет Кнут превратил своё детище в идеально отлаженный механизм подавления народных выступлений, а заодно и контроля над настроениями общества.

Полученной от Бира информацией, Кнут воспользовался с умом. Не стал брать революционеров сразу, у них дома, а решил их прищучить во время проведения ими акции с оружием в руках. Операцию разработали досконально. В Апельсин направили группу захвата, банк обложили со всех сторон. Силки для наивных глупых волчат, возомнивших себя матёрыми хищниками, к назначенному сроку, были расставлены. Гюнтер ждал, с нетерпением, заслуженной добычи. Декорации к спектаклю готовы, занавес поднят, главные действующие лица спектакля на подходе.

Отслеживать перемещения революционеров Кнут запретил. Какими бы они наивными ни были, возможность того, что они могли почувствовать слежку, оставалась. Пятёрка Зака в полном составе катилась в ржавом ведре, под маркой Рено, по городу. За рулём сидел сам Зак. С самого утра он, точно похмельем, мучился сомнениями. Конечно, было безопаснее почистить Апельсин в час дня. Народу мало, но и денег, по здравым размышлениям, не так много заберёшь. Навряд ли их надолго хватит. Придётся делать ещё один экс. Роль грабителя его не только не прельщала, но даже раздражала. Поэтому возможность сразу взять солидную сумму мотивировала иначе. За один раз мешок денег и несколько лет настоящих революционных дел без подобной дурной уголовщины. Можно полностью посвятить себя политической борьбе. Уже вырулив на улицу Просвещения, он изменил своё решение. Съехав за три квартала от банка во дворы, он припарковался за мусорными ящиками.

– Эй, Зак, что мы здесь забыли? – Бир, забеспокоился.

– Ребята, – большой Зандер, с трудом повернулся правым боком к бойцам, – я думаю, нам стоит обождать до вечера.

– Да чего ждать-то! – Бир не выдержал, взбеленился. – Если идти, то надо сейчас; чего тянуть тигра за усы? Ты струсил что ли?

– Заткнись, – вяло, прикрыв веками, сверкнувшие было гневом, глаза, сказал Зандер. – Пойдём сейчас, придётся идти на экс ещё раз через три-четыре месяца. Ну что мы там сейчас сможем взять? Тысяч десять. А? Пойдём вечером, тогда сумму выигрыша можно смело умножить на пять. А это уже деньги.

– Разумно. Можно и позагорать, – Блондс был за.

– Надо идти сейчас! – Бир, понятное дело, упорствовал. – Нас здесь спокойно обнаружить могут.

– Мы ничего такого запрещённого не делаем, – Юрий, признаться, был рад отсрочке, ему ужасно не хотелось идти прямо сейчас. – Вечером и вправду возьмём больше.

– А как же пробки? – подала голос Нема.

– В этой части города они редки. Считаю, надо рискнуть, – Зак, как никогда, говорил спокойно, отчего его слова звучали особенно убедительно.

– Не к чему нам этот риск. Вы что все с ума посходили? – Бир нервничал и от этого терял позиции, со стороны смотрясь неубедительно.

Зак вынес вопрос на голосование: победил вечер. Впереди у пятёрки были пять изнурительных часов ожидания.

В назначенный информатором срок бойцы УРА в Апельсин не явились. Гюнтер Кнут прилетел специально из Давинвиля, вместе с командой оперативников и ломщиков, на задержание террористов. Всё просчитал и вдруг такая незадача. Генерал сидел в пассажирском автобусе, переоборудованном под передвижной командный пункт, припаркованном на параллельной улице носившей название Благожелательности, и чем дальше минутная стрелка убегала от цифры, обозначающей час дня, тем больше он волновался. Что могло случиться? Где шляются эти мальчишки? Недотёпы, даже на собственную акцию не могут вовремя явиться. Прошёл час, другой, и Кнут пришёл к выводу, что произошло непредвиденное. Дело не в неорганизованности революционеров, а в неизвестной и, судя по всему, весомой причине. Оставлять их на свободе было опасно. Возможно, они раскрыли информатора и тогда надо спешить. Кнут, человек среднего роста, предпочитающей генеральскому мундиру, изысканные костюмы преимущественно серой ткани, с круглым лицом потомственного кондитера и подслеповатым взглядом добряка, нервно вышагивал по салону автобуса, заложив руки за спину. Он никогда не повышал голоса на подчинённых и, тем не менее, его боялись, как огня. Внешне мягкий, внутри он был выкован из цельной болванки броневой танковой стали. За час до закрытия банка Кнут принял решение. Вызвав к себе полевого командира операции, он озвучил приказ: