Николас ван Палланд - Наковальня

— На голубой ящик.

Голос Сол остался нейтральным.

Землянин растопырил пальцы как лучи восходящего солнца.

— Ловкость рук.

Целую минуту, которая ему показалась вечностью, Наоми Сол не отвечала. Габриел остро сознавал хлопанье крыльев, эхом отражающееся от купола, шелест плюща. Ревел фонтан, и высоко над его ревом все так же шептали дельфины.

— Нельзя ли поинтересоваться, зачем «Байрон Системс» пошла на такие хлопоты, чтобы избавиться от своих владений здесь, на Торе? — спросила наконец Сол.

— Чтобы это узнать, мне и нужна ваша помощь.

— Гм, — задумалась Сол. — Я, конечно, должна проверить то, что вы говорите.

— О, это можно проверить… хотя, боюсь, вам потребуются месяцы, чтобы раскопать все следы.

— Однако вы собираетесь предложить мне эти записи.

— Да, но не бесплатно.

— Я заплачу, сколько вы просите.

— Это не то, что вы думаете.

— Понятно. Тогда что же это? Габриел отсчитал по пальцам.

— Два условия. Первое: Изадора Гацалуменди и Ли Чуен. Я бы хотел отправить их из Кьяры в безопасное место, и я хочу, чтобы ваш обожаемый адвокат вытащила Хитедоро Изеки из тюрьмы.

— Это уже три условия.

— Будем придираться?

— Я не могу гарантировать, что сумею вытащить Изеки из тюрьмы. Но я договорюсь с Клаудией Эрнст, чтобы она сделала для него все, что сможет.

— Вот и хорошо, — согласился Габриел. — Теперь скажите мне еще кое-что. Сливки ведь встречаются со сливками, так?

Наоми Сол ответила недоуменно:

— Не уверена, что поняла вас, но да.

— Вы встречаетесь с Саксоном Рейнером лицом к лицу. Чтобы обсудить… сделку. — Габриел сделал неопределенный жест. — Э… погоду вы не обсуждаете… может, сравниваете драгоценности? Что угодно.

— Да, конечно, иногда мы встречаемся в интересах бизнеса, — признала Сол.

— Интуиция не всегда работает по телефону.

— Да, не всегда.

— Хорошо. Номер два: я бы хотел, чтобы вы напросились к нему в гости сегодня вечером… с парой ваших адвокатов.

Взгляд Наоми Сол затвердел. Она поняла, что предлагает землянин.

Офисное здание «Байрон Системс» пребывало в суровом контрасте с глазированной сахарной готикой остальной Кьяры. Девяностоэтажный обелиск как вязальная спица торчал в центре города, почти касаясь алмазоволоконных куполов, и по сравнению с этим гигантом все вокруг казалось карликовым. На торжественном открытии планов по строительству Рейнер-парка община Площади Психов дружно окрестила это здание в «Пенис Рейнера». Название так и приклеилось и за несколько недель вошло в широкое употребление, несмотря на критические возражения некоторых умников, что такой тщеславный человек, как Саксон Рейнер, найдет это сравнение просто лестным. Сам великий муж, говорят, занимал стройную пирамиду на вершине обелиска, наблюдая с этой командной высоты за жизнью всего города.

Единственный охранник за бронированной стойкой на первом этаже здания «Байрон Системс» давно перестал размышлять о делах верхних восьмидесяти девяти этажей. Раз это здание — «Пенис Рейнера», то он лично — Яйца Рейнера. Это значит, что пока он делает свою работу как следует, он может оставлять деловой конец другим.

Сегодняшний вечер выдался спокойным, никаких чрезмерных сюрпризов. Засбоил один из роботов-охранников семьдесят второго этажа, легкомысленная толпа церкви Макка прошла в веселой пляске мимо центральных дверей, празднуя День Муки, и он сломал ноготь, когда чистил его в третий раз. Однако не стоит жаловаться. Было время, когда работа, вызывающая хроническую скуку, не заслуживала — по закону — дополнительной оплаты.

Единственным интересным моментом в этот скучный вечер был предстоящий визит Наоми Сол, но даже он гарантировал не больше полутора минут развлечения. Ее визиты были редкими; всем известно, что они с Рейнером не ладят. Кроме того, десять часов вечера — странное время и для бизнеса, и для светских вечеринок. Однако, думал охранник, что делают высшие эшелоны — вполне буквально не его дело. Благодаря такой позиции он и получил свою работу.

Било десять, когда подвесная машина Наоми Сол остановилась перед главным входом, и глава «Кьярских Предприятий 99» величественно вплыла внутрь, педантичная, как всегда.

И как всегда, под вуалью.

Охранник сканировал ее кейс на предмет оружия (бесполезная, но символическая процедура, так как сама Наоми никогда не подвергалась сканированию), проверил шоковый пистолет ее телохранителя, чтобы убедиться, что это действительно шоковый пистолет, потом вернул его (еще один бесполезный, но символический жест) и проверил личность телохранителя и сопровождающего адвоката. Их отпечатки ладоней и сетчатки совпали с отпечатками, полученными из «КП 99» раньше вечером.

— Приятно снова видеть вас, мисс Сол, — сказал охранник как можно убедительнее. — Директорский лифт ждет вас.

«Вроде она поправилась?» — задумчиво спросил себя охранник, когда трое гостей исчезли в лифте. Два спутника Наоми Сол не возбудили в нем вообще никакого интереса. По очевидным причинам в «КП 99» чрезвычайно высокий процент служащих принадлежал Сестрам Таниты, а что касается телохранителя, то единственной странностью в нем, помимо хромоты — и лица, которое выглядело так, будто кто-то практиковался на нем в игре на тимпане резиновой колотушкой, — было то, что никто никогда не слышал, чтобы Наоми Сол терпела неряшливость среди своих служащих.

Когда дверь лифта закрылась, «Наоми Сол» привалилась спиной к стене и потерла лицо самым нехарактерным жестом. Ее руки тряслись. Ли Чуен посмотрела поверх Изадоры на Габриела. Ее бритая голова блестела от пота.

— Это самая дурацкая затея в моей жизни! — проворчала она.

— Никто не заставлял тебя идти, Чуен. Изадора пыталась поправить вуаль.

— Вина — могучий меч, дорогуша, — возразила Чуен, потом пробормотала: — Последняя гулянка быстрофермовых сборщиков. Мне страшно не хочется признавать это, но, при всем моем уважении к присутствующим, я бы чувствовала себя намного спокойнее, если бы лейтенант Толстяк был с нами.

— Мы не обижаемся.

Габриел старательно отворачивался от камеры в потолке. Раздувшаяся губа почти вернулась к нормальному размеру, но он по-прежнему выглядел сильно помятым. Его глаза казались черными ямами, а обычно своенравные волосы были туго связаны сзади. Каждый раз, когда землянин двигал головой, серебряные серьги в его левой мочке мерцали, как слезинки на черном дереве.

Что сказал тогда Эллис Куинн Макинтай? «Саксон Рейнер — это человек, который знает дорогу в лабиринте». Чудовище в сердце лабиринта обычно знает ее, подумал Габриел. Ожидание живой гирей пульсировало у него под ложечкой.