Черил Фрэнклин - Инквизитор

Калем не особенно сожалел о длительном отсутствии жены. У него уже не было сил терпеть ее выдумки. Однако ему хотелось вспомнить, было ли принято на этот счет какое-то конкретное решение. Несмотря на двусмысленные заявления Ареса, у Калема создалось неприятное впечатление, что Харроу вновь узурпировал его законные права.

Схватив световую ручку отца, Калем швырнул ее в разрисованную стену. От удара механизм пришел в действие, и тонкий бледный луч устремился на покрытый мхом пол. Тщательно прицелившись, Калем бросил вслед ручке тяжелую подставку и улыбнулся, когда серебряное овальное изделие разбило ручку и погасило луч.

— Ты потерял свое наследство, но не свою меткость, сынок, — пробормотал он. — Эти инквизиторы не слишком умны, если думают, что Харроу прикончил своего партнера, собираясь стать его зятем.

Калем вскочил на ноги, услышав вежливый стук в приоткрытую дверь. Джейс Слейд устремил взгляд на разбитую ручку и подставку.

— Вам следует научиться контролировать вспышки гнева, Калем, особенно когда в доме находятся два адепта Сессерды. Почему вам кажется, что я подозреваю Харроу в убийстве Бирка?

— Это официальное расследование? — осведомился Калем, раздраженный тем, что инквизитор-соли подслушал его тихое замечание. Калонги славились остротой своих чувств, но соли никак не должен был услышать шепот в соседней комнате.

— Смерть вашего отца не была установлена официально, — ответил Джейс.

— Тогда я не обязан с вами разговаривать.

— Поэтому вы не стали ждать в столовой, как я просил?

— Я не должен вам подчиняться. Можете приказывать сколько угодно, но не ждите, что я вытянусь по стойке смирно перед вами и вашим дружком-калонги — тем более в собственном доме.

— Вы член Консорциума, Калем Ходж, и поклялись повиноваться закону Консорциума и его представителям.

— Я и повинуюсь, — огрызнулся Калем. — Я только поднялся наверх. Вам ничего не стоило меня найти. — Так как Джейс молчал, Калем, помявшись, добавил: — А где калонги?

— Оми-лаи идет своим путем, — уклончиво сообщил Джейс. — Когда вы в последний раз видели вашего отца?

— Я не видел его со дня вашего прибытия, — фыркнул Калем. — По-моему, это вам следует ответить на кое-какие вопросы. Почему вы явились сюда? Я вас не приглашал. Что вы сказали отцу, из-за чего он так поспешно уехал? Что вы и ваши друзья-калонги вытворяете с этой планетой? Вы едва не вернули работников-стромви к их древним варварским обычаям. Полагаю, вы в самом деле инквизитор, так как этот калонги считается с вашим мнением, но если вы не объяснитесь, я подам на вас официальную жалобу представителю Консорциума на Деетари.

— Пребывание в кабинете вашего отца, кажется, придало вам храбрости, — спокойно сказал Джейс, — но не способность логически мыслить. — Наклонившись, он подобрал осколки серебряного письменного прибора и рассеянно спрятал их в карман пиджака. — Разумеется, вы должны сообщить представителю Консорциума, если сомневаетесь, что я всего лишь скромный слуга правосудия. Что произошло с передатчиком, который находился здесь раньше?

— Думаю, он вышел из строя, — буркнул Калем, — и отец отправил его Джефферу для ремонта.

— У вас есть другой передатчик?

Калем раздраженно пожал плечами:

— Очевидно, на корабле Харроу.

— Можем мы им воспользоваться?

— Я сам им воспользуюсь, когда буду готов.

— Терпеть не могу, когда сомневаются в моих достойных намерениях. Пятна на фамильном щите действуют на нервы.

Калем застыл как вкопанный. Стиль речи и поведения собеседника были ему явно знакомы. Конечно, во внешности произошли большие изменения: лицо стало худым и смуглым, переливающиеся глаза привлекали к себе львиную долю внимания, искажая другие, более характерные для соли черты. Калем сам не понимал, что привело его к внезапному убеждению, будто он знал этого человека раньше.

— Сквайр! — прошипел он.

Джейс печально улыбнулся, не выказывая ни удивления, ни огорчения.

— Это нелепое прозвище не стало звучать лучше с возрастом.

Прошлое вытеснило из головы Калема нынешнюю неразбериху.

— Что с тобой произошло?

— Боюсь, это все потребление реланина, — дружелюбно ответил Джейс, устремив при этом на Калема немигающий взгляд, словно суровый калонги. — В избыточных дозах реланин адаптирует генетическую структуру потребителя в куда большей степени, нежели помогает освоиться в окружающей среде. Перемены в моей внешности гораздо менее значительны, чем во всем остальном.

Однако Калема не интересовали те аспекты, которые нельзя было идентифицировать зрительно.

— Сильвия и отец узнали тебя?

— Насколько я могу судить, нет.

Калем вновь опустился в отцовское кресло, но уже не думая о значении каждого своего жеста. Впервые за много дней он ощутил растущую уверенность. Инквизитор был всего лишь Сквайром, каким-то непостижимым образом оказавшимся живым. Релавид исчез, и хотя прибыль, возможно, потеряна, никто не сможет доказать факт его незаконного выращивания на Стромви. Прибытие Харроу, очевидно, удержало этого варвара Роаке — военного вождя Реа — от возвращения с требованиями релавида и угрозами мести в случае его пропажи. Бирк Ходж, как всегда, позаботился обо всем, а то, что он не доверился сыну, было раздражающим, но никак не катастрофическим фактором.

— Почему ты явился сюда, Сквайр? За Сильвией?

— Меня пригласила твоя жена, воспользовавшись твоим именем и предлогом, который уже не имеет значения. Она узнала о существовании инквизитора-соли, и у нее возникла туманная идея, что я смогу обнаружить существо, которое шпионит за ней. Ты когда-нибудь его видел?

— «Это» — плод воображения Сильвии, — покачал головой Калем, не нарушая аккуратности прически. — Как же тебе удалось убедить калонги принять тебя в качестве адепта Сессерды? Должно быть, ты научился у моего отца хитрости в гораздо большей степени, чем мне казалось.

— Не радуйся раньше времени, Калем. Ты виновен по меньшей мере в выращивании урожая релавида в сговоре с известными контрабандистами наркотиков и в эксплуатации Нгои Нгенги, приведшей к его гибели вследствие участия в твоем плане. Не знаю, кто сыграл шутку с рассудком твоей жены, но бьюсь об заклад, что твой приятель-реа, Арес, отлично знает, как смешивать коктейль, от которого ум за разум заходит.

— Арес не реа, — возразил Калем. Его весьма хрупкое ощущение безопасности ослабло еще сильнее, ибо презрительное отношение Ареса и его склонность к туманным намекам придавали ему явное сходство с ужасным Роаке. — Он один из друзей Харроу.

— Сколько эссенджи ты встречал за свою жизнь?

Вопрос показался Калему неуместным.

— Откуда я знаю? Арес называет себя эссенджи, но для меня он неотличим от соли, если не считать цвета волос.