Андрей Посняков - Крестоносец

– Да уж, да уж, – Ратников скептически хмыкнул. – Ну, Эгберта мы уговорим… попрошу Макса… Вон он, как раз, идет! Эй, Максюта!

Михаил с дамой Элеонорой сидели на высоком крыльце той самой усадьбы, что по-прежнему занимал ушлый боярин Нечай Анкудинович. С момента Леркиного появления прошло уже недели две, дороги за это время превратились в самое настоящее месиво, приходилось ждать, когда хотя бы чуть-чуть подсохнут. Скоро должны бы уже – весна в этом году выдалась пусть не особенно ранняя, зато жаркая – вот и сейчас, после полудня, сидели в тенечке, любуясь буйной зеленой травкой, молодой листвой и мохнато-желтыми шариками одуванчиков, во множестве выросших у частокола.

Дама Элеонора обмахивалась веером.

– Что, Лера, жарко? – ухмыльнулся Ратников, глядя на быстро шагавшего от ворот Макса. – Теперь уж в коротенькой юбочке не походишь и шортиками парней не смутишь – тут такого не носят, не принято как-то…

– Дядя Миша, я вас умоляю, – Лерка стрельнула глазками и лукаво улыбнулась. – Вы что… до сих пор мое летнее платье не оценили?

Ратников скосил глаза… потому и не оценил – не считал Лерку за возбуждающе-сексуальный объект, не мог себе это позволить, строго-настрого мысли свои контролировал… А если бы нет… Давно бы уже заметил, давно б заценил: и тонкое сукно, и забранный тонкой серебряной нитью ворот, сквозь который просвечивали голые плечи, и облегающий покрой, подчеркивающий изгибы бедер, грудь… Да уж – под таким платьем ничего не скроешь!

– А белья, между прочим, здесь тоже не носят, – громко расхохотавшись, добавила девушка. – И купаются – голыми.

Ратников лишь рукой махнул:

– Ла-а-адно!

– О чем это вы тут треплетесь? – подойдя, уселся на ступеньку Максик.

– О сексе – о чем же еще? – Дама Элеонора пожала плечами и окатила смутившегося мальчишку веселым взглядом. – Дядя Мише, видишь ли, платье мое не нравится – слишком, говорит, закрытое.

– Закрытое? Ну… не знаю… – Макс почему-то покраснел и быстро перевел разговор на другое. – С Эгбертом сегодня на торг ходили.

– Ну, ну? – нетерпеливо переспросил Михаил.

Подросток улыбнулся:

– Рижские купцы приехали! О том вам и хотел сказать.

– Приехали?! – дама Элеонора обрадованно всплеснула руками. – Ну, наконец-то!

Все же, красивое было на ней платье, обворожительно красивое с этакой небрежно подчеркнутой сексуальностью – небесно-голубое, с темно-синими и изумрудными вставками и тоненьким золоченым пояском. Граф Анри де Сен-Клер явно было рыцарем не из бедных… Кстати, он с раннего утра еще отправился прогуляться – тоже узнать про купцов и дороги. Что-то еще не вернулся…

– А мы как раз об Эгберте беседовали, Макс, – Михаил пригладил рукою волосы, растрепавшиеся порывом весеннего ветерка, пахнущего пряными травами, смолой и березовым соком. – Вот, хочу его к Лере определить. В хозяйство.

– Крепостным, что ли? – удивился Максим.

Лерка скривилась:

– Надо говорить – вилланом.

– Ах-ах-ах, какие мы теперь образованные! Ты с женихом-то своим как разговариваешь? По-немецки?

– По-французски, чучело! – фыркнула девчонка. – Я ж когда-то в гимназии с французским уклоном училась… Только все равно – у Анри говор свой, поначалу я вообще мало что понимала.

– Ну, конечно, – Ратников слабо кивнул. – Единый-то французский язык едва-едва к пятнадцатому веку сложится… да и потом в провинциях еще долго на диалектах говорить будут. А Эгберта мы не в крепостные – в мажордомы сплавим, это Лера над тобой так, прикалывается, как вы, молодежь, говорите.

Максим повеселел:

– Это другое дело! А то ведь Эгберт мне все-таки друг. Скучать по нему буду… и по тебе.

Подросток опустил голову – все ж таки, что ни говори, а нравилась ему Лерка, нравилась… еще там, раньше…

– Да, мажордомом – это хорошо.

– Ты хоть знаешь, что такое мажордом, чудо?

– Нет. Но, думаю, это значительно лучше, чем крепостной.

– Слушай… а где, кстати, Эгберт?

– Земляков на торгу встретил, зашли в корчму – поболтать. Наверное, не захочет он в мажордомы… Домой вернется. А может, с собой его взять?

– С собой? Ты сначала думай, а уж потом говори, Максюта. Где он будет жить? Что делать? А вдруг документы кто спросит?

Ратников покачал головой и тут же подумал о Марьюшке, Маше, любимой супружнице, которую не видел вот уже почти год… Как она там? Ну, вообще-то, с голоду не умрет – огород да охота, рыбалка – это все Маша умеет куда лучше наших, так называемых, «профессионалов». Черт… а вдруг… вдруг родит? Нет, не должна бы – месячные у нее были…

И Макс вдруг закручинился, поник головою, – и тоже, по такому же поводу, как вот, Ратников. Когда вот уже ясно было, что не сегодня-завтра домой, тогда и полезли в голову разные не очень-то веселые мысли, раньше-то просто некогда было грустить, не до того.

– Мама… Вот почти год уже, как… господи!!! – подросток вздохнул и, наверное, всхлипнул бы, если бы не сидевшая рядом Лерка.

А та вдруг ухмыльнулась и сплюнула:

– А вот меня там некому ждать! И дома у меня никакого не было… Сегодня у тетки, завтра – где придется… как бы так! Слава Богу, один человек в целом мире нашелся… которому я нужна!

И этот человек, которого – одного-единствен– ного! – и имела в виду сейчас юная дама Элеонора, вот как раз и появился!

Въехал на коне ворота, спешился, бросив поводья привратнику-слуге. Действительно, обаятельный парень… Миша прищурился… на Джонни Деппа чем-то похож… этак, слегонца.

Поклонившись Ратникову, сир Анри де Сен-Клер дружелюбно кивнул Максу и, взбежав на крыльцо, упал на одно колено:

– О, возлюбленная моя дама! Позор мне, позор – словно сиволапый мужик, оставил тебя скучать!

– Да я, в общем-то, и не скучала, милый!

Разговор шел на старонормандском… но о смысле его можно было легко догадаться и без перевода.

Влюбленные обнялись и тут же принялись целоваться с таким пылом, с такой недюжинной страстью, что бедолага Максик поспешно отвернулся и снова покраснел, хотя, уж казалось бы, куда больше? Нет, все ж таки он, несомненно, был немножко влюблен в Лерку… а может быть, даже и не немножко… и вот теперь от всей души завидовал графу Анри де Сен-Клеру. Еще б не завидовать, м-да-а-а…

– Сир! – оторвавшись наконец от чувственных губ возлюбленной, рыцарь поднялся на ноги и обратился к Ратникову. – Двое достойных всяческого уважения людей, которых я хорошо знаю и за которых готов поручиться собственной честью хотят встретиться с вами на Рижском дворе по весьма срочному и важному делу. – Граф вдруг улыбнулся. – И – очень приятному для вас, смею заверить!

– Дело? – нахмурился Михаил. – Что за дело? И что за люди?

– Завтра с утра они будут ждать вас на Рижском подворье. Один из них вас хорошо знает.