Дмитрий Матяш - Выход 493

С другой стороны машины появилась темная фигура Секача с выведенной на шлеме красным эмблемой в виде перекрещенных серпа и молота, которая всегда вызывала у Кирилла Валериевича непреодолимое желание окунуть Секача в бочку с черной краской.

— Он жив! — радостно закричал Секач, приподняв край искореженной крыши с пассажирской стороны. Через узкое забрало шлема выражения его лица Кириллу Валериевичу не было видно, но и без того ясно, что тот не просто рад — он весь светится от счастья. Это значило, что Коран жив.

— Я здесь. — Его окровавленная рука слегка шевельнулась.

— Успел, бродяга, залечь! — так же радостно выкрикнул Секач. — У-у-у, водила, мать твою так! Кирюха, тяни дверь, я крышу подержу!

Похоже, что азиат все-таки не так уж и прост, как это могло показаться попервоначалу. Живуч оказался, зараза! И Слава Богу!

И все бы хорошо, все бы просто замечательно, если бы не жгущее головы восходящее солнце и не возникшая где-то на полпути между «Чистильщиком» и ближайшим холмом широкая тень второго крылача.

Первое несло смерть без умысла, ведь, по сути, у него не было выбора — оно выполняло свою работу, как и за миллиард лет до сего утра, и как, вероятно, еще многажды будет ее выполнять с той же неизменной педантичностью. И на то, как пагубно оно влияет на человека, собственноручно сжегшего небеса, ему, по всей видимости, было и будет наплевать. Что касается второго, то тот, по всей видимости, решил во что бы то ни стало завершить дело собрата и уничтожить экипаж хотя бы одной машины.

Подобно летчику-камикадзе он устремился на врага. Понимая, что ему уже все равно не найти укрытия от безжалостно палящего солнца, крылач, с увесистым камнем в лапах, бесстрашно летел навстречу пулеметам. И хотя его яростный вопль звучал уже не так устрашающе, как когда их было двое, тем не менее, по взмокшей от пота спине не может не пробежать холодная дрожь.

Нарушая отданый Крысоловом приказ, стоявшие за пулеметами стражники открыли огонь, не став ждать, пока тварь приблизится на среднюю дистанцию. Первым, кто ослушался приказа, был молодой сталкер по прозвищу Лек. И хотя знал, что трепки ему не избежать даже в этой ситуации, казалось бы вполне себя оправдывающей — ведь не иначе как самого Крысолова прикрывал — он не сдержался и нажал на курок. А затем и остальные стражники, подобно спортсменам на беговой дорожке, совершившим фальстарт интуитивно, заметив, что кто-то дернулся раньше, чем прозвучал свисток, также принялись расстреливать порхающую тварь. Большая часть с особым усердием вылитых укрытскими мастерами пуль ушла в молоко, но нескольким все же удалось поразить главную цель.

Крылач задергался, будто кто-то прикоснулся к его оголенным нервам, чаще замахал левым крылом и сменил свой первичный курс, решив сделать круг и подойти с тыла.

— Как же ты меня затрахал, чертов летака! — выругался Лек, следя за тем, как тварь начала отдаляться.

Решив, что пулемет с такой дистанции малоэффективен, он с негодованием упаковал его обратно в ящик и, не обращая внимания на жгучую боль в спине, будто кто-то засыпал ему за шиворот раскаленных углей, согнулся, пошарил рукой внутри капсулы и вытащил свое любимое оружие.

— Ну, — довольно ухмыльнулся он, — покажи мне еще, как ты умеешь летать!

Парень, лет которому было чуть больше двадцати, считался талантливым стрелком и опытным, как для своего возраста, сталкером. Имел много успешных выходов на поверхность, в том числе для прикрытия групп ученых, и это при том, что у него вот уже три года как не было левого глаза — вечное напоминание о первой вылазке…

Крысолов, — чего уж тут греха таить, — после того случая даже думал перевести его на другую должность, а то и вообще от службы отстранить. Но как-то сумел выпросить бедолага себе второй шанс доказать, что не все еще для него потеряно. И хоть заместо левого глаза, который ему выела брызнутая сколом кислота, он носил на одетой наискось шлейке круглую резиновую заглушку а-ля морской пират, закрывавшей дыру в черепе, это отнюдь не помешало ему обрести славу отличного стрелка.

Мудрено ли, что только ему была доверена единственная из уцелевших в Укрытии винтовок с оптическим прицелом? И пускай возраст «старушки» уже подходил к столетней отметке, и вид она имела архаичный, свою работу Gewehr 43 в умелых руках выполняла на все сто. И в сложных ситуациях, когда прикрывать группу нужно было с дальних дистанций, аналога старой немецкой винтовке не было.

Правда дряхлая, капризная старушенция была не всем по зубам. Лишь старому оружейнику Юххе, любившему ее всей душой, удалось укротить строптивую немку. А после того, как он умер пару лет назад, она словно выражала свой протест перед другими стрелками, то заклинивая, то стреляя совсем не по цели. И даже Леку, которому оружие также пришлось по душе, обучение стрельбы с оптикой далось даже не с двадцатого раза. Едва лишь разобрав и собрав винтовку раз сто, и в точном соблюдении с записями старика проведя ее чистку, смазку и подгонку, ему удалось кое-как завоевать железное сердце ветеранки, по злой иронии судьбы в свое время отбиравшей жизни у солдат Красной Армии. О ее судьбе и петляющем жизненном пути, приведшем в итоге к Укрытию, можно сложить целую историю.

Лек принялся «нащупывать» в прицеле летучую тварь. Он должен был положить пулю непременно в голову, попадание в туловище крылач бы просто не заметил. Однако стрелок никак не мог поймать чудовище в перекрестье, после отчаянной пальбы из пулемета перенапряженные руки мелко дрожали. Нужно было принять устойчивое положение. Снайпер поспешно улегся на крышу, широко разведя ноги и опершись на локти.

— О, вот это дело! — обрадовался приникший к прицелу Лек, когда голова летящей твари оказалась надежно «зажата» между остриями трех черных полосок. — Пли! — сам себе скомандовал снайпер, инстинктивно выбирая момент между ударами сердца, и плавно вдавил спусковой крючок. Маленький кусочек свинца яростно громыхнул, покидая ствол, и устремился к тому месту, где Леком ему была уготована встреча с черепом крылача. Сделано! Карминовый фонтанчик вырвавшийся из правого виска твари превратился в едва различимое кровавое облачко. Кто-то еще стрелял по инерции из пулеметов, но в этом уже не было нужды. Гигантские кожистые крылья застыли, так и не завершив взмах, а в следующее мгновение безвольно обмякли, и массивная туша крылача вслед за выпавшим камнем устремилась навстречу земле.

Лек ликовал! Он был просто вне себя от радости! Еще бы одним выстрелом снять крылача! Он уже представлял себе, как по возвращению домой будет рассказывать салагам из «учебки» как одним выстрелом снял крылача. Нет, не так: как он одним четким, точным выстрелом, экономя последние боеприпасы, вышиб не какому-то там мизернику или гребаному банкиру, а самому фантому мозги! Ох, как они разлетались в разные стороны! Как выплеснутая манная каша. С какого расстояния? Да, метров с пятидесяти, не меньше. А то и все шестьдесят! Пулеметчики что делали? Да ничего, собственно, палили себе в небо, им-то что? Патроны не они ведь чеканят! Нет, попадали конечно, вон первого крылача завалили. А второго я грохнул. Тоже хотите так стрелять? Ха, щеглы еще, проживите для начала с мое, тогда и научитесь.