Федор Березин - Атомная крепость

Короче, у штатного радиста-пулеметчика нечто вроде такой экстремалки. Вместо службы — побродить с какой-то толпой, переночевать под дождиком под открытым небом, испытать жажду, урчание в желудке от голода. В общем, все живые друзья-коллеги воюют: у них вроде где-то атомная война. А ты бродишь, ходишь, воруешь носки поновей, сутулишься при появлении машин маскировочного окраса, совершенствуешься в разговорном наречии Империи. Чем не отпуск, в самом деле? Новых впечатлений — вагон!

Но где-то в неизвестном месте тикает себе будильничек. И вот дотикивает… Вперед, радист-разведчик! Опух тут от сна и натер ножки?! Получи, распишись в новых трудностях на свою голову! Галочку — вот тут.

Бюрос-Ут бредет по дороге. Действительно никого не трогает. Расспрашивает какого-то мужичка, почему он попал сюда из далекой северной провинции. Там что, тоже бомбят? Или профилактика, просто чтобы не расслаблялись? Мужичка зовут Каан Гаал. Оказывается — ученый, палеонтолог (вот такой массаракш!). Выгнали из города. Опасались бомбежки и вначале везли по железной дороге «как людей», а потом выбросили на какой-то промежуточной станции, словно котят. Эшелон срочно потребовался куда-то для перевозки военных. По возвращении назад — когда неизвестно, но по возвращении — серьезный дядька палеонтолог, член Имперской академии наук и еще чего-то там будет жаловаться самому министру науки. А еще… Правда, разговор о палеонтологии, в смысле о заинтересовавших Бюроса древних ящерах, как-то не получился. Словарный запас у радиста-шпиона специфический — не той системы.

Неожиданно, как раз при выруливании беседы на ровное, более приземленное место, все окрестности тонут в гуле. Ревет где-то наверху. Бюрос-Ут озирается. Так и есть. С юго-запада (вроде) надвигается огромный… в смысле, пока он довольно маленький, ибо далеко и высоковато… восьмивинтовой бомбовоз марки — как раз подстроившейся в недавний диспут — «Птеродактиль». Бывший радист-пулеметчик спешно припоминает, какие страны Временного Союза закупали данный тип «летучего острова». Северной Империи среди оных явно не значится. И потому что-то будет!

Бомбовоз ревет как у себя дома. Никаких истребителей сопровождения у него нет. Или, может, уже нет. Вообще-то к этому монстру под плоскости цепляются две штуки, но сейчас их не видно. Бюрос-Ут останавливается как вкопанный и наблюдает. Куда тут идти, да и бежать тоже? Но не будет же тяжелющий «Птеродактиль» заниматься козявками, шурующими по грунтовке? Или будет? Массаракш! Где это имперское ПВО? Где дальние — да в принципе уже и ближние перехватчики? Почему молчат зенитные орудия? Расчеты спят? Запамятовали, в каких ящиках схоронились снаряды?

Восемь моторов ревут будто их восемьдесят. «Птеродактиль» явно приближается. А что, если он просто сбросит контейнер с каким-нибудь ипритом? Так, между большими делами? Да не сплющится Сфера Мира во веки веков! Какого рожна гражданским жителям не выдали опечатанные противогазовые сумки? Конечно, может быть и напалм. Про эпицентр разлива и говорить нечего, но одной капли на излете, угодившей в макушку, хватит, чтобы воспламенилась и выгорела вся черепная коробка. Ни саперной лопатки, ни совка, ничего нет, чтобы сделать окоп полного профиля. Да и времени тоже.

Барабанные перепонки уже можно выковыривать шпилькой и выбрасывать на мусорку — так жутко ревет этот «Птеродактиль». Как ему хватило керосина дочухать сюда? Не дай Мировой Свет, еще свалится сейчас от недостачи топлива. Тоже бед не оберешься. Лопастей у него, что у сенокосилки ножей. Покуда погасят импульс, пройдут по толпе, что отара гильотин на выгуле.

Не, все-таки моторы ревут ровно. Вроде не рухнет. Хотя нет, звук переменил тон. А! Эффект колебания волн, массаракш! Штуковина, значит, на удаление поперла. Вот сволочная этажерка, запугала до смерти.

«Птеродактиль» и вправду куда-то уруливает. Какое счастье бесплатно привалило! Да он и отбомбился, наверное, давным-давно, а сейчас так летит — намечает цели для следующих.

Бюрос-Ут облегченно выдыхает. Кажется, он не питал легкие кислородом с самого появления бомбовоза. Хорошо, что на нем нет формы. Вот бы было посмешище. Представитель Его Величества Королевских военно-бомбовозных сил испугался какого-то «летучего острова». Ладно хоть за кустами и деревцами не схоронился, как местные шпаки.

Радист-пулеметчик оглядывает окружающий мир почти победно. Ну, что, гражданские устрицы? Уразумели, что такое настоящая мощь? Тут вам не имперские тру-ля-ля-лозунги, тут силища! Убедительнейшая, цементная силища Временного Оборонительного Союза!

Ну что ж, способ исполнения несколько экстравагантный, но приказ есть приказ. Конечно, методика разработана явно не флотскими, скорее какими-нибудь «островными жандармами», ранее специализировавшимися на тайных заграничных операциях. Примитивный динамит или, пусть, миниатюрный ядерно-нейтронный запал (помечтать-то можно!) подошли бы к случаю гораздо больше. Это, как по мнению цунами-коммандера, понятное дело. Может, и по мнению команды тоже. Но уж у нее-то спрашивать не придется. Референдум не получится. «Братья моряки! А какой способ самоубийства вам предпочтительнее? Просто открыть кингстоны или…». Список прилагается. Рядышком — места для галочек и плюсиков.

Если подумать, то в предложенном способе есть свой шик. В самом деле. Что тут новенького, если лодка, самостоятельно и не всплывая, проулюлюкала на дно? Глядя сверху, с поверхности, причин можно насочинять предостаточно. То, что она ушла искать далекую поверхность Сферы Мира, прикрытую океаном по преднамеренному решению экипажа, — только одна из версий. Субмарина — штуковина сложная. Пару клапанов не в то положение, с недосыпу, и — «прощайте острова мои навек, я больше вашим мхом не полюбуюсь» (как поется в любимейшем морским народом шлягере). На миноносце-преследователе только в ладоши похлопают да потискают в объятиях гидроакустиков, как будто это их личное достижение. А тут, конечно, совсем другое дело.

Лодка всплывает, сдается. Наверное, только тронутый командир миноносца распорядится перебить всех из пулемета. По возвращении в порт с героя, допустившего такое безобразие, снимут шкуру. Дело не в гуманизме. Экипаж чужой субмарины — ценнейший материал для познания противника. Северо-имперские «хранители» волосы на всех местах у себя повыдергают, если такую конфетку упустят. И потому возглавляющий погоню капитан-охотник, конечно же, подберет всех, кто барахтается в спасательных кругах и на плотиках. Ну а потом…

Потом будет сюрприз. Пока до вывесивших белый флаг подводников доберется местный бортовой докторишка, дело уже будет сделано.