Владимир Яценко - Десант в настоящее

Отто почувствовал её дыхание на своей щеке.

— Я люблю тебя, милый. Ты должен этому верить.

Должен? Это плохо. Отто не любил долгов. Долг — это шлагбаум свободы. Как свежий шрам поперёк лица. Где он допустил ошибку?

Зал в очередной раз зашумел, и Отто поморщился. Змея кусает себя за хвост. Это же надо было так стремиться прочь от людей, чтобы оказаться среди толпы спустя четыреста тысяч километров!

Мозаика. Судьба никогда не раскладывает составляющие успеха в нужном для его достижения порядке. Это всегда осколки, беспорядочно разбросанные под самыми невероятными углами. Увидеть целое, сложить из этих на первый взгляд чужих друг другу кусков осмысленную картину, это и значит решить задачу. Отто чувствовал, что в очередной раз прошёл мимо очевидного решения.

— Я всё сама объясню тебе позже, — шепчет Маша. — Сосредоточься. Они решают, что с нами делать.

"Конечно, она телепат. Иначе не объяснишь скорость, с которой она выучила их язык. Она их понимает, я — нет. Это её премия. А я свою потерял после удара ножом в сердце. И бессмертия, наверняка, тоже лишился. Теперь я старею, могу заболеть и когда-нибудь умру… тоже мне, "новость"… С ума сойти! Она читала мои мысли всё это время!.. А разве мне было, что скрывать?"

— Отто, они хотят, чтобы ты сразился…

Отто выныривает из глубины размышлений, будто поднимается к свету. Сражение?

— С кем сразился? Зачем?

— В том то и дело! Они хотят, чтобы ты сразился с их лучшими бойцами. Ты должен победить. Иначе они не поверят, что это ты уложил тех стражников, на поляне.

— А кто же ещё?

— Они подозревают нашего приятеля, Калима. Оказывается, мы спасли ему жизнь!

"Опять я ничего не понимаю! — признался себе Отто. — Он же местный начальник полиции, а парни были из полицейского наряда. Кто же его хотел убить? От кого я его спас? Опять вокруг меня что-то происходит. Я кого-то спасаю, даже не подозревая, что делаю доброе дело. А потом всё, как обычно, перевернётся с ног на голову, и тот, кого я спас, всадит мне нож в спину…"

— Отто, я знаю, что делать!

"Интересно, уж я-то точно этого не знаю".

— Ты должен вызвать на поединок лучших!

"Конечно, лучших, чтобы они-то уж точно, наверняка выпустили мне кишки".

— Не беспокойся, милый, сейчас я всё устрою.

Калима дёрнула за рукав ближайшего к ней второго защитника и что-то ему сказала. Все трое, чуть ли не сталкиваясь лбами, немедленно горячо зашептались. Судья демонстративно посмотрел на песочные часы, предусмотрительно перевёрнутые у него на столе секретарём. Половина песка из верхней камеры уже перекочевала в нижнюю. Судья взялся за молоток.

— У нас необычная просьба, — поднялся первый защитник. — Женщина хочет высказаться.

— Она хочет продемонстрировать знание нашего языка, который выучила за три дня? — едко уточнил судья.

Он колебался, покачивая в руке молоток. Всё было ясно.

Мотив, способ, возможность. Всё было понятным, стоит ли занимать время?

— Пусть говорит, — и судья положил молоток на столе перед собой.

Калима поднялась с места и не спеша осмотрела зал.

— Я восхищена народом, законы которого позволяют чужакам, странникам из других земель, рассчитывать на правосудие наравне со своими гражданами.

"Что-то не похоже, чтобы женщина выучила язык за три дня!" — подумал судья. Его рука опять потянулась к молотку.

Это движение не ускользнуло от взгляда Калимы, но она невозмутимо продолжала:

— Сам факт этого суда означает официальное признание моих гражданских прав в вашем обществе и прав моего мужа. Это очень необычно. Но я польщена вашим доверием и благодарна вам за него. — По залу прошелестел шёпоток одобрения. — Итак, обвинение построено на недоверии к одному-единственному утверждению: мой муж, вооружённый ножом, не может противостоять пятёрке мечников. Все остальные аргументы надуманы и не имеют реальной силы.

Калима говорила свободно и непринуждённо. Ей нравилось одобрительное внимание зала, и в этом внимании она черпала силу и вдохновение:

— В самом деле. Ничего не стоит попросить нашего гостеприимного друга сотника Ратана показать сокровищницу Дома Калима. Уверена, что все фамильные сокровища вы обнаружите нетронутыми, на своём месте. Если же вы предположите, что эти камешки из какого-то неизвестного тайника сокровищницы, то вам придётся задуматься: почему, располагая таким богатством, сотник Ратан не вступил в переговоры с Королевой о ремонте дворца? Это дало бы ему реальный шанс добраться до таких высот власти, о которых в кантонах не принято даже думать. Вместо этого он потратил своё богатство на сомнительное убийство пятерых солдат! Что же касается моего имени, то это грустная история, которая не имеет отношения к судьбам вашего мира. Тем не менее, моё имя указывает, что наше появление здесь соответствует воле Матери, давшей всем нам жизнь и надежду.

Она перевела дух. Судья отложил молоток и кивком головы приказал секретарю убрать часы. Женщина знала, что говорить и как.

Паузой немедленно воспользовался префект.

— Как вы сами заметили, — он поднялся с кресла. — Остаётся ещё первая предпосылка!

— С ней мы справимся опытным путём, — заявила Калима.

— Поясните свою мысль, — сказал судья. — Что значит: "опытным путём"?

— Это значит, что мой муж вызывает на поединок пятерых ваших лучших воинов.

Зал взорвался криками и свистом. Калима недобро усмехнулась:

— Я вижу, недостатка в добровольцах не будет. Поэтому прошу принять во внимание: мой муж вызывает на поединок лучших, — она со значением подчеркнула последнее слово. — Могу ли я быть уверена, что суд и все присутствующие правильно поняли главное условие поединка?

По мере осознания сказанных женщиной слов, зал замирал. Вскоре, без всякого вмешательства судьи, бейлифа и его помощников, тишина стояла такая глубокая, что стали слышны вопли черни на улице, поджидающей конца необычного судилища. Судья впервые почувствовал себя неуютно. И неуверенно. Предложение было слишком неожиданным. Оно застало его врасплох.

Он вопросительно посмотрел на префекта. Тот немедленно откликнулся:

— Следует не забывать, что у нас суд офицерской чести. Поэтому дуэль, по нашим законам, лишь на руку суду. Если защитник чести Дома Калима победит, то Калим становится Стратегом со всеми вытекающими последствиями. Если защитник чести проиграет, то положение вещей не нарушится: сотник Ратан кровью своего защитника ответит на все наши претензии, женщина останется с ним, а виновник в смерти пятерых гвардейцев понесёт заслуженное наказание. Да, обвинение это устраивает. Вот только…

Префект замялся, потом всё-таки нашёл в себе силы продолжить:

— Мы чтим культ Матери, и нам известна цена слов женщины, но хотелось бы услышать и самого мужчину.