Алексей Ефимов - Долгая дорога к дому

Си-Круана встретила его нагромождением зловещих в закатном свете развалин и россыпями костей — они лежали друг на друге в несколько слоев, иногда целыми грудами. Здесь не было ничего живого, даже сурами не стали селиться в этом гиблом месте. От бассейнов и цистерн остались лишь груды камней и Сергей понял, что попался — нигде не нашлось ни капли пресной воды, а ему предстояло лететь через море.

Он переночевал в промоине, подальше от страшных руин, а утром помчался на север, впервые с пустым желудком — есть всухомятку он не мог. Как назло, день выдался жарким — солнце палило его спину, а прыгающие по волнам ослепительные блики резали мучительно сощуренные глаза. Вечером, посадив машину на каменистый северный берег, Сергей едва смог встать на ноги — его лихорадило, голова кружилась, нестерпимо хотелось пить, а достать воду он мог только в Байгаре. И, несмотря на темноту, он полетел туда.

Это путешествие запомнилось ему, как бесконечный ночной кошмар — он лишь отчасти понимал, что делает. Несколько раз его выносило в море и, если бы не яркий свет Ируланы, он бы бестолково кружился на месте. Было уже далеко за полночь, когда под ним потянулись поля. Забыв обо всех опасностях, Сергей бросил машину и полез в колодец оросительной системы, по запаху поняв, что там есть вода.

Лучшую минуту в своей жизни он жадно глотал её — чистую, холодную, вкусную. За эту минуту переменилось всё — он вновь ощутил себя бодрым и полным сил… по крайней мере, их хватило, чтобы отогнать скиммер к горам Эхоттал, укрыть его в неприметной расщелине и только потом уснуть.

Утром ему захотелось вернуться и посмотреть, как сурами живут в Байгаре, — а они там жили, раз поля были возделаны и орошались. Это не заняло бы много времени, но неуязвимость скиммера вовсе не была беспредельной. У сурами, кроме винтовок, могли найтись и пушки, и Сергей решил не испытывать лишний раз судьбу.

Он помчался к колоссальным естественным воротам в хребте Эхоттал, ведущим в сумрачные просторы пустыни. Обогнув выступы скал, он увидел мрачную цитадель Байгары, ничуть не изменившуюся за шесть прошедших лет. Сергей изменил курс, чтобы рассмотреть её поближе, но не рискнул подлетать вплотную, боясь сверзиться в ров — оттуда по-прежнему доносился чавкающий гром воды, рушащейся в бездонную шахту.

У ворот крепости стояло несколько сурами с винтовками и юноша повернул, направляясь в пустыню. Но там он увидел ещё нескольких, и, к своему удивлению, узнал их вождя, — того, что когда-то пощадил Элари. Не зная почему, Сергей остановился.

Он сам не понимал, почему это делает. Возможно, им двигало простое любопытство. Возможно, желание полюбоваться бессильной яростью врага… но сурами не злились. Они просто смотрели на него — словно ждали, и ждали уже долго. Вдруг эта встреча перестала казаться случайной — он двигался быстро, но всё же, не настолько, чтобы обогнать весть о своем приближении. А здесь был единственный доступный ему путь. Всё просто.

Сергей медленно посадил скиммер, не снимая, однако рук с пульта, готовый умчатся при малейшем признаке опасности. Один раз сурами уже говорил с Элари. Он мог заговорить и с ним. Страх, жажда мести — всё отступило перед обычным мальчишеским любопытством. Но тут было и ещё кое-что. Элари был обязан этому сурами жизнью и Сергей просто не мог пролететь мимо него, словно мимо камня. Их что-то связывало и он хотел знать — что именно.

— Ну? — наконец спросил он, поняв, что сурами не будут говорить первыми.

— Мы ждали тебя, — сказал вождь. Сергей вздрогнул при звуке его голоса. — Мы знаем, куда и к кому ты идешь…

— Разве? — перебил юноша и тут же смутился — слово вышло куда язвительней, чем он хотел.

— Я хочу говорить с тобой, но сомневаюсь, что ты этого достоин, — спокойно сказал сурами. — В первый раз я предлагал тебе испытать твой дух, но ты обманул меня. Теперь я предлагаю это тебе ещё раз.

— Ты думаешь, что я настолько глуп, что позволю себя замучить? — так же спокойно ответил юноша.

Вождь мотнул головой, недовольный его глупостью.

— Теперь я не предлагаю тебе смерти. Я хочу узнать, достоин ли ты жизни. Узнать, кто ты на самом деле. Если достоин — ты будешь жить. Нет — умрешь.

Сергей хотел спросить, что будет, если он откажется, но он и так это знал — его запомнят, как труса. Собственно, мнение сурами не имело для него никакого значения. Он мог — и даже должен был — рассмеяться им в глаза и умчаться прочь, словно ветер. Но Элари слишком часто убегал, слишком часто прятал свою спину за чужими телами. Сергей не хотел этого делать. Это было нужно не сурами — это было нужно ему самому. Он хотел узнать, кто он на самом деле… и стоит ли ему жить.

— Что будет, если я соглашусь? — спросил он, чувствуя, что всё это происходит во сне. "Ты же не пойдешь к ним, правда? — спросил он себя. — Ты же не хочешь, чтобы тебя убили?"

— Ты продолжишь свой путь… когда сможешь. Я обещаю — уродом или калекой ты не станешь.

Это "когда сможешь" наполнило сердце юноши ужасом. Он уже понимал, что ему предстоит… но чувство вины за все совершенные Элари уступки собственной трусости было сильнее страха. "Я могу исправить всё, — сказал он себе, — не поддавшись своему страху один-единственный раз. Всё. И я буду свободен". Непонятно почему он был уверен, что сурами не лжет — может быть, потому, что не лгал никогда. Он приготовился бороться со своим страхом — и тут же с удивлением обнаружил, что ему не страшно. Совсем не страшно. В это душе билось что-то большое… но не страх. Может быть, уверенность?

— Я согласен, — сказал он и поднялся. — Я приму испытание.

Затем он отключил силовое поле скиммера и пошел вперед.

Его уложили нагим между двух каменных глыб, руки развели в стороны и привязали к кольям. Напряженное тело юноши изогнулось, ему пришлось упираться босыми ногами в одну глыбу, а плечами — в другую, иначе острие меча, нацеленного под левую лопатку, пронзило бы его сердце насквозь. Умелая и безжалостная рука раз за разом вонзала в ноющие от напряжения мышцы его живота тонкий, словно игла, стилет — всего на полдюйма, но каждый раз Сергей громко вскрикивал. На его коже уже кровоточили сотни ранок, образуя сложный узор — а безжалостные уколы наносили всё новые.

Вначале он молчал, но быстро понял, что это неважно. Он мог прекратить свои муки в один миг, просто расслабив мышцы — но это было бы поражением. Не таким большим, как отказ от испытания, даже почетным — но всё-таки поражением. А ещё он очень хотел жить… хотя его мышцы словно жгли на медленном огне, а пот заливал глаза так, что он не мог ничего рассмотреть… почти ничего.

Но он чувствовал, как что-то нестерпимо горячее и острое впивалось в его мокрые от пота бока… слышал шипение своей плоти, чувствовал чью-то руку на своей груди. Она слушала его сердце, понемногу сбивавшееся с ритма. Он держался уже из последних сил, зная, что сможет терпеть ещё секунду… или две… но они почему-то упорно растягивались до бесконечности.