Геннадий Эсса - Огненный шар

Ник обнял Ин, прижал к себе.

– Все будет хорошо, – сказал он. – Успокойся и не плачь.

Жан встал рядом, с другой стороны, взял ее за руку.

– Мы все вместе, – сказал он. – И это уже здорово!

Гонимые ветром корабли взяли курс на остров Котлин, а затем в Кронштадт.

Жан стоял у орудия, и его волосы, слипшиеся от крови, блестели на солнце. Он смотрел вдаль, где за горизонтом была российская земля.

Ин уснула на коленях у Ника тут же, на палубе, где отдыхали моряки и солдаты.

Командующий обошел корабль, посматривая на своих подчиненных, и поднялся на капитанский мостик.

– Видел бы сейчас меня отец, – вздохнул Жан. – Он бы с ума сошел. Сказал бы, что вот опять в очередную историю влип.

– И часто у тебя так получается? – спросил Ник.

– Насчет историй? Да постоянно. Меня нельзя одного отпускать. Я вечно что-то да придумаю.

– Поэтому в поезде ты ехал не один.

– Где они, мои друзья-товарищи, дома, наверное, уже сидят, а отец слезами обливается, пока я тут вот воюю.

– И у меня тоже, наверное, переполох. В полицию заявили, розыск объявили, – задумчиво произнес Ник, подставляя лицо солнечным лучам.

– Тебя еще искать могут?

– А ты как думал?

– И мне домой захотелось. Подлечу свою голову и на дискотеку сорвусь, – мечтал Жан.

– А ты так иди. Скажешь, воевал за государя со шведами. Был ранен в бою. Глядишь, еще тебе царь и орден даст: будешь там хвастаться.

– Да зачем мне этот орден? Главное, что с вами познакомился и неплохо душу свою отвел.

– На уроке истории должно быть теперь у тебя только отлично. Всем расскажешь, что и как…

– Ты что, хочешь, чтобы меня сразу в психушку забрали? Кто же поверит? А орден не помешает, я согласен, – неожиданно сменил свое решение Жан. – Если не даст государь, сам себе куплю. Знаю за что. А у тебя будет домашний арест, Ин. Никуда не выпустят, – обратился Жан к девушке.

– Много ты знаешь. У меня родители нормальные.

– Отдохнула? – спросил Ник.

– Куда мы теперь?

– В Кронштадт плывем.

Ин уселась рядом с Ником и положила голову ему на плечо.

– Как мне жаль Пашку, – с сожалением сказала она. – Такой парень был, работящий, смелый…

Жан отвернулся и уставился на воду. Плечи его слегка подергивались – он плакал.

Ник подошел к нему, обнял за плечи.

– Ну, чего ты?

– Я так расслабляюсь, – прошептал Жан. – Умыться бы. Ин, ты устрой нам мытье на досуге.

– Может, тебе ванну? – засмеялся Ник.

– Хотя бы рожу умыть. С государем целоваться же придется.

– Размечтался, – ответила Ин. – Ты лучше скажи, где стрелять так научился?

– В лагере прошлым летом. По бутылкам камнями.

– Ну, серьезно.

– Потом в тир ходил – по куклам, но это было давно, в детстве.

– Ну, Жан…

– Да нигде я не учился, – признался Жан. – Просто когда вижу, что сам под прицелом, откуда-то меткость берется, даже не знаю.

– А ты молодец! – похвалил его Ник.

– Все вы, мальчики, молодцы. Ты, Ник, забыл, как мачту с флагом снес? – улыбнулась Ин.

– Я и сам не ожидал. Корабль качает во все стороны, трудно цель поймать.

– Но у тебя же получилось?

– Кажется, да.

– Командующий государю доложить собирался.

– Ох, и влетит же нам от него. Он хотел нас куда-то за границу отправить, чтобы обучить корабельному делу.

– Да он понимает, что мы люди здесь временные. Зачем на нас деньги тратить.

– Не знаю, но когда мы отходили от берега, у него лицо было в гневе, – сказал Ник.

– Подумаешь, выпорет несколько раз и отпустит, – Жан расстегнул свою красно-черную от грязи куртку и обнажил загорелую грудь. – Да, помыться бы сейчас.

– Я пойду узнаю, – сказала Ин и направилась прямо на капитанский мостик.

Ребята с любопытством наблюдали за командующим, который сначала вытаращил на нее глаза, потом стал размахивать руками. Затем он подозвал командира, что-то ему сказал и погрозил пальцем в сторону Ин.

– Ну, что, банька будет? – смеялся Жан.

– Сейчас будет. Вот придет командир. Всем нам устроит головомойку.

Действительно, через несколько минут подошел командир низшего ранга. Он оглядел молодых людей и строго сказал:

– Командующий разрешил помыться в капитанском душе, только потому, что вы иностранцы.

– Оh, yes, yes, – забормотал Жан. – I am sorry.

– Чего? Какое сори? – переспросил командир.

– Языки учи, деревня, – буркнул Жан. – Веди в командирскую душевую.

Душевая кабинка могла вместить только двух человек.

– Ин, иди ты, – сказал Ник. – Я с Жаном потом.

– А можно я с Ин, а ты потом? – улыбнулся Жан.

– Смотри, при качке не сломай чего-нибудь, – предупредил Ник. – Ин, иди, приводи себя в подарок.

Ребята уселись напротив душевой.

– Почему здесь находитесь? – спросил старший матрос, обнаружив молодых людей в неположенном месте.

– Видишь, очередь, – ответил Жан.

– Вы что, мыться собрались? На берегу мыться будете.

– Ну, щас. Командующий приказал, – возмутился Жан. – Государь с грязными целоваться не станет.

У матроса вытянулось лицо от удивления.

– Да, да, – подтвердил Ник. – С тобой он точно целоваться не будет. Посмотри на себя. А если хочешь, то чеши к графу, падай на колени и долбись башкой о палубу, может и тебе разрешит тоже помыться, тогда будешь за нами.

– Я и вижу, вы крепко долбились, – он засмеялся и взглянул на перебинтованную голову Жана.

– Ну, ступай, ступай, милок, сделай попытку, – сказал Жан.

– Где таких только набирают? – удивился моряк и ушел прочь.

– Слушай, снимай с меня эти бинты. Они мне уже надоели. Голову помыть как следует не смогу.

Через полчаса вышла Ин. Она успела не только помыться, но и постирать свою одежду. Теперь она выглядела очень даже неплохо.

– Там мыло есть? – спросил Жан.

– Мыло есть, шампуня нет.

– Жаль, но и так пойдет. Мы там вдвоем поместимся?

– Поместитесь, места много. Идите, а я пока под солнышком обсыхать буду.

Жан с Ником быстро разделись.

– Что это у тебя? – заметил Жан. – Вся поясница в шрамах.

– Об орудие обжегся, – сказал Ник.

– А этот синяк на плече?

– Это когда меня, видимо, на мачту отбросило тот раз. Ты голову бы не мочил, там шрам у тебя не затянулся, – предупредил Ник.

– Ерунда, пойду сейчас к фельдшеру, забинтует заново, – сказал Жан. – Я его уже знаю, свой человек.

На палубе под ветром Ин почти обсохла, когда появились ребята.

– Смотрите, как отстирались, – заметила она. – Иди к врачу, пусть голову тебе забинтует. Опять кровь выступает.

Вскоре вернулся Жан в новой чистой повязке на голове, хотя кровь кое-где и выступила.

– Папа меня не простит, – сказал Жан. – Не уберегся я.

– Простит, не беспокойся, – заверил Ник. – А что ты никогда мать свою не упоминаешь?

– Разошлись они давно, а я с отцом остался. Правда, он у меня учитель, иногда достает, но терпимо. А мать вышла за другого замуж и уехала за границу.