Геннадий Эсса - Огненный шар

– Конечно, расскажем. Есть даже книга «Петр Первый», где все персонажи этого времени присутствуют, – сказала Ин.

– Я – князь, а не персонаж, – сурово заметил Меньшиков.

– Ну, это так, по-литературному.

– Не знаю вашей этой литературы и прошу, чтобы немедленно исправили в этой книжке «персонажа» на «князя».

Ин поняла, что спорить бесполезно, но тут вмешался Жан.

– Обязательно, князь, лично займусь этим вопросом. Я им там устрою таких персонажей…

– Там их выпороть всех надо.

– Вот этим я и займусь.

Они вошли в крепость, прошли в помещение, уселись у стола в пустой комнате. На столе горело несколько свечей. Меньшиков вышел на улицу, оставив ребят одних.

– Сейчас будет экзекуция, – предупредил Жан.

– Ты меньше языком трепи, – Ник покосился на дверь, за которой кто-то шаркал ногами. – Государь тебе все припомнит, вредитель женского счастья.

– А что я такого сделал?

– Зачем девчонку совратил? Тем более, что Петр Алексеевич ее лично сватать приезжал.

– Это любовь, – вздохнул Жан.

– Какая любовь? – возразила Ин. – Допрыгаешься, засадит он тебя в тюрьму, и будешь торчать здесь до конца своей жизни.

– Так что, мне сегодня к ней уже не идти?

– Ты что, иди, конечно. Нам же надо выбираться из этой истории, – спохватилась Ин.

– Ну вот, видите. Я рискую своей жизнью для общего дела, а вы тут меня упрекаете со всех сторон.

– Иди, иди.

– Но я могу там и задержаться, так, примерно до утра.

– Про нас только не забудь и помни свою главную задачу.

– Я все помню. Главное сейчас перед государем отстреляться нормально, – Жан поправил повязку на голове, которая ему придавала мужественный вид. – Ин, а ты знаешь, у Ника тоже следы войны остались – у него поясница вся сгорела и плечо.

– Да, Ник? Так что же ты молчишь? Это же больно.

– И задница обгорела немного, – добавил Жан.

– И ты терпишь?

– Все нормально, – ответил, краснея, Ник.

– Я сейчас же у государя потребую лекаря, – решительно заявила Ин. – Надо же что-то делать, чего терпеть? Молодец какой, все это время ни слова не сказал!

В комнату вошли две девушки, принесли два кувшина вина на большом блюде, вареную картошку и много мяса. Следом вошел князь Гагарин и ребята встали.

– Князь, нам нужна помощь, – сходу обратилась Ин к Гагарину.

Князь, всегда сдержанный и молчаливый, окинул присутствующих взглядом и промолчал. Подошел к окнам и распахнул ставни. В комнате сразу стало светло. Он потушил свечи и сел в стороне.

– Что там у вас? – наконец спросил князь.

– Последствия Северной войны, – сказал Жан. – Можно садиться?

– Садитесь, я же не государь, – он махнул рукой.

– Нам лекарь нужен. Ожоги подлечить, – сказала Ин.

– Снарядом обожгло в бою, – добавил Жан. – Весь удар на спину человек принял.

– Если бы на себя удар принял, от него бы одни уши остались, – возразил Гагарин.

– Ожоги у него на спине, сильные, – сказала Ин.

Князь встал, позвал прямо из окна лекаря, но в дверях появился Петр.

Молодые люди молча встали, опустили головы.

– Чего так? Почему взгляды печальные? – спросил государь. – Вижу, и вам досталось, – он подошел к Жану, взглянул на него и взял за плечо. – Хвалю за храбрость. Наслышан от командующего о ваших боевых подвигах. Крепко побили шведов. Таких вот бы мне солдат и матросов, как вы.

Жан взглянул на государя.

– Служу России, – торжественно произнес он.

– Что, у вас так говорят? – спросил Петр.

– В армии так отвечают.

– Надо будет взять на ум. – Он подошел к рядом стоящей Ин. – Молодец! Где бы мне таких парней набрать, как вы?

– Они у вас кругом, государь, – сказала Ин, понимая, что ее царь до сих пор принимает за парня. – У вас еще лучше есть. С нами Павел был, тот, что на Березовом острове лесоповалом командовал. Погиб у нас на руках. Хороший был солдат.

– Моряк, – поправил Петр. – Помню его, помню. Самое интересное то, что дураки или лизуны остаются, а хорошие люди уходят от нас. Это печально…

Он подошел к Нику и положил на плечо свою тяжелую руку.

– Молодец! Говорил мне и про тебя командующий… Вы все молодцы!

Скрипнула дверь, и показался невысокого роста человек.

– Чего хотел? – взглянул на него Петр.

– Так велено было, мази принести, – дрожащим голосом произнес тот.

– Это я приказал, государь. У молодого человека сильные ожоги на спине, – пояснил князь Гагарин.

– Вот у него, – сказал Жан, кивая в сторону друга.

– Терпишь? Молодец! Русский народ терпеливый. Оставляй свои мази и ступай, – приказал Петр Алексеевич. – Жаль, что, как вы утверждаете, придется нам скоро расстаться. Садитесь к столу. Чем богаты… Ешьте. Вечером уедете на Заячий остров. Хочу с вами один на один поговорить.

Петр разлил вино в кружки.

– За победу, господа! За нашу победу.

Он залпом осушил кружку и с шумом поставил ее на стол.

– А ты что там? Иди сюда, садись и отмечай, – приказал Петр князю. – Приемам и торжествам не обучен, – продолжал государь. – Может, там, после меня, будут балы да пьянки с размахом. Я по-простому – и поработать, и отдохнуть с мужиками. Время не то пока. Самому тоже хочется погулять. Вот город построю, ух, и погуляем тогда!

Вошел князь Меньшиков.

– А ты что, Александр Данилович? Иди к нам. Составь компанию, – Петр пододвинул ему кружку и сам налил вина. – Выпей, князь, с нами.

У Жана от вина закружилась голова, глаза посоловели. Ин это заметила и под столом крепко сжала ему руку, чтобы он чего-нибудь лишнего в очередной раз не сказал.

– А вы что не пьете? – государь увидел почти полные кружки ребят.

– Пьем, – сказал Жан и пододвинул свою пустую в центр стола.

Князь Гагарин налил ему еще.

– Ты пьешь, они – нет.

– Они понемногу привыкли, – сказал Жан. – У нас малолеток спаивать запрещается.

– Что у вас? – повысил голос Петр. – Тут победа и времена другие. Сейчас поедите и пойдете отдыхать. Вечером будем отправляться. А завтра я с вами желаю встретиться, поговорить подробно.

– Хорошо, государь, – тут же согласилась Ин, чувствуя смертельную усталость. – Так и сделаем.

Петр поднялся и обратился к Меньшикову.

– Устрой парней в доме, пусть отдохнут. И собирай команду, к закату отплывать будем.

Он вышел, хлопнув дверью.

– Ну что, господа, на отдых, – Меньшиков пригласил их на выход.

Ин захватила пузырьки с мазью и вышла последней.

Князь разместил их в большой комнате в соседней постройке. Там была огромная кровать, которая представляла собой обычный настил из досок, поверх которого лежали перины и подушки.

– Вот здесь отдохнете, – сказал Меньшиков. – За вами придут.

Жан с разбегу плюхнулся на мягкие перины.

– Разулся бы хоть, – сказала с упреком Ин.

Он послушно скинул сапоги, портянки и, разминая отекшие пальцы, сказал: