Геннадий Эсса - Огненный шар

– Лиза, откуда такие речи? Ты будто перевоплотилась в это время. Как так можно? Неужели и я таким стану?

– Ты уже таким стал. Мы революционеры, поэтому придерживай немного свой язык, чтобы тебя здесь поняли правильно. Я сама вначале тоже помалкивала, а так хотелось всем рассказать, что строила когда-то с отцом этот город. Рассказать, как все вообще начиналось… Но меня тогда бы поместили в какую-нибудь психушку или вообще убили. Говорят, что с такими понятиями, как у меня, здесь делать нечего. Я – из прошлого, ты – из будущего, поэтому быть нам в этой психушке вдвоем.

– Почему? Вчетвером.

– А, ну да… Но Ник с Ин быстро определились.

– Получается, что мы как бы на нейтральной полосе встретились.

– Выходит. Тетушка постаралась.

– Правильная она у тебя. Люсия Петровна сделала так, чтобы из-за быстрой и резкой перемены времени у нас не съехала крыша. Умная старушка.

– Что-то вроде этого.

– Дай Бог ей здоровья! А в будущее она может тебя перенести, в наше время? Я же жил уже в твоем.

– Не знаю, наверное, – пожала плечами Лиза. – Ой, я не могу даже на тебя смотреть. У меня от радости просто разрывается сердце.

– У меня тоже. Вообще здесь есть где-нибудь тихое и теплое местечко, чтобы побыть вдвоем? – спросил Жан.

– Я думаю, найдем, но надо все по порядку. Идем, там на улице где-то нас ждут ребята.

– Ну и тетушка у тебя, – восхищался Жан. – Увидеть бы мне ее.

– Она уже старенькая стала, еле ходит.

– А что творит, бестия!

– Ты не представляешь, чего это мне стоило, – призналась Лиза.

– Еще бы, – согласился Жан. – Ей, поди, лет за триста.

– Я и не знаю, но старенькая, – улыбнулась Лиза.

– Пусть еще лет двести поживет. Мы тогда встретимся в нашем времени. Ты не представляешь, куда мы с тобой пойдем.

– На берег Невы?

– Да что ты. Какой берег? Я тебя поведу на дискотеку, на аттракционы, на футбол… Закачаешься.

– Жан, ты сумасшедший. Я ничего не поняла из твоих слов, но думаю, что места эти замечательные.

– Еще бы. Так что пусть живет твоя родственница и процветает. А мы здесь, вообще, надолго?

– Тебе уже надоело видеть меня?

– Что ты, – возразил тут же Жан.

– Мы попали в гущу событий, поэтому должны шагать в ногу со временем. Нам будет дана команда, когда мы все расстанемся.

– Чтобы потом встретиться вновь?

– Да, конечно, – улыбалась Лиза.

Они вышли на улицу, и холодный осенний ветер ударил им в лицо.

Кругом было полно народа в шинелях и сапогах, рабочих и матросов.

– Народ взбесился, – заметил Женя.

– Выражай свои мысли правильно, – сказала Лиза. – Здесь много всяких агентов и диверсантов. Не поддавайся провокациям ни с той, ни с другой стороны. Сейчас будет митинг и выступит представитель большевиков. Его надо слушать внимательно.

– С раскрытым ртом? – спросил с усмешкой Жан.

– Ты, как всегда… Рот можно не открывать.

– И где же, по-твоему, мы в этом муравейнике найдем Ника и Ин? – спросил он.

Их зажали с двух сторон толпы людей, что направлялись в сторону площади.

На небольшой сцене, выложенной из ящиков, выступал человек в кожаной куртке. Он размахивал руками, произнося красноречивую речь огромной толпе народа, которая окружала его и внимательно слушала.

– Кто этот очкарик? – спросил Жан. – Я его совершенно не слышу.

– Это товарищ Свердлов, соратник и близкий друг Ленина.

– Писатель что ли? – уточнил Жан.

– Какой еще писатель, революционер, – пояснила Лиза. – Ну а про Ленина ты слышал?

– О да. Я его даже видел.

– И когда ты все успеваешь? – удивилась Лиза. – Его еще в Петрограде нет.

– В Мавзолее, еще в пятом классе, когда ездили в Москву на экскурсию.

– Где-где? – не поняла девушка.

– В Мавзолее. Ах да, ты про это знать не можешь, – спохватился он. – Позже объясню.

– Ну, Жан, давай сейчас.

– Ну, это вроде конспиративной квартиры с вечным пребыванием.

Их снова подхватила толпа и уже прижала почти к самой трибуне.

Свердлов посмотрел вниз на волнующийся народ и продолжал:

– Я вижу здесь много молодых людей, и наша партия рада, что в рядах большевиков есть понимающая молодежь…

Жан поднял руки вверх и стал хлопать.

– Вот вы, молодой человек, – вдруг наклонился Свердлов к нему и взглянул сквозь толстые стекла очков. – Вы откуда к нам в Петроград? Вы явно не местный.

– Почему, я как раз-то и местный, – перепугался Жан. – Живу в Центральном районе, у метро «Маяковская».

– Вот видите, товарищи, человек приехал делать с нами революцию с далекой станции на окраине нашей страны, и таких здесь много. Мы рады приветствовать в их лице защитников революции.

– Я здесь случайно, человек, – пытался объяснить Жан, не зная, как обратиться к Свердлову.

– У нас случайных нет, сказал товарищ Свердлов. – У нас все свои, значит, и вы – человек, достойный революции. Мы должны, мы просто обязаны захватить власть в свои руки и отдать землю народу, а власть – революции. Вы хотите что-то сказать от молодого поколения? Идите сюда. Мне очень приятно, что вы хорошо знаете поэта Маяковского, о котором только сейчас говорили. Поднимайтесь сюда, молодой человек.

Чьи-то сильные руки подхватили Жана и подняли на трибуну.

Он сверху взглянул на перепуганную Лизу, которая тряслась, чтобы он не ляпнул чего-то лишнего, и, округлив глаза, следила за каждым его движением.

– Я здесь не один, нас четверо друзей, – громко сказал Жан. – Мы хотим, чтобы эта революция дала народу все, что он хочет. Эти времена войдут в историю школьных учебников, и дети будут их учить и вспоминать это чертово время…

Лиза хотела что-то крикнуть Жану, но в растерянности просто зажала себе рот ладонью.

…за которое у меня были сплошные двойки. Поэтому давайте сделаем эту революцию как можно быстрее и разойдемся по своим домам. Ура, товарищи!

Все дружно захлопали. Свердлов снял запотевшие очки, протер их и взглянул на то место, где только что стоял странный оратор.

Жан уже спрыгнул вниз, прямо на Ника, который пробрался с Ин к трибуне.

– Слушай, ты, революционер, – сказал Ник. – Ты что тут плетешь? Слышал бы тебя сейчас товарищ Дзержинский – сидел бы ты в камере для политических…

Свердлов повертел головой и пригласил на трибуну следующего. – Эта была женщина из рабочих.

– Товарищи, – сказала она. – Я не поняла, что тут наплел молодой человек, но я хочу сказать – мы все пойдем на смертный бой, чтобы было так, как говорил на съезде Владимир Ильич Ленин. А молодежь надо учить, прав был этот мальчик. Он хочет учиться, я так его поняла, но у него нет возможности. Ничего, сынок, революция тебя выучит, – она сжала свои огромные кулаки и взглядом нашла внизу Жана. – Я буду учительницей, я всю жизнь мечтала стать ею, а ты будешь у меня учеником…