Владимир Корн - Энстадская бездна

'Да уж, действительно повезло! — ликуя, думал я. — Вот эти две пойдут на сережки. У Николь есть серьги с обычным жемчугом, и стоит лишь на его место вправить разноцветы… Ну а эта, самая крупная, на бусы. Вместе с теми, что мне удалось найти раньше, и если добавить все их в бусы, что я купил для Николь в Монтоселе… Замечательно красивая вещь получается'.

Оставалось только маленькое, но очень важное дело: уговорить Аделарда, сделать ожерелье до рассвета, до того момента, когда проснется Николь. Руки у него золотые, хотя по их виду и не скажешь: каждая ладонь размером с лопату. Но на фигурках, которые он вырезает из всего, что только под руку попадет, всегда можно увидеть на лицах и веселье, и уныние, и печаль, и плач, хотя сами они размером с ладонь. Причем не его, обычную.

— Лард, — поинтересовался я, когда вкратце объяснил, чего именно от него хочу — Сможешь сделать до рассвета? Я заплачу, сколько скажешь, и даже больше того.

— Сделаю, капитан, — твердо пообещал он. — И денег никаких не надо, ведь это же для Николь.

Казалось бы, какая разница? Ну увидит Николь мой подарок не когда проснется, а завтра, послезавтра, или даже через неделю. Но почему-то очень хотелось, чтобы первым, что она увидела, когда проснется, были украшения из жемчуга-многоцвета.

* * *

Возвращаясь в Банглу, мы прошли точно над тем местом, где на краю лесной поляны рос одинокий сикомор. Единственный на Островах, по уверению навигатора Брендоса. На это раз никто к нему привязан не был, и ничто не напоминало о том, что не так давно здесь чуть не произошла трагедия.

'Этот ли именно сикомор, о котором Брендосу предрекли, что с ним связана его судьба? В пророчествах никогда не бывает ни точного места, ни времени, туманные они и толковать их можно, как только пожелаешь. Но, возможно, такими они и должны быть, чтобы человек, к которому оно обращено, решал сам'.

* * *

За полдня до прибытия в Банглу, мы попали под дождь. Он лил сплошной стеной, настоящий ливень. Однажды, в Великом каньоне Гурандских гор, мне, чтобы спасти 'Небесный странник', пришлось пройти чуть ли не под самим водопадом. Теперь ситуация очень напоминала тот случай, пусть сейчас мы попали в нее и не вынужденно. Такие дожди на Островах — явление чрезвычайно редкое и считается плохим предзнаменованием.

'Ну да, — хмыкнул я, кутаясь в безнадежно промокший плащ. — Судя по всему, дождь идет над всеми островами архипелага. И что, сразу всем на них проживающим грозят неприятности?'

— Вы только посмотрите, Люкануэль: на посадочном поле шесть кораблей, — на миг оторвал трубу от глаз только что поднявшийся на мостик навигатор Брендос. — Насколько мне известно, такое здесь бывает достаточно редко, но нам везет уже во второй раз подряд. Интересно, что же могло заставить их всех собраться в Банглу?

— Вижу, Рианель, вижу. Единственное что приходит в голову: они всерьез поставили перед собой задачу оставить нас без работы. При такой конкуренции 'Небесному страннику' мало что светит. — Кстати, Рианель, тот двухмачтовик, что стоит в отдалении от всех, никого вам не напоминает?

— Отчего же нет, — легко согласился Брендос. — Очень даже напоминает. Уж не 'Лорд Беккенхил' ли это, корабль губернатора острова Энстад?

'Надо же, — изумился я, — у него даже голос не дрогнул! А как же леди Гармелинта? Отлично помню выражение лица Рианеля в тот момент, когда я нашел его за заставленным бутылками столом.

И вот это его:

Все тревоги, горести, запреты,

тонут тихо в сладости вина…

Неужели все? Ведь он страдал, страдал по-настоящему, как ни пытался свое состояние скрыть. Уж не Ниала ли тому виной?'.

Я украдкой взглянул на навигатора 'Небесного странника'. Тот, вероятно, почувствовав мой взгляд, позволил себе некое подобие улыбки, уж не знаю, чему она была посвящена.

— Меня больше интересует вид во-он тех двух кораблей, — продолжил Брендос. — Это те самые, что пустились на охоту за Ночным убийцей, но выглядят так, как будто им самим кто-то устроил хорошую трепку. И еще интересный вопрос: где же третий из них?

— Скоро все узнаем.

Кроме всех прочих, вижу я на поле и 'Альбатрос' капитана Солетта, чему искренне рад.

* * *

Дождь закончился сразу, его как отрезало, как только под железным днищем 'Небесного странника' скрипнул мокрый песок посадочного поля.

— Давно бы так, — пробурчал под нос Пустынный лев, отходя от штурвала с видом полностью выполненного долга.

Чем хорош привод Аднера, так это тем, что даже такой бездарный рулевой, как Амбруаз Эмметт, легко справляется с управлением корабля. Да чего там: поставь за штурвал ребенка, и результат будет одинаково отличным, как если бы за ним стоял Гвенаэль Джори, наш лучший штурвальный.

— Не составите компанию? — обратился я к Брендосу. — Прогуляемся до таверны, узнаем последние новости и вообще.

— Отчего нет? — пожал плечами Рианель, с какой-то понятной одному ему целью приподняв правую бровь. — С удовольствием. Думаю, мы услышим немало интересного. Кстати, и наши дамы изъявляют желание пройтись по земле.

Проследив за его взглядом, я обнаружил, надежда на то, будто Николь подарила все свои платья с коротким подолом Ниале, рухнула. И мне только и оставалось, что тяжело вздохнуть. Уже по пути к нам присоединились Мирра с Энди. Так, парами, мы и шествовали по направлению к таверне.

'Если дело так пойдет дальше, — невесело размышлял я, — то вскоре мой корабль будет напоминать жилой дом. Сначала Родриг приведет на него свою семью. Затем Гвен найдет себе подругу, и она тоже окажется на борту. А вслед за ними и подтянутся остальные. В трюме поставят перегородки, чтобы у всех появились отдельные каюты. На палубе начнут резвиться дети под строгими окриками мамаш, следящих за тем, чтобы их чада не приближались к борту. И резвиться их чада будут между корыт со стиркой. Ну а над всем этим начнут трепыхаться на ветру женские нижние сорочки вперемежку с мужскими подштанниками. И как тогда на хлеб насущный зарабатывать?'

Ближе к таверне наши дамы отстали, что-то оживленно обсуждая между собой. Тут-то и произошла встреча, которую не ожидал никто, а сам навигатор Брендос, вероятно, меньше всех остальных. Когда мы приблизились к таверне совсем близко, из нее вышла… Гармелинта.

Да, да, та самая Гармелинта, леди и просто обворожительная женщина. Судя по ее виду, приближение Рианеля Брендоса не стало для нее неожиданностью.

— Рианель, — еще издали окликнула она его, — здравствуйте! Вы даже представить себе не можете, как я рада вас видеть!

Она приблизилась к нему взяла за руку, и сказала со значением, заглядывая в глаза:

— Как хорошо, что мы встретились! Ведь нам так много нужно друг другу сказать…

Брендос мягко, но решительно освободил руку.