Владимир Корн - Энстадская бездна

С острова Неистовых ветров, иначе как по воздуху, не выбраться. Коралловое море, все больше мельчая к югу, на границе с материком Альмендой и морем-то назвать уже нельзя. Сплошные кораллы, торчащие из-под воды каменистые мели и лишенные растительности атоллы. Там ни о каких лодках не может быть и речи, даже если они понаделают их из останков своего корабля. Кроме того, шквальные ветра и шторма делают путь морем еще опаснее.

Правильно выразился капитан 'Ланкудры': 'Место там проклятое'.

'Я застану их живыми, — размышлял я. — Сам остров почти сплошь состоит из высоченных гор, но на одном из его оконечностей, той, что на карте выглядит как клешня омара, есть поросшей зеленью клочок земли. Рассказывали, есть там и источник пресной воды, так что погибнуть от жажды им не суждено. Море не даст им умереть с голоду, ну а досок для постройки хижин после гибели 'Мантельского удальца' будет у них достаточно. Но дальше-то что? И будут они сидеть и ждать, ждать непонятно чего'.

— Меня тебя не переубедить, Сорингер, — заключил Ник, после того, как выговорившись, умолк, так и не услышав от меня ни слова. — Но, по крайней мере, послушайся моего совета: поторгуйся с Жануавье, чтобы он поднял награду за спасение. Хотя она и без того хороша, чего уж.

'Поговорить с ним придется в любом случае, — подумал я, поднимаясь на ноги. — Награда не помещает, золото — хороший стимул для моих людей ввязаться в это дело. Кроме того, если мы возьмем на борт команду 'Мантельского удальца', то не сможем захватить еще и таинственные установки Древних, за которыми они и отправился на этот проклятый остров'…

— Господин Жануавье?..

— Присаживайтесь, капитан Сорингер, присаживайтесь, — гостеприимно указал рукой на свободный стул кандидат в губернаторы и потомок художника, давшего названия этим Островам. Правда, как выяснилось, здесь ими мало кто пользуется. То, что он знает мое имя, меня нисколько не удивило. В конце концов, мне же его известно.

— Признаться, Сорингер, я все ждал, когда же вы, наконец, ко мне подойдете.

И снова я не удивился, ведь помимо имени, вероятно, обо мне ему рассказали и другие вещи, так что ему было из чего сделать вывод.

Вблизи Кристофер Жануавье выглядел значительно старше, чем на расстоянии, прежде всего из-за мешков под глазами и уставшего взгляда.

— Итак, капитан Сорингер, вы приняли решение отправиться на остров, чтобы спасти людей.

Вот тут и настало время мне удивиться: голос Жануавье в конце фразы заметно дрогнул. 'Он что, так страстно желает занять губернаторское кресло? Но тот же Адеберт Кеннет мне рассказывал, что оно и так ему почти гарантированно. Ныне действующий не так давно пережил крупный скандал, что-то связанное с присвоением крупной суммы денег, ему не принадлежащих, и его едва удалось замять. Но на своем посту Лабиусу Клейну уже не удержаться. Или же есть какая-то иная причина?' Как выяснилось, есть.

— Вместе с Досвиром, на этот проклятый остров отправился один молодой парень, совсем еще юноша.

Так, Жануавье, совсем не кажется любителем мальчиков, у них манеры другие. Хотя кто его знает, политики умеют скрывать все, что угодно, в том числе и собственные слабости. Об одной мне известно: этот господин тщательно скрывает от всех свое увлечение — он любит помалевать кистью по холсту. Казалось бы, увлечение совсем безобидное: изображает Жануавье не нагих дев в раскованных позах — местные красоты, а они действительно того стоят.

Странный бзик у человека, хотя чем человек талантливее, тем их больше. И чего, спрашивается, стесняться такого невинного увлечения? Тем более, имея предка, чьи картины в немалом количестве висят на стенах герцогского дворца. Правда, сам герцог больше молоденькими фрейлинами жены увлекается, чем каким-либо искусством.

— Сорингер, это юноша, Эдвар, мне очень дорог. — Затем, помедлив мгновенье, добавил. — Понимаете, он мой единственный сын, — взглянув на меня, как мне показалось, со значением.

Вот оно что! Кристофер Жануавье слишком значимая в местных масштабах фигура, чтобы не знать, что у него четыре дочери. И это значит, Эдвар — его ребенок на стороне, о чем, в силу своего положения, он не желает распространяться широко.

— Есть, есть у меня собственные корабли, Сорингер. Вот только приказать ни одному из них отправиться на остров я не могу, настолько рискованное дело, а на уговоры они не поддались.

'Наверное, мне стоит стать более циничным, — думал я. — Самое время поторговаться о цене: и выбора у него нет, и сын его где-то там, на острове Неистовых ветров, о чьей судьбе ему ничего не известно. Понимаю, но не могу'.

* * *

— Вы уж извините, Рианель, что я принял решение отправиться на остров, ни с кем не советуясь, и никого не ставя в известность.

Мы возвращались на корабль, дамы шли впереди нас, и потому разговор наш слышать не могли.

— Знаете, Люкануэль, мне еще ни разу не пришлось пожалеть о том, что я попал на 'Небесный странник', - внезапно улыбнулся навигатор.

— Женщин оставим здесь, в Банглу.

— Да, да, конечно, — кивнул Брендос, по-прежнему улыбаясь.

— Кроме того, если все сложится удачно, господин Жануавье выплатит нам приличную сумму золотом.

— Деньги никогда лишними не бывают, — услышал я от навигатора.

Разбери меня прах всех небесных парителей, покоящихся сейчас на земле. Судя по Брендосу, создается такое впечатление, как будто я оправдываюсь в том, в чем оправдываться совершенно нет нужды.

Говорить о том, что отказался от аванса, я не стал, хотя Жануавье предлагал мне его настойчиво. К чему? Если все пройдет гладко, мы получим всю сумму.

Ну а если что-то случится, на небесах деньги нам не понадобятся.

И тут мне в голову пришла следующая мысль, я даже замедлил шаг:

'Ну а почему бы мне не взять его, этот самый аванс золотом? Совсем не обязательно делить его сейчас, можно и потом, вместе с основной платой. Ну а в том случае, если вернуться нам не судьба, Николь могла бы распорядиться этими деньгами по своему усмотрению. Жануавье назад его не потребует, да и откуда ему знать, что золото осталось здесь, в Банглу? Ведь оставляю же я Николь корабельную кассу, на тот самый случай? Может быть, ввернуться пока еще не поздно?'

Возвращаться я не стал. Не очень красиво получается: как будто беру аванс под возможную смерть команды 'Небесного странника'.

* * *

— Нет, Софи-Дениз-Мариэль-Николь-Доминика, вы останетесь здесь.

Голос мой звучал холодно и решительно, надеюсь, выражение лица полностью ему соответствовало.

— Люк, а ты не боишься в таком случае меня потерять? — Николь взглянула на меня по-особенному.

'Это она у паурянок подглядела, — решил я. — Те всегда на проходящих мимо мужчин смотрят именно так: зазывно, многообещающе, но в тоже время с холодным цинизмом. Никогда прежде такого взгляда видеть мне у нее не приходилось'.