Владимир Корн - Энстадская бездна

— Просто, Берт, до безобразия просто, — пожимал я плечами. — И самое главное, установить такой привод возможно на любом летучем корабле. Знаешь, — поделился я с ним, — вообще-то в моих дальнейших планах и заняться их установкой на корабли. И мне потребуются надежные люди, — взглянул я на него со значением.

Пусть поразмыслит над услышанным, время у него есть. Глядишь, и передумает идти к кому-нибудь наемным капитаном, как сам он высказался не так давно, руша тем самым все мои на него планы.

Мы летели над тем, что не так давно было морским дном, и в скором будущем снова им станет. Зрелище необычное, даже завораживающее, и не будь мы в той ситуации, в которой оказались, можно было бы вдоволь им налюбоваться. Но нет, напряжение нас не отпускало, ведь в любой миг под нами могла оказаться ловушка, созданная еще руками Древних. Возможно вон под тем скоплением водорослей, возможно чуть дальше, прикрытая от взглядов очередной колонией кораллов.

И все же я не мог отказать себе в удовольствии время от времени бросить взгляд вниз, с удовольствием наблюдая за копошащимися в оставшихся после ухода моря лужах гнипельсов. Судя по всему, навигатор Брендос, занимался тем же самым.

— Отвратительные существа, — заметил он.

— Стражи, — сказал вдруг капитан Кеннет, а когда мы недоуменно на него посмотрели, пояснил. — Я слышал легенду, что этих тварей создали Древние, как стражей острова Неистовых Ветров. Именно потому они и обитают лишь вокруг него, и очень редко их можно встретить в любом другом месте.

— И от кого они остров охраняют? — усомнился я. — Ловушки понятно: защищают его от атаки летучими кораблями. Но от кого может защищать остров эта мерзость?

— Тем не менее, я такую легенду слышал, — и он развел руки.

— Впереди чистая вода, — доложил навигатор Брендос, — и до нее не больше часа лету.

Это час дался нам труднее всего. Несколько раз 'Небесный странник' начинал вести себя так, что сердце тревожно екало, а лица окружавших на мостике людей бледнели. Подозреваю, что и мое собственное выглядело ничуть не лучше.

— Держать курс! — не сдерживаясь, рявкнул я, когда корабль внезапно пошел влево.

И только после этого увидел, как Гвенаэль лихорадочно крутит колесо штурвала, чтобы вновь направить 'Небесный странник' туда, где уже невооруженным глазом виднелось море. Корабль вздрогнул раз, другой, и нехотя, как будто делая одолжение, вернулся на курс.

Когда до чистой воды оставалось совсем немного, все мы затаили дыхание: неужели получится? Неужели нам удастся выбраться из этой ситуации, не так давно казавшейся нам безнадежной. И, вот, наконец, этот миг настал: под нами была вода. Чистая вода, глубокая вода, скрывшая в своей толще все ловушки, сколько бы там их не имелось.

'Небесный странник' охотно набрал высоту, как мне показалось, даже с удовольствием, и наконец-то перестала чувствоваться та неприятная дрожь, которая сотрясала корабль все время полета.

— Возьми левее, Гвен, — скомандовал я, глядя на улыбающегося Джори.

— Есть, капитан! — весело отрепетовал он, только что под полу шляпы козырять не стал.

Да все мы улыбались, чего уж. Выбраться из такой заварушки целыми и невредимыми дорогого стоит.

'Жаль, что ни одного механизма не удалось собой прихватить, — сразу же пожалел я, хотя до этого, после рассказа Кеннета, и мысли такой не возникало. — И тогда вообще бы все отлично сложилось'.

Приняв влево, вдоль ясно видимого высокого отвесного берега Альвенды, вскоре мы вышли из того воздушного потока, что задувал нам в корму нас всю дорогу к морю.

— Скажите, Брендос, смогли бы вы каким-то образом объяснить это феномен? — поинтересовался я у своего навигатора, обладающего такими обширными знаниями, которых вероятно, мне и до конца жизни не достичь. — Севернее острова такого потока нет, он существует только южнее его, причем существует всегда, и только меняет силу.

— Здесь вообще какие-нибудь законы действуют? — пожал плечами он, и сам же ответил. — Очень сомневаюсь.

Затем, внезапно, улыбнулся.

'А улыбка-то у него приятная, — поразился я. — И почему он так редко ею пользуется?'

И действительно, возможно, это была первая его улыбка, когда он не изобразил ее намеком в силу ситуации, а проявив эмоции.

— Так, господа, думаю, самое время отметить наше благополучное избавление, — заявил я. — Амбруаз, надеюсь, у тебя все готово?

Наш Пустынный лев, наверное, единственный, кто не ждал с тревогой, как же все это закончится, а, судя по невероятно вкусным запахам, доносящимся из его владений, занимался делом. — Пора бы уже и пообедать, — затем, взглянув на солнце, уточнил. — Правильнее будет: поужинать.

Команда 'Небесного странника' прибавилась в несколько раз, но у нашего кока имелись помощники — его коллеги с 'Мантельского удальца'. И гонял он их, я успел заметить, как, должно быть, своих поварят во дворце герцога, если еще не хуже.

— И не забудь выдать нам все рому, не помешает, — напутствовал я Амбруаза Эмметта.

Праздновать, так праздновать, а какой праздник без крепких напитков? Тем более, мы не барышни — небесные парители, и для нас ром, что вода. Особенно сейчас, когда все благополучно закончилось.

Внимание мое привлек навигатор Брендос:

— Скажите, Рианель, что вы там все за кормой высматриваете?

Затем попытался пошутить:

— На вашем месте я бы смотрел вперед: вдруг разглядите в свою трубу, как Ниала вам платочком машет, встречая.

— Пытаюсь разглядеть, не начался ли прилив.

— Ну и как? Действительно, он не начался?

Ведь в этом случае нам достаточно было немного подождать, и сколько бы потраченных нервов мы сохранили.

— По-моему, отмель стала еще больше. Даже странно как-то: будто не сама вода падает, а земля поднимается: по береговой черте Альвенды хорошо видно, что уровень моря остается прежним.

Помолчав мгновение, Брендос добавил:

— Одно утешает: Желтые туманы в этих местах редкость. Могу себе представить, что было бы, добавься ко всем этому еще и они.

'Должно утешать, — кивнул я, как будто соглашаясь с ним. — На самом деле мне без разницы: есть они тут, нет их. Больше в эти края я ни ногой. Хватит испытывать судьбу, и без того погеройствовал вдосталь'.

* * *

Когда на палубе с озабоченным лицом показался Аднер, я не очень-то тому удивился: оно у него зачастую выражает не озабоченность, так тревогу. В какой-то степени, при всех его талантах, Берни Аднер — паникер. Иногда из какой-нибудь мелочи такое развезет, что послушай его, так необходимо срочно приземлиться, и никогда уже не поднимать корабль в небо. Иначе он рассыплется, опрокинется, упадет, или с ним обязательно случится что-то еще.

— Ну и что там у нас, господин Аднер? — поинтересовался я, когда тот поднялся на мостик. Затем не удержался от ехидства. — Пару-тройку дней 'Небесный странник' еще протянет, чтобы мы успели возвратиться в Банглу? Или хотя бы несколько часов, чтобы дотянуть до Дюгони?