Эмилия Ри - Принцесса, которая любила дождь

— Почему это? — спросил Крозье.

— Потому что он слишком циничен, чтобы заниматься такими мелочами, — ответила Анджелла. — Он мерзавец, подонок, козел, но не предатель.

— Значит, мы возвращаемся к версии с префектом? — спросил Крозье.

— Выходит, так, — согласилась Анджелла равнодушно. — Хотя, сейчас я задаю себе очень интересный вопрос — как мы могли не подумать, что это именно он работает в обе стороны?

— То есть? — оживился Брант.

— Ситуация очень интересная, — сказала Анджелла. — Прямых улик нет. Косвенно все указывает на фон Штернгольдта. Очень изящно.

— И что? — озадачился Веймар.

— Слишком изящно, — ответила Анджелла. — Неестественно изящно. Красивая история в яркой глянцевой обложке. И в центре — штурмовая группа, которая носится как со священной коровой с версией, что князь-префект скурвился.

— У тебя есть мотив оправдывать его, — заметил Брант.

— Да, у меня есть мотив оправдывать его, — Анджелла на удивление не стала отпираться. — Но хорошо бы посмотреть на все произошедшее со стороны. Нас взяли за шкирку и потыкали в князя носом. Вот он, он ссученный, ату его! Ты сам разве не чувствуешь?

Скрипнула, робко приоткрылась дверь, затем распахнулась и в покои вошел Андреа с серебряным подносом в руках. На подносе стояли две чашечки кофе, лежала коробка конфет «чернослив в шоколаде».

— Привет, ребята, — сказал он, закрывая ногой дверь.

— Привет, Андреа, — Брант тотчас вскочил с кушетки, взял за шиворот Крозье, затем подошел к креслу, вытащил оттуда за лацкан пиджака Веймара и направился к выходу, не выпуская своих товарищей из рук. — А мы, собственно, уже уходим. Мы тут на секундочку забежали, проведать вас, так сказать. Встретимся за ужином.

— Конечно, — сказал молодой барон, слегка растерявшись.

Штурмовики покинули комнату.

— Странные они какие-то, — сказал Андреа, поставил поднос на кофейный столик.

— Нет, они просто галдят много, — улыбнулась Анджелла, встала с кресла, убрала книгу обратно на полку. — Как спалось?

— Как младенчик, — ответил Андреа. Он сел на диван, распечатал конфеты. — Как ваш ночной моцион?

— Неплохо, — ответила Анджелла, села рядом, прижалась к любимому, положила голову ему на плечо. — Плодотворно отдохнули. Много информации для размышления получили. В том числе есть кое-какие мысли по поводу нападения на наш конвой. Я чувствую, здесь что-то затевается, но доказать пока не могу.

Андреа подал ей чашечку.

— Осторожно, горячий, — предупредил он.

— Сладкий? — спросила Анджелла.

— Крепкий и сладкий, — отвечал Андреа. — Как раз как ты любишь.

— Спасибо, — чуть слышно выдохнула девушка.

Она еще сильнее прижалась к нему, подогнула под себя ноги. Андреа обнял ее за плечи, принялся гладить ладонью по затылку. И в этот момент, как назло, в дверь постучали.

— Анджелла, это я! — раздался снаружи жалобный голос Германа.

— Нет, Анджелла — это я, — сказала девушка рассерженно. — Тебе-то какого от меня нужно? — спросила она, повышая голос.

— Префект к себе в кабинет зовет, — ответил Герман через дверь. И поспешно добавил. — Вот только стрелять не надо!

Анджелла вынула из-под кофейного столика «Орел Пустыни» 440-ого калибра и выстрелила в стену в полуметре от дверного проема. Пуля прошла сквозь гипсокартоновое перекрытие как раскаленная спица сквозь масло. Тотчас в коридоре раздался душераздирающий вопль дворецкого. Андреа удивленно поднял брови. Анджелла довольно улыбнулась.

Когда Карл Йохан вошел в кабинет князя и запер за собой дверь, у него подкосились ноги. За столом префекта восседал инспектор Службы Собственной Безопасности Александр Шони, на диване по правую руку от него сидели Анджелла, Брант и Альфан, по левую — стояли фон Штернгольдт, Веймар и Колльберг. Йохан сразу понял, что это означает.

— Проходи, Карл Йохан, — сказал вкрадчиво Шони и жестом указал на стул перед княжеским столом. — Садись, пожалуйста.

В горле тотчас пересохло, а сердце забилось, словно отбойный молот.

— Спасибо, я лучше постою, — ответил Карл, подойдя к нему.

— Лучше сидеть перед фрайграфом, чем стоять перед инквизитором, — резонно заметил Шони.

Подразделение инквизиции при Собственной Безопасности отвечало за исполнение наказаний.

Йохан сел. И тотчас заметил, что у него дрожат колени. Страх был вполне обоснован — суд Фемгерихт породил вокруг себя много легенд. Рассказывали, будто заседания проводятся тайно, а заседатели носят черные маски, скрывавшие лица; символом же Фемгерихта являлся меч — как олицетворение правосудия. Фрайграф — председатель суда — происходил из уважаемого дворянского рода и назначался самим Королем пожизненно; обширные полномочия Фемгерихта накладывали не менее обширную ответственность вплоть до расплаты собственной жизнью за вынесение ошибочного вердикта. Поэтому авторитет судов-фемгерихтов был непререкаем. Не явившийся на заседание суда обвиняемый — объявлялся вне закона и каждый мог при случае привести приговор Фемгерихта в исполнение.

— Карл Йохан, почему ты отказался подчиниться приказу непосредственного начальника и не повел подразделение Джи-3 вместе с остальными? — спросил Шони.

— Это был необоснованный риск. Это было глупо — так рисковать четырьмя штурмовыми группами и тремя звеньями стрелков ради одного бойца, — поборов дрожь в голосе, отвечал Йохан сдержанно.

— Да, ты прав, — согласился Шони. — Спасая жизнь и честь одного бойца, мы потеряли семерых. Но при этом обнаружили гнездо, и уничтожили — по последним подсчетам — 58 зверей. Выходит, риск был вполне оправданным?

Йохан молчал.

— Резюмирую, — сказал Шони. — Фемгерихт провел расследование этого инцидента, и в действиях командира спецподразделения Джи-3 Карла Йохана состава преступления не усмотрел.

В этом месте Анджелла во всеуслышание недовольно фыркнула.

— Но! — продолжал Шони, назидательно подняв палец. — Учитывая особого рода отношения, сложившиеся между тобой и командиром параллельного подразделения, Фемгерихт рекомендовал перевести тебя в другую префектуру, подальше от нее. До тех пор, пока тебе не будет найдена замена — Джи-3 останутся под началом Анджеллы. Это все, заседание объявляю закрытым.

Как только Йохан покинул кабинет, фон Штернгольдт отправился к своим гостям в гостиную. Альфан, как обычно, сопровождал его, а инспектор Шони приказал Колльбергу убираться отсюда, но вначале пригласить Крозье, Бернски, и то немногое, что осталось от подразделения Джи-3, и теперь восседал за княжеским столом и ждал, когда же лазерный принтер выплюнет, наконец, лист глянцевой бумаги.

— Вот, — сказал инспектор и протянул сидящему на диване Крозье напечатанную только что фотографию.